Дядюшкин сон
Эта повесть Достоевского чрезвычайно востребована театром. Сценические версии «Дядюшкиного сна» в разные годы шли и сейчас идут на разных площадках. Но случай пермского «Дядюшкиного сна» несколько особый. У спектакля коллективный автор: Борис Мильграм, Филипп Григорьян и Эдуард Бояков придумали странный, сюрреалистический мир и воплотили его в своем спектакле-фантазии на сцене «Театра-театра». Оригинальную инсценировку классического текста сделал Бояков, которого мы знаем в основном как театрального продюсера (в недавнем прошлом — руководителя пермского театра-лаборатории «Сцена-Молот»). Молодой режиссер Филипп Григорьян тут выступил как художник, вернее, придумал, как будет выглядеть и по каким внешним законам жить удивительный мирок города Мордасова. А худрук «Театра-театра» Борис Мильграм работал с актерами, переплавлял идеи-эскизы в спектакль.
Критики единодушны в признании: «Дядюшкин сон» в «Театре-театре» — прежде всего удивительное зрелище. Действие разворачивается в ангаре с бетонными сводами, кругом трубы, какие-то вентили, а пол покрыт песком. Постиндустриальный пейзаж, который трудно связать в сознании с реалиями провинциального городка из русской литературы XIX века…
Первую даму Мордасова сыграла Анна Сырчикова, а ее дочь — Ирина Максимкина. Здесь каждый из актеров (в Пермском театре интересная, сильная труппа) существует в своем стиле. Отстраненно и холодно чеканит слова Зина (Ирина Максимкина), кривляется и ломается Мерзляков (Михаил Орлов), темпераментно, изобретательно (и с психологическим обоснованием) ведет роль провинциального Наполеона в юбке Анна Сырчикова. А князя играет на пермской сцене Михаил Чуднов — человек отнюдь не пожилой, один из основных актеров театра (Эгль в мюзикле «Алые паруса», Стива Облонский в «Анне Карениной»).
В спектакле Мильграма — Григорьяна — Боякова есть персонаж, которого условно можно считать ведущим, распорядителем: это Мозгляков (Михаил Орлов). Он дает всему действу старт (включает на сцене свет и вешает табличку «Мордасов») и он же его завершает (переворачивает табличку, и мы видим перечеркнутое название города: так по дорожным указателям мы понимаем, что выехали из пункта А). Он же больше других читает в течение спектакля текст от автора. Именно Мозгляков доставил в дом Москалевой богатого дядюшку-князя. Кажется, временами и сон этот тоже не столько дядюшкин, сколько его.
Психоделика, к которой прибегают авторы спектакля-сна, не всем покажется уместной формой воплощения повести Достоевского, и отзывы критиков уже обозначили наличие дискуссии по поводу нестандартного спектакля. «Речь не о том, что персонажи разные, это понятно, способы их воплощения — разные, как из разных спектаклей, — размышляет Евгения Тропп. — Неожиданно ближе к финалу режиссер круто меняет жанр, возникает настоящая драма, начинается совсем отдельный спектакль». Еще более категорична в своей оценке пермский журналист Анна Вотинцева: «Полный отказ от писательского замысла в подаче литературного произведения привел к утере авторского взгляда на человека и мир». Кого-то спектакль поразил, кого-то удивил, а кого-то и спровоцировал на спор — не каждая премьера вызывает такую живую и бурную реакцию. «Дядюшкин сон» был поставлен в Перми в 2010 году, когда этот уральский город был охвачен веяниями «культурной революции», и «Театр-театр» стал тогда одной из основных площадок уникального пермского эксперимента. В любом случае стоит оценить безумство храбрых, решившихся поделиться своим радикальным видением хрестоматийного произведения.
