Византийские мотивы в русской живописи

Обращение языческой Руси в христианскую веру была одной из самых популярных «византийских» тем русской живописи: к крещению княгини Ольги в Константинополе, ее внука князя Владимира в Корсуни, а также русского народа в Днепре обращались мастера начиная с XVIII века. Впрочем, писали они эти сцены с разной степенью исторической достоверности.

Андрей Иванов, известный художник-академист (и отец Александра Иванова, автора «Явления Христа народу»), создал картину «Крещение великого князя Владимира в Корсуни» в 1829 году — по всем канонам академической живописи. В ней сочетались характерное для классицизма подражание античному искусству и неполнота исторических знаний об изображенном событии. Костюмы героев полотна (если не считать облачений священников) будто подсмотрены у актеров псевдоантичной трагедии, а их жесты чрезмерно театральны. Даже храм с колоннами явно построен по принципам античного ордера.

Когда молодой Суриков получил престижный заказ на украшение храма Христа Спасителя, историки и исследователи знали о Византии уже гораздо больше. Художнику поручили написать четыре первых Вселенских собора, которые проходили в III–IV веках в Никее, Константинополе, Эфесе и Халкидоне. Сами росписи погибли во время сноса храма, но эскизы Сурикова сохранились.

Художник не стал копировать облачения православных батюшек в своей работе. Драпировки священников струились, напоминая ромейские тоги, но такие детали их облачения, как митры и омофоры, приближали их вид к каноничному изображению святых отцов на византийских иконах. Суриков тщательно изучал византийскую архитектуру, поэтому интерьеры изобразил на фресках весьма достоверно, как и императорские венцы и троны, которые аккуратно скопировал с древних монет и рельефов.

Правда, завершенные росписи значительно отличались от эскизов. Например, сначала Суриков изобразил епископов длиннобородыми, в «восточном» стиле, но по настоянию переписал их лица, сделав бороды короткими, «европейскими». Не понравился заказчикам и чересчур экспрессивный стиль эскизов, и в итоге «Соборы» получились достаточно академическими и сдержанными. Суриков писал родным, что спорить с таким решением не собирался — он хотел скорее завершить работу по государственному заказу и получить гонорар.

Изначально «Святого Николая» заказал Илье Репину один монастырь, однако, когда Репин понял, что вместо религиозной картины у него получается драматическая история, он решил закончить картину для себя, а заказчику написать новую.

Репин виртуозно воспользовался доступным ему «византийским» материалом. При создании образа Николая Чудотворца, епископа Мир Ликийских IV века, художник ориентировался на старинные иконы, где его изображали худым лысоватым старцем с запавшими глазами и короткой бородой.

Работа Репина изобиловала исторически достоверными деталями: например, тщательно выписанная туника осужденного, штандарт легиона в толпе, — которые придавали ей особую реалистичность.

Примечательно, что натурщиками для полотна Репина были известные деятели культуры того времени. Самого святого художник частично списал с поэта Аполлона Майкова; палача — с художника Николая Кузнецова; для коленопреклоненной фигуры позировал писатель Иероним Ясинский, а для юноши в розовом — Дмитрий Мережковский.

В 1894 году был основан знаменитый журнал «Византийский временник», а научное сообщество основательно увлеклось византинистикой. Интерес к культуре Византии возрастал: по всей стране возводили храмы в псевдовизантийском стиле, а художники все чаще обращались к византийским сюжетам в своих работах.

Вот и Виктор Васнецов вдохновился византийской тематикой. Во время путешествия по Италии художник зарисовывал византийские храмы, а в Киеве изучал мозаики и фрески Софийского собора и Михайловского Златоверхого монастыря.

Васнецов тщательно выписал детали выдуманного им корсунского храма: приземистые мраморные колонны, «константиновы кресты» в медальонах, фигуры ангелов и святых на стенах. В центр купола он поместил изображение Крещения Христова, которое рифмуется с самой сценой крещения Владимира.

Василия Смирнова, как и Васнецова, вдохновила на создание «византийского» полотна поездка по Италии, в частности византийские мозаики в городе Равенна.

На картине «Утренний выход византийской царицы к гробницам своих предков» он запечатлел Мавзолей Галлы Плацидии, который легко узнавался по мозаикам южного люнета: сцене со святым Лаврентием у костра и голубями у ног апостолов. А вот имя самой императрицы осталось неизвестным.

Источником вдохновения Смирнова, вероятно, была мозаика с портретом святой императрицы Феодоры из базилики Сан-Витале, на которой бывшая гетера была изображена в богатом наряде, в императорском венце и в окружении знатных дам.

Картина Смирнова продемонстрировала качественно новый подход к историческому жанру в русском искусстве. Художника интересовала не только точность исторических деталей, но и эмоциональность изображенных персонажей: герои его полотна скучали, замирали в восхищении или истово молились.