«Продюсер — всегда авантюрист»

Сегодня Давид Яковлевич Смелянский — продюсер Театра мюзикла, художественным руководителем которого является Михаил Швыдкой. Театр совсем молодой — открылся в 2012 году. Здесь ставят мюзиклы отечественного производства, а не копии бродвейских постановок. Впрочем, Давид Яковлевич к американской традиции относится с уважением, считая, что таким образом развивается вкус и знания зрителя о все еще непривычном и малознакомом в России жанре мюзикла.

— Во-первых, я всю жизнь любил музыку. Эту любовь мне привила моя мать, которая замечательно пела. К тому же я рос в Одессе в то время, когда Одесская оперетта просто блистала, и меня каждые две недели водили в Театр оперетты. Кроме того, я пел в капелле мальчиков при Одесской консерватории и был в составе 13 мальчиков, которые пели в опере «Пиковая дама». Еще я занимался на баяне и кларнете. А позже жизнь распорядилась так, что посчастливилось работать с Мстиславом Ростроповичем и Галиной Вишневской. Это великий опыт. Но при этом с детства я был отравлен ядом оперетты. 20 лет мечтал воплотить на сцене мюзикл «Продюсеры». К счастью, это удалось.

— Я люблю музыку и люблю театр. А мюзикл — это синтез и смешение жанров, от которых я получаю огромное удовольствие. В моей биографии было много замечательных драматических и оперных постановок. Это «Видения Иоанна Грозного» в Самаре, «Борис Годунов» и «Псковитянка» в Пскове, были и другие серьезные постановки. Однако оказалось, что мюзикл не менее серьезный жанр с точки зрения воплощения его в жизнь. У меня есть письмо с благодарностью Мэла Брукса за нашу постановку «Продюсеры». К чему я это рассказываю. Дело в том, что на Западе, и особенно в Америке, есть блистательные мюзиклы. То есть если в рядовом мюзикле есть текст, потом танец, а потом вокал, это все разные составляющие. И когда я выпускал «Продюсеров» в театре Et Cetera, ко мне пришел исполнитель главной роли Максим Леонидов и сказал: «Мы находимся на краю катастрофы». «Почему?» — спросил я. «А ты зайди в зал и посмотри». Я пришел в зал и увидел: отговоренный текст, танец и вокал. И все это никак не было связано друг с другом. Почему? Потому что российский психологический театр предполагает совсем другое — причинно-следственную связь события и действия. А тут между актерами не было сцен, так как спектакль ставился по законам мюзикла, а не ансамблевого спектакля.

— Да. И тогда Александр Калягин месяц стал работать с актерами, устанавливая причинно-следственные связи между героями. И тогда все срослось.

— Мастер-класс нужен, чтобы научиться петь или танцевать степ. К тому же у нас есть своя давняя традиция рок-опер в том же «Ленкоме», которые по-хорошему можно было бы назвать мюзиклом. Они и на Бродвее, кстати, работали. Так что школа своя у нас есть, но у нас было меньше синтетических артистов, которые могли бы одновременно играть, петь и танцевать. Сейчас таких становится все больше и больше.

— Проблема есть, но в России очень много талантливой молодежи. Мы провели кастинг в Петербурге и Москве для постановки «Преступление и наказание». Отсмотрели тысячу человек. К тому же третий год существует специальный курс в Щукинском училище, который готовит артистов театра мюзикла. Он базируется в нашем театре.

— Нет. У нас есть цирковые педагоги, которые занимаются с артистами.

— Вы знаете, у нас скоро будет мюзикл по мотивам оперетты Кальмана «Принцесса цирка». Так вот, мы переделаем немного традиционный сценарий, и у нас все действие будет проходить внутри цирка. Приедут американские педагоги и тренеры и будут обучать наших артистов цирковым номерам, которые обязательно будут в этом спектакле.

— Мы были с большими гастролями в Ялте, Новосибирске. Но гастролировать нам сложно, поскольку нет хорошо оборудованных залов, а наши спектакли очень технологичные, нам нужна особая машинерия. Есть театры, которые нам бы подошли по оснащению, но надо же приехать и показать не один раз спектакль, а несколько, и не все театры могут себе позволить на месяц отдать нам свой зал. А вообще наш театр стационарный. Когда мы получили это здание (ДК Горбунова. – Прим. ред.), это было убитое здание и убитый район. Когда-то здесь была Мекка рок-музыки, затем здесь был всеизвестный рынок… А после здесь было заброшено. После рокеров нам серьезно пришлось восстанавливать зал, а потом мы засеяли новый зрительский газон, по которому прошли новые зрительские тропинки. И вот к пятому нашему сезону мы добились того, что 90% билетов мы продаем через собственную кассу.

— От 3 тысяч рублей и ниже. Вы знаете, у нас уже сложился наш постоянный зритель, фанаты, которые по два-три раза ходят на «Золушку», на «Жизнь прекрасна». Я убежден, что через 2–3 года у нас будут аншлаги. Потому что-то поступательное движение и развитие, которое идет сейчас у нас в театре, абсолютно правильно выстроено.

— Знаете, во время первого кризиса, достаточно тяжелого, мы с Александром Калягиным выпустили «Продюсеров». Огромные деньги были вложены. Нам многие говорили: «Вы безумны». Я не спорил. Ведь все происходит не «потому что», а «вопреки». Если хочешь что-то сделать и чувствуешь, что это нужно, то надо идти вперед. Только вперед.

— Я им всегда говорю, что нужно быть нацеленными только на победу.

— Именно на победу. Потому что деньги важны, но вторичны.

— Театр, искусство. Иначе лично для меня это становится бессмысленным. Деньги я люблю, как все люди. И деньги мне нужны, как всем. Я засыпаю и просыпаюсь с мыслью о деньгах, но не как о личном капитале, а как о средствах, которые помогут сделать следующий проект.

— Последние 18 лет он неоднократно обращался ко мне с предложением сделать этот спектакль. И так счастливо сложились звезды, что появился Театр мюзикла и художественный руководитель Михаил Швыдкой, которому я предложил эту идею. Он почитал сценарий и сказал: «Давай попробуем».

— Нет, это будет рок-опера. В ней будет фантастическая музыка, которую написал Эдуард Артемьев.

— Конечно. Но сюжет весь остался. Подробнее не хочу говорить: не люблю продавать товар раньше времени.

— Да. Во-первых, спектакль ставит блистательный режиссер Кончаловский. Мы провели очень тщательный кастинг, и у нас получился очень сильный состав актеров. А во-вторых, у нас над декорациями работает английский художник, у нас английский художник по свету, декорации и все спецэффекты мы делаем в Лондоне, и у нас английский аранжировщик. Так что у нас очень мощная постановочная команда.

— Ближайшие планы — в октябре начнем кастинг на мюзикл «Принцесса цирка».

— Аттракцион мне неинтересен. Я достаточно консервативен, потому что воспитан на театре Товстоногова. Поэтому я за баланс. Я благодарен Мстиславу Леопольдовичу, который меня назвал «современным Дягилевым», но не думаю, что сделал так много, как сделал Сергей Павлович. Потому что он неоднозначная личность и великий человек. Бенуа говорил о нем, что он не был музыкантом, он не был певцом, он не был литератором, он не был искусствоведом, он был образованным человеком. И неважно, чья была идея чего-либо, но, с тех пор как он загорался какой-либо идеей, все начинало крутиться и все получалось. У него была творческая воля, а это одно из главных составляющих продюсера. Потому что все, что ты затеваешь, — это авантюра.

— Да, конечно! Которые настоящие — все. Потому что только ты один понимаешь, чего ты хочешь, а для окружающего мира это является бессмысленным действом. Пока ты не убедишь окружающий мир в том, что твоя идея — новация. Художественная новация, а не просто. И только тогда это становится историей. А так это простая авантюра, и надо убедить людей и увлечь их этим. Я своим студентам говорю: «Вы будете каждый день делать мелкие и бессмысленные поступки, и только когда во время премьеры зал будет стоя аплодировать, вы будете стоять в конце зала и понимать, кто виновник всего происходящего. Вот если ради этих пары минут вы готовы заниматься этим делом, тогда идите в эту профессию. Это надо бесконечно и беззаветно любить».

— В первую очередь без моих родителей и во вторую — без моей семьи, которая дает мне возможность всем этим заниматься. Я не увидел, как выросла моя дочь. Я исчезаю в 9 утра, а прихожу за полночь, но мне никто не мешает жить такой жизнью. Меня поддерживают. И вот это дорогого стоит.