Магические традиции народов Алтая

Шаманизм — это особая форма видения и познания мира. Его последователи верят, что все явления природы, от людей и животных до гор и рек, наделены жизненной сущностью или душой. Главные посредники между людьми и духами — шаманы (по-алтайски «камы»), которые могут входить в «измененное состояние сознания» (транс или экстаз), проникать в иную реальность — мир духов — и путешествовать по ней.

Шаманский бубен («тюнгур») — музыкальный инструмент, который изготавливали из обечайки (обода) и обтягивали с одной стороны кожей молодой лошади или марала. У бубна была деревянная рукоятка с изображением «ээзи», символизирующим предка шамана, в память которого и был сделан бубен. На горизонтальной железной поперечине («кириш») располагали металлические подвески «конгура»: они олицетворяли стрелы, которыми шаман отражал злых духов «дьяман кёрмёстор». Вверху, по обе стороны лица «ээзи», висят ухо и серьга «ай-кулак, сырга». Во время обряда шаман прислушивался к их бряцанию и узнавал через них волю духов. К поперечине бубна подвязаны цветные ленты и подарки — они символизировали одежду шамана-предка.

Бубен воспринимали как ездовое животное, на котором шаман совершал путешествия в иные миры для общения с потусторонними силами. Он также служил вместилищем его духов-помощников.

Шубу «мандьяк» шаман надевал для служения духам подземного мира «Эрлику» и духам земли «Дьер-су». Основных элементов в шаманской шубе было около 30, но общее число деталей могло доходить и до 600. Например, колокольцы были броней шамана, данной от бога Кудай. При нападении злых духов шаман ограждался от них с помощью звона. Жгуты символизировали крылья («канат»), а пучки перьев филина («ульбрек»), прикрепленные к двум плечам мандьяка, — двух беркутов, которые несли кама к духам-предкам — «тec». Также в традиционное одеяние шамана входила шапка «куш бёрюк» — шапка-птица с раковинами каури.

В 1993 году на плато Укок, на высоте более двух тысяч метров над уровнем моря, экспедиция Института археологии и этнографии Сибирского отделения РАН обнаружила захоронение. Археологи нашли мумию молодой женщины пазырыкской культуры скифского периода (V–III века до н. э.), которую журналисты назвали «Укокской принцессой». Из-за климатических условий и особенностей погребального сооружения в могиле образовалась линза вечной мерзлоты, которая и позволила мумии сохраниться на многие века.

От многих других подобных находок «принцессу» отличает богатая татуировка на теле. На левом плече женщины видно фантастическое животное: копытное с клювом грифона, рогами козерога и оленя, украшенными головками грифонов. Животное изображено с «перекрученным» туловищем. В такой же позе вытатуирован и баран с закинутой назад головой. У его задних ног сомкнулась пасть пятнистого барса с длинным закрученным хвостом. Татуировки также видны на частях фаланг пальцев обеих рук мумии.

В древности с помощью повторяющихся образов реальных и фантастических животных на тело человека наносился своеобразный текст, записывалась важная или даже сакральная информация. Такие татуировки могли указывать на роль человека в обществе, выделять воинов, жрецов, вождей племен, глав родов. Татуированные руки «Укокской принцессы» были знаком ее высокого социального статуса.

Вместе с мумией в захоронении обнаружили хорошо сохранившиеся одежду и обувь, посуду и лошадиную сбрую, а также украшения и ритуальные вещи. По особенностям одеяния и сопроводительным предметам археологи предположили, что женщина, погребенная в возрасте 25–28 лет, обладала неким особым даром и, вполне вероятно, при жизни была жрицей, предсказательницей или врачевательницей.

В древности подобные изваяния устанавливали как для проведения ритуалов, так и в честь конкретных людей — великих правителей и воинов. На изваяниях часто изображали индивидуальные, довольно реалистичные черты лица, а также знаки общественного статуса и воинской доблести: пояса с накладными бляхами, оружие, детали одежды, головные уборы, украшения. В Национальном музее имени А.В. Анохина хранится самое известное и реалистичное изваяние под названием «Кезер». Из почти 300 изваяний Горного Алтая лишь оно имеет собственное имя.

Изваяние высотой в человеческий рост (178 сантиметров) изготовлено из плиты серо-зеленого цвета и изображает древнетюркского воина конца VIII — начала IX века в боевом облачении. На его голове — остроконечный конусообразный головной убор, в ушах — кольчатые серьги. Правая рука воина держит удлиненный пиршественный сосуд, левая — лежит на поясе, украшенном бляхами. К поясу подвешена кривая сабля и сумка для походных вещей.

Чегедек — безрукавную распашную одежду замужней женщины, распространенную в кочевой части тюрко-монгольского мира, — алтайки носили многие века, вплоть до 1930-х годов. К поясу выходного, праздничного чегедека пришивали украшение белдуш — металлическую бляшку с чеканным или тисненым орнаментом. К белдушу подвешивали ключи от сундуков и байры — маленький кожаный мешочек с зашитым пупком ребенка «кин». Вместе с пупком в мешочек зашивали монету и хвою можжевельника — особо почитаемого растения у алтайцев. А также пулю, чтобы мальчик был удачливым охотником, или бусинки — для девочки. Мешочки украшали пуговицами, раковинами каури, кисточками из ниток. Байры имели разные формы: треугольные и четырехугольные — для пуповин девочек, стрелообразные — для мальчиков.

В традиции алтайских народов к пуповине относились бережно как к связующей нити между матерью и ребенком. Поэтому считалось, что, оберегая кин, женщина обеспечивала и свое благополучие, ведь материнское счастье связывали с благополучием ее детей. Когда взрослый ребенок создавал собственную семью, его кин переходил к нему как талисман-оберег.

Прически у алтайцев долгое время отражали принадлежность к определенной социально-возрастной группе. У женщин они свидетельствовали и об изменениях их статуса. Девочке, как и мальчику, первую стрижку проводили в трех-четырехлетнем возрасте, и ей кроме косички «кеjеге» оставляли челку «чурмеш». Такую прическу девочки носили до 12–13 лет, и в этом возрасте они начинали отращивать волосы. Когда волосы достигали нужной длины, чурмеш делили пополам, а с двух сторон на висках заплетали косы «сырмал». После этого девушку подпоясывали кушаком на концах с кисточками. Алтайку с этим кушаком и косичками называли «шанкылу бала», что означало ее вступление в возраст невесты.

Кульминационным моментом свадебной церемонии было заплетение кос. В день свадьбы невесту приводили в аил — жилище жениха — в сопровождении группы женщин. За белой ширмой невесте расплетали косички, волосы делили на две части, обязательно на прямой пробор, и заплетали в косы, символизирующие объединение двух жизненных сил. К косам приплетали разные украшения.

Одно из таких украшений — кажагай. Его делали из раковин каури, бус и металлических изделий. Ракушки нанизывали в четыре ряда, и каждый ряд прикрепляли к кожаному ремню, который был стержнем украшения. Длина кажагая зависела от его звеньев, а количество звеньев и количество раковин свидетельствовало о материальном достатке владелицы украшения.