Солдаты Культуры: русские писатели и художники на Первой мировой войне
Битва при Ипре — одно из самых известных сражений Первой мировой войны. Тогда химическое оружие впервые было применено в колоссальных масштабах. Вспомним русских писателей и художников, воевавших на этой войне, в том числе пострадавших от нового оружия, вместе с Софьей Багдасаровой.
Николай Гумилев пошел на войну добровольцем, несмотря на справку 1907 года о негодности к службе. Попал в уланы, затем стал гусаром, военные мемуары назвал «Записки кавалериста». Его «святой Георгий тронул дважды» (он стал кавалером ордена Святого Георгия 3-й и 4-й степени), также он был награжден орденом Святого Станислава. Пошел на фронт добровольцем и стал гусаром поэт Николай Тихонов («…гвозди бы делать из этих людей»).
Георгиевским кавалером был артиллерист Валентин Катаев. Он тоже отправился в армию вольноопределяющимся, причем еще не окончив гимназию. Дважды раненный и отравленный газами, он получил два Георгиевских креста и орден Святой Анны. Ранен, контужен и награжден Георгиевским крестом был «полутораглазый стрелец» футурист Бенедикт Лившиц, призванный из запаса как ефрейтор пехоты со знаком за отличную стрельбу. Солдатского Георгия получил Василиск Гнедов, который ушел на фронт, несмотря на обострение туберкулеза двумя годами ранее. За храбрость Георгиевской медалью был награжден Демьян Бедный — он был призван фельдшером, так как в юности окончил военно-фельдшерскую школу (теоретически в Российской империи военнообязанными были все).
Санитаром трудился Константин Паустовский: освобожденный от воинской обязанности, он отправился на фронт добровольно. В санитарном поезде, который курсировал на белорусских землях, он встретил медсестру — будущую жену. После гибели в один день на войне обоих братьев Паустовский демобилизовался.
А вот Сергея Есенина призвали. Он почти год пользовался отсрочкой, а потом все-таки стал служить — санитаром. Впрочем, по протекции он попал в безопасный Полевой Царскосельский военно-санитарный поезд № 143 Ее Императорского Величества Государыни Императрицы Александры Федоровны. По случайности санитаром стал Александр Вертинский: проходя мимо особняка Морозовой, он начал помогать заносить внутрь раненых. Его тонкие пальцы приметил хирург и увлек с собой в качестве помощника — в итоге артист оказался в команде 68-го санитарного поезда М.С. Морозовой Всероссийского союза земств и городов. Осип Цадкин жил в Париже, но с началом войны вернулся в Россию, пошел добровольцем, стал санитаром, сильно пострадал от газов и заработал нервный срыв. Искусствовед Николай Врангель ушел в санитары и умер от воспаления почек. Мобилизован и зачислен в Главное управление Красного Креста был Мстислав Добужинский. При полевом лазарете служил рядовым Саша Черный. В составе санитарно-продовольственного отряда ездил Александр Серафимович.
Студент-медик Михаил Булгаков, без диплома, но со справкой о негодности к службе, добровольно пошел работать в Киевский военный госпиталь. После сдачи экзамена, уже как врач, он был мобилизован и направлен в Каменец-Подольский, затем в Черновцы, а в 1916 году в рамках ротации отослан работать в тыл.
Михаил Пришвин признавался, что надел форму санитара, чтобы трудиться военным корреспондентом. В разгар битвы он все время что-то записывал, пока его не пристыдили. И он стал санитаром по-настоящему — таскал раненых, поил их водой, рассказывал про голубую стрекозу над заводью. Не служили, но ездили на фронт военными корреспондентами Валерий Брюсов, Алексей Толстой, Сергей Городецкий, Илья Зданевич. Еще военным корреспондентом, только на Западном фронте, был «парижанин» Илья Эренбург — во французскую армию его не взяли, и он стал писать для наших «Биржевых ведомостей» и «Утра России». На Кавказском фронте художником-корреспондентом был Евгений Лансере.
Госпиталь в своем доме открыл отставной поручик Александр Куприн. Затем он оказался в действующей армии, где командовал резервной ротой, но спустя полгода по состоянию здоровья его демобилизовали. Офицеров среди писателей вообще было маловато, но вот Михаил Зощенко добровольно пошел в армию, и от юнкера рядового состава дослужился до капитана. Пулеметчик Зощенко был ранен, отравлен газами и награжден пятью орденами — двумя Станиславами, двумя Аннами и Владимиром. Последний орден вместе с капитанским чином он не успел получить из-за революции. Химическая атака обострила его порок сердца, и он был отправлен из госпиталя в резерв. Газами был отравлен Борис Лавренёв, артиллерии поручик.
Читайте также:
Поэт-футурист и штабс-капитан Петр Незнамов был контужен, отравлен газами и демобилизован. Это был уникальный участник двух войн — погиб он уже во Вторую мировую, при обороне Москвы. Еще в 1941 году погиб писатель Александр Чачиков, в Первую мировую в чине поручика командовавший ротой кавалеристов на Кавказском фронте. Профессиональным военным был другой поручик — поэт Арсений Несмелов («…каждый хочет любить, и солдат, и моряк»), закончивший кадетский корпус. Он служил в гренадерском Фанагорийском полку, был начальником охраны штаба корпуса, заслужил четыре ордена (три Станислава и одну Анну) и был отправлен в резерв по ранению.
Прапорщиком инженерных войск был Всеволод Рождественский, прапорщиком артиллерийской бригады — Виталий Бианки, до прапорщика дослужился Гумилев. Прапорщиком был призван из запаса художник Михаил Ларионов (чин он получил, отслужив по призыву еще в 1910–1913 годах). Он попал в Бронницкий пехотный полк и тяжело пострадал в Пруссии («…чуть не без ног, контуженный, лежит дорогой Ларионов», причитал чертежник тыловой автороты Владимир Маяковский), получил воспаление почек и после пяти месяцев в госпитале был комиссован.
В одном из петербургских лазаретов то ли умер, то ли без вести пропал художник Святослав Нагубников. Попал в госпиталь и чудом выжил художник Георгий Якулов, призванный из запаса ветеран Русско-японской войны. Полный армянской удали, он шел в атаку на австрийцев в белых перчатках, поймал пулю в легкие, испортил здоровье и в 1928 году скончался от туберкулеза. Чудом выжил младший унтер-офицер Виктор Шкловский, который в атаку на австрийцев поднял пехотную цепь и поймал пулю в живот навылет. Ему тоже дали Георгия.
Выздоровев от ранения, Шкловский стал инструктором в автомобильной роте Броневого дивизиона в Петербурге. В автомобильную часть попал вольноопределяющийся Вадим Шершеневич — оттого у него и сборник стихов есть «Автомобилья поступь». Посидев в болотах Галиции, про влияние войны на литературу он написал: «красный прыщ событий на поэмах вскочил». Были и флотские — поэт Сергей Нельдихен, художник Федор Богородский — позже он прославится картинами революционных матросов. Богородский успел и в малочисленном Императорском военно-воздушном флоте послужить — редкая птица.
Художник Кузьма Петров-Водкин тоже был мобилизован: его отправили в лейб-гвардию Измайловского полка. Но его берегли писать портреты офицеров элитной части. Для этой работы был послан художник Василий Шухаев, добровольцем ушедший на Рижский фронт. Художник Митрофан Греков служил в составе 19-й Казачьей сотни, затем в Атаманской сотне — это поможет ему потом воспеть тачанку и Первую конную. Ранение он получил знаковое — упал с лошади. В железнодорожной аварии погиб художник Михаил Ле-Дантю, возвращавшийся с фронта.
В тыловом эшелоне в Смоленске служил мобилизованный Казимир Малевич. Мобилизованный Петр Кончаловский был прапорщиком артиллерии. Мобилизованный Николай Милиоти — тоже. Кончаловского контузило один раз, Милиоти дважды. Еще Милиоти воевал на Карпатах, служил адъютантом генерала Радко Дмитриева и был награжден золотым оружием.
Художник Павел Филонов страдал рядовым Балтийской морской дивизии на Румынском фронте. Его картина «Германская война» — это почти русская «Герника». На Румынском фронте выжил поэт Николай Бурлюк. А вот его брат Владимир Бурлюк, художник и один из первых русских культуристов, на Салоникском фронте погиб. В Греции параллельно с войной он занимался археологическими раскопками. (Третий, самый известный из братьев — Давид, был одноглазым и не служил).
На Румынском фронте попал в плен Иван Аксенов, служивший в инженерном управлении армии. Его пытали, четыре месяца держали в концлагере и в итоге обменяли на румынского офицера. В составе инженерно-строительной дружины строил дороги Анатолий Мариенгоф. В инженерную часть Всероссийского земского союза был направлен писарем Александр Блок. Гумилев про это сказал: «…Посылать такого воина на фронт — все равно что жарить соловьев». Впрочем, так можно было сказать не про одного только Блока.
