«Собачье сердце»: главное о повести
Сатирическая повесть Михаила Булгакова «Собачье сердце» так и не вышла в печати при жизни автора. Чиновники назвали произведение «острым памфлетом на современность» и изъяли рукопись. В СССР произведение опубликовали только в годы перестройки. Рассказываем, чем «Собачье сердце» так возмутило большевиков, какие есть причины считать Шарикова «новым человеком» и почему филологи называют финал повести печальным.
Сюжет произведения: история о собаке, которую превратили в человека
Действие «Собачьего сердца» разворачивается в Москве в декабре 1925 года. Хирург Филипп Преображенский — профессор, «величина мирового значения» — проводит экспериментальные операции. Он пересаживает богатым клиентам половые железы обезьян и так добивается их омоложения. Для очередного эксперимента в этой сфере Преображенский подбирает на улице «милейшего пса» Шарика. В итоге профессор и его ассистент Иван Борменталь пересаживают собаке мужские придатки и гипофиз — особую железу, которая расположена рядом с головным мозгом и влияет на рост и развитие организма. Цель эксперимента Борменталь записывает в дневнике: «Показание к операции: постановка опыта Преображенского с комбинированной пересадкой гипофиза и яичек для выяснения вопроса о приживаемости гипофиза, а в дальнейшем — о его влиянии на омоложение организма у людей».
После операции пес неожиданно превращается в человека. Вот только он перенимает все повадки своего «донора» — музыканта-балалаечника, алкоголика и уголовника Клима Чугункина. Тот как раз недавно погиб в пьяной драке, и профессор Преображенский использовал тело для экспериментальных операций.
Как и Клим Чугункин, бывший пес начинает пить и неприлично ругаться. А еще он дружит с председателем домового комитета, коммунистом Швондером, который мечтает «уплотнить» большую квартиру профессора Преображенского другими жильцами. Вскоре Шарик выбирает себе новое имя — Полиграф Полиграфович Шариков, устраивается в службу отлова и уничтожения бездомных животных и даже умудряется дослужиться до начальника. В то же время он не перестает вредить Преображенскому: крадет вещи и деньги из его квартиры, грубит горничной и кухарке, пишет донос и угрожает доктору револьвером. В итоге хирург решает провести еще одну операцию и превратить Шарикова в собаку: «Вы знаете, какую я работу проделал, уму непостижимо. И вот теперь спрашивается: зачем? Чтобы в один прекрасный день милейшего пса превратить в такую мразь, что волосы дыбом встают!»
У профессора Филиппа Преображенского из «Собачьего сердца» был реальный прообраз — дядя Булгакова со стороны матери, гинеколог Николай Покровский. Первая жена писателя Татьяна Лаппа вспоминала: «Я как начала читать — сразу догадалась, что это он. Такой же сердитый, напевал всегда что-то, ноздри раздувались, усы такие же пышные были. Вообще, он симпатичный был. Он тогда на Михаила очень обиделся за это». А третья супруга автора, Елена Булгакова, рассказывала, что у Николая Покровского даже был ассистент по фамилии Блюменталь, которую Булгаков изменил в повести на Борменталь.
Другой дядя Булгакова — родной брат Николая Покровского Михаил — тоже был врачом, хирургом. Какое-то время братья жили в одной квартире на углу Пречистенки и Обухова переулка. Когда в 1916 году Булгаков впервые приехал в Москву, он поселился именно у этих родственников.
Даже квартира Преображенского в «Собачьем сердце» в вымышленном Калабуховском доме в центре Москвы, как вспоминали современники, напоминала реальную квартиру Покровских в доме по адресу Пречистенка, дом 24/1. Совпадало и число комнат: у профессора Преображенского их было семь, как и у Покровских.
Когда написано и опубликовано «Собачье сердце»?
Михаил Булгаков написал «Собачье сердце» в начале 1925 года в Москве. Он планировал опубликовать сатирическую повесть в журнале «Недра» и даже договорился с редакцией. Руководитель издания Николай Ангарский считал, что произведение станет очень популярным, и торопил писателя со сдачей рукописи.
В марте 1925 года Булгаков прочитал повесть на «Никитинских субботниках» — литературном объединении времен нэпа. Его члены собирались по субботам в доме по адресу Газетный переулок, 3. На встречи приходили писатели Корней Чуковский, Борис Пильняк, Леонид Гроссман, артисты Василий Качалов и Иван Москвин, художники Кукрыниксы, Константин Юон и многие другие.
«Собачье сердце» понравилось слушателям. Они хвалили Булгакова за смелое и правдивое изображение жизни 1920-х годов. Критик Михаил Шнейдер писал: «Это первое литературное произведение, которое осмеливается быть самим собой. Пришло время реализации отношения к происшедшему». Писатель Викентий Вересаев назвал повесть «чудесной вещью», а самого Булгакова — «художником первого ранга». Однако на встрече присутствовал агент ОГПУ (позднее — НКВД). Он посчитал повесть опасной.
Вся вещь написана во враждебных, дышащих бесконечным презрением к Совстрою тонах… <…> Таким образом, эта книжка угодит и злорадному обывателю, и легкомысленной дамочке, и сладко пощекочет нервы просто развратному старичку. Есть верный, строгий и зоркий страж у Соввласти, это — Главлит, и если мое мнение не расходится с его, то эта книга света не увидит. Но разрешите отметить то обстоятельство, что эта книга (1-я ее часть) уже прочитана аудитории в 48 человек, из которых 90 процентов — писатели сами. <…> А то, что она не будет напечатана (если «не будет»), это-то и будет роскошным им, этим писателям, уроком на будущее время, уроком, как не нужно писать для того, чтобы пропустила цензура, т. е. как опубликовать свои убеждения и пропаганду, но так, чтобы это увидело свет. Мое личное мнение: такие вещи, прочитанные в самом блестящем московском литературном кружке, намного опаснее бесполезно-безвредных выступлений литераторов 101-го сорта на заседаниях «Всероссийского Союза Поэтов».
Из донесения агента ОГПУ о «Собачьем сердце»
Вскоре у Булгакова в доме прошли обыски, сотрудники ОГПУ изъяли рукопись «Собачьего сердца» и две ее машинописные копии. Лишь в конце 1920-х годов писатель Максим Горький добился, чтобы произведение вернули автору. Долгое время повесть распространялась в СССР в самиздате. В 1967 году, уже после смерти Булгакова, одна из небрежных копий «Собачьего сердца» попала за границу. Текст с большим количеством ошибок и неточностей опубликовали в Германии и Великобритании.
В СССР повесть вышла только во время перестройки, в 1987 году. Текст подготовила к печати литературовед Мариэтта Чудакова. Однако первая публикация тоже содержала неточности. Спустя несколько лет филолог Лидия Яновская восстановила оригинальный текст по булгаковским рукописям.
Читайте также:
Шариков — новый или старый человек?
В 1920-е годы советское правительство решило создать «человека нового типа», который не зависел бы от пережитков прошлого, не верил в Бога, читал коммунистическую литературу. Для этого по всей стране строились дома-коммуны, рабочие клубы, фабрики-кухни, где люди могли постоянно находиться вместе, не тратить время на быт и заниматься агитационной работой. Чиновники предлагали отказаться от традиции давать имена по святцам, вместо именин праздновать дни рождения, не готовить на кухнях, а есть в столовых.
Михаил Булгаков не поддерживал ни революцию 1917 года, ни идею о новом человеке. Даже у профессора Преображенского в его повести не получилось воспитать Шарикова, как он ни пытался. Литературовед Владимир Боборыкин писал: «Новый строй стремится из старого «человеческого материала» сотворить нового человека. Филипп Филиппович, словно соревнуясь с ним, идет еще дальше: он намерен сделать человека, да еще и высокой культуры и нравственности, из собаки. «Лаской, исключительно лаской». И, разумеется, собственным примером. Результат известен. Попытки привить Шарикову элементарные культурные навыки встречают со стороны того стойкое и все возрастающее сопротивление».
По мнению филолога Евгения Яблокова, профессор Преображенский не создал нового человека, а воскресил погибшего алкоголика. Шариков даже повторял выражения, которые использовал Клим Чугункин. Его первыми словами были «отлезь, гнида». К тому же появление Шарикова — это случайное открытие, а не целенаправленная операция. Однако именно такого человека, как Шариков или Клим Чугункин, по мысли Булгакова, большевики продвигали к власти. Яблоков писал: «Уголовник Клим Чугункин, который существовал и «при царском режиме», но, будучи маргиналом, не оказывал определяющего влияния на жизнь общества, после большевистского переворота «воскресает» в виде полноправного существа, которого идеологи «нового мира» выдвигают в лидеры». Результатом случайного открытия Преображенского стало воскрешение старого человека, который был удобен для новой власти, — грубого, малообразованного, но нахального.
Какой конфликт в повести?
Как заметил доктор филологических наук Игорь Сухих, в «Собачьем сердце» Михаил Булгаков показал столкновение двух культур — интеллигенции прошлой эпохи и пришедшего к власти пролетариата: «Булгаков поймал и едва ли не отчетливее своих современников изобразил ключевой конфликт эпохи. Две культуры в ситуации 20-х годов не головная ленинская выдумка, а реальность. Верх и низ внезапно поменялись местами. У каждой есть свои обиды. За каждой из них, как ни горько в этом признаться, своя правда… Старая интеллигентская культура ощущает себя истребляемой, изгоняемой, лишенной по праву заслуженного места. Новая низовая громко заявляет о своих правах, между тем она должна помнить свое место».
Швондер, по мнению Игоря Сухих, в повести Булгакова — это «абсолютное зло, соблазняющее «малых сих». Он повлиял на поведение Шарикова больше, чем Преображенский: принес ему революционную литературу, советские газеты, научил коммунистическим лозунгам. После этого Шариков не стал убежденным коммунистом и не начал мечтать о всеобщем равенстве. Зато он научился отстаивать свои права: например, потребовал у Преображенского прописать его в квартире, написал на профессора донос.
Игорь Сухих писал, что даже финал повести Булгаков сделал не таким оптимистичным, как это может показаться. Хоть профессор Преображенский и превратил Шарикова в собаку, он не истребил «абсолютное зло»: «Новую человеческую единицу», которая оказалась «страшной мразью», удалось уничтожить, но жить дальше все равно придется в мире, где сердце погибшего Клима Чугункина бьется в миллионах других грудей, а идеи Швондера попали на улицу».
Старый уклад жизни, который сохранялся в доме профессора Преображенского, тоже мог исчезнуть в любой момент: Швондер остался председателем домкома. Однако в то же время в конце повести профессор Преображенский рассуждал об опасности Шарикова для таких, как Швондер: «Он не понимает, что Шариков для него более грозная опасность, чем для меня. Ну, сейчас он всячески старается натравить его на меня, не соображая, что если кто-нибудь в свою очередь натравит Шарикова на самого Швондера, то от него останутся только рожки да ножки». По мнению автора «Булгаковской энциклопедии» Бориса Соколова, так Булгаков предсказал репрессии 1930-х годов. А от Большого террора в то время пострадали в том числе убежденные коммунисты и революционеры.
Автор: Анастасия Войко
Смотрите также
