Наука в искусстве

«Художники Крамской, Шишкин, Репин, Ярошенко, Куинджи и другие сидели до глубокой ночи. У Дмитрия Ивановича стены гостиной были украшены их произведениями», — вспоминала старшая дочь выдающегося химика Ольга Менделеева. Ученый всегда интересовался искусством и с эстетической, и с практической точки зрения. Менделеев коллекционировал фотографии и пейзажи тех мест, которые посетил в своих научных поездках, неплохо рисовал, консультировал художников по поводу составов и свойств красок и даже читал им лекции по химии. Авторитет ученого среди живописцев был так велик, что его избрали действительным членом Российской академии художеств — до него это почетное звание присваивали лишь одному химику, Михаилу Ломоносову.

Менделеев был близок кругу передвижников и в 1870-е годы состоял в числе учредителей столичного общества, в которое входили ученые, композиторы, писатели и художники. С 1878 года в его квартире стали проходить так называемые «менделеевские среды», в которых участвовали Иван Крамской, Иван Шишкин, Григорий Мясоедов и другие живописцы. Пробовал он себя и в роли художественного критика: в том же 1878 году в «Петербургском вестнике» вышла статья Менделеева «Перед картиной А.И. Куинджи», посвященная пейзажу «Лунная ночь на Днепре».

С Ильей Репиным ученого связывала многолетняя дружба: Менделеев следил за его творчеством и обучением в Академии художеств, а художник, бывало, обращался к нему за советом. Репин написал два портрета Менделеева. На картине 1885 года он запечатлел Дмитрия Ивановича в мантии доктора Эдинбургского университета. Эта почетная степень была присуждена ученому в 1884 году, когда он участвовал в торжествах по случаю 300-летия университета.

Выдающийся русский портретист Иван Крамской создал целую галерею выразительных портретов известных соотечественников. Он писал Льва Толстого, Павла Третьякова, императриц Марию Александровну и Марию Федоровну, Александра III. Наиболее плодотворным в его творчестве считается период 1880-х годов. Именно тогда художник создал портрет астронома Отто Струве. Ученый на протяжении 27 лет возглавлял Пулковскую обсерваторию, сменив на этом посту своего отца, Василия Яковлевича Струве, первого ее директора. Крамской изобразил 60-летнего Струве на вышке пулковской башни: астроном сидит у телескопа, держа в правой руке лупу, а за его спиной виднеется звездное небо.

Самый известный портрет Михаила Ломоносова и единственный созданный при его жизни был написан австрийским художником Георгом Каспаром Иосифом фон Преннером. В Россию Преннер приехал в 1750 году: на должность придворного живописца с годовым окладом в полторы тысячи рублей его пригласил вице-канцлер Михаил Воронцов. В течение трех лет Преннер портретировал императрицу Елизавету Петровну и придворных — канцлера Алексея Бестужева-Рюмина, графа Петра Шувалова, графа Якова Сиверса. Написал даже одну икону по рисунку строителя Зимнего дворца и Петергофа Бартоломео Растрелли. Среди выполненных Преннером работ в России был и портрет Михаила Ломоносова, вероятно исполненный по заказу Воронцова.

Дела у Преннера складывались весьма удачно: в заказчиках недостатка не было, а финансовое положение позволяло ему с легкостью ссужать деньги вице-канцлеру. Однако характер у живописца был вспыльчивым, поэтому продлевать контракт с ним не стали — и по его окончании неуживчивый художник уехал в Рим.

Увы, оригинал портрета Ломоносова кисти Преннера был утерян. Однако в санкт-петербургском Музее антропологии и этнографии хранится копия этой картины, которую написал художник Леонтий Миропольский в конце XVIII века.

Двойной портрет выдающихся мыслителей прошлого столетия художник Михаил Нестеров написал незадолго до революции 1917 года.

Павел Флоренский — богослов, философ, поэт, автор трактата «Столп и утверждение истины». В 1920-е годы он работал в Комиссии по охране памятников искусства и старины Троице-Сергиевой лавры. Существует легенда, будто Флоренский с единомышленниками спрятал раку с мощами Сергия Радонежского, находившуюся в монастыре, чтобы сохранить ее. Долгие годы ее местонахождение хранилось в тайне, и только в 1946 году, когда лавра вновь открылась, мощи вернули на прежнее место.

Ученый, философ и богослов Сергей Булгаков прошел путь от последователя марксизма до создателя собственного философского учения о Софии Премудрости Божьей. На картине Нестерова Булгаков изображен еще в светской одежде, но уже в 1918 году он был рукоположен в сан священника.

Нестеров не просто создал портрет мыслителей, но метафорически отобразил духовные искания и предчувствия того времени. Это проявляется и в выборе цветового решения (отец Павел в светлом облачении, Сергей Булгаков — в черном костюме), и в выборе пейзажа, напоминающего о другой знаменитой работе Нестерова — «Видение отроку Варфоломею».

Главное лицо литературной Москвы на протяжении полувека — так говорили современники о Михаиле Погодине, писателе, издателе, участнике философского кружка «Общество любомудрия». Он выпускал альманах «Урания», в котором печатались Александр Пушкин, Евгений Боратынский и Дмитрий Веневитинов, а также журнал «Москвитянин», который публиковал фрагменты из гоголевского «Ревизора». Погодин был наставником Афанасия Фета и готовил его к поступлению в Московский университет, помогал Николаю Гоголю с редактурой «Тараса Бульбы», когда писатель гостил в его доме на Девичьем поле.

Михаил Погодин также был страстным коллекционером. Свое собрание он называл «древлехранилищем»: в него входили иконы, монеты, оружие, рукописи и автографы. Это была одна из крупнейших в России коллекций. В 1852 году по указанию Николая I она была выкуплена за 150 тысяч рублей. Рукописные памятники поступили в Императорскую публичную библиотеку (современная Российская национальная библиотека), археологические — в Эрмитаж, а религиозные — в Патриарший дворец в Кремле.

Василий Перов написал портрет Михаила Погодина по заказу Павла Третьякова: меценат к тому времени уже приобрел его «Тройку» и «Сельский крестный ход на Пасхе» и заказал серию портретов выдающихся литераторов и ученых.

Портрет-реквием, портрет-памятник — Репин писал эту картину после смерти Бородина. Художник опирался на собственные воспоминания о композиторе, использовал в работе фотографии. И кроме того, нашел человека, фигурой схожего с Бородиным.

Портрет воссоздал мизансцену, привычную для участников «Могучей кучки». Когда в Дворянском собрании давали концерты, композиторы нередко стояли у колонн рядом с дверью. Репин изобразил Бородина прислонившимся к колонне, как тот обычно и делал. В 1889 году картину экспонировали на выставке передвижников наряду с портретами Михаила Щепкина и Александра Глазунова.

Еще один портрет, который писался без натуры, — картина Алексея Венецианова. Художник получил заказ на него от Российской академии русского языка и словесности через два года после кончины Карамзина. Живописец, который своим кредо считал «ничего не изображать иначе, как только в натуре», тем не менее взялся за портрет. Таково было значение Карамзина — публициста, историка, издателя, что отказаться было решительно невозможно. Да и сами академики, выбирая, кому доверить такую работу, остановились на Венецианове, оказав ему тем самым большой почет.

Венецианов, вероятнее всего, встречался с Карамзиным в доме графа Валентина Мусина-Пушкина-Брюса, а в библиотеке художника бережно хранились труды Николая Михайловича. Портрет в результате вышел не формальным. Автор «Истории государства Российского» представлен на нем как человек, готовый продолжить прерванную ненадолго беседу, с интересом глядящий на своего собеседника.

Фамилия Кулибина давно уже стала нарицательной: так называют умельцев, которые своими трудом и талантом достигают невиданных результатов. Главный механик Санкт-Петербургской Академии наук был поистине выдающимся человеком. Например, Екатерине II на Пасху 1769 года он преподнес чудесные часы-яйцо. А в 1790-х по просьбе императрицы сконструировал винтовой лифт — чтобы немолодой уже государыне было удобнее перемещаться по этажам Зимнего дворца. Еще одну работу Кулибина знают все, кто хотя бы однажды побывал в Эрмитаже: знаменитые часы «Павлин» английского мастера Джеймса Кокса прибыли в Россию в разобранном виде, а Кулибин собрал их. Механизм считается единственным крупным автоматом XVIII столетия, сохранившимся в неизменном виде и работающим по сей день.

Помимо этого, Иван Кулибин разработал проект одноарочного моста с деревянными фермами через Неву, а в 1811–1812 годах, создал и проект трехарочного железного моста, притом что даже за рубежом в это время предпочитали строить из чугуна.

Кулибин оставался верен своим привычкам и не старался угнаться за модой, потому для портрета Веденецкого он позировал в русском кафтане, который он не менял на европейское платье, и с бородой.