Всёчество, «заумный» язык и принты для Шанель

Илья Зданевич родился в Тифлисе в 1894 году. С 1913 по 1917 год во время учебы в Петербурге он был в числе передовых футуристов, однако в итоге пошел дальше своих соратников и оппонентов — как в области развития «заумного» языка, так и в новом собственном течении — всёчестве. Во Франции, куда Зданевич эмигрировал в 1921 году и где жил до конца своих дней, он известен в первую очередь как типограф-новатор, издатель редких по красоте книг в формате livre d’artiste («книга художника»), сотрудничавший с Пабло Пикассо, Максом Эрнстом, Анри Матиссом и другими выдающимися художниками. Зданевич дружил с Коко Шанель и несколько лет руководил ее заводом. Он организовывал балы русских художников на Монпарнасе, куда стекалась вся парижская богема. Как знаток древнегрузинской архитектуры регулярно выступал на съездах европейских византистов. Универсальность Зданевича при этом нисколько не умаляла его профессионального подхода: он оставался перфекционистом во всем, за что бы ни брался.

В 16 лет Зданевич прочитал манифест основателя футуризма, итальянца Филиппо Маринетти, и стал ярым приверженцем нового течения. Закончив тифлисскую гимназию в 1911 году, он переехал в столицу, где познакомился с художниками Михаилом Ле-Дантю, Натальей Гончаровой и Михаилом Ларионовым. Благодаря их протекции Зданевич стал выступать с публичными докладами, пропагандируя футуризм. В 1913 году, выступая на диспуте «Восток, национальность и Запад», приуроченном к открытию московской выставки «Мишень», он заявил, что ботинок прекраснее «Венеры Милосской», и озвучил ряд лозунгов, в основном дублирующих тезисы Маринетти, — о презрении к луне, земле, пацифизму, женщинам и так далее. Диспут быстро перерос в потасовку: с криками «бей футуристов» публика повалила на сцену; докладчик отбивался стаканами и пюпитром; дерущихся пришлось разнимать полиции. Позже Зданевич писал матери: «В общем, доклад считаю удачным… Скандалом доволен, ибо это необходимая реклама». В том же году он вместе с Михаилом Ларионовым опубликовал манифест «Почему мы раскрашиваемся», объясняющий смысл новой художественной моды на раскрашивание лиц тем, что «искусству пора вторгнуться в жизнь».

На фоне полемики с кубофутуристами Зданевич вместе с художником Михаилом Ле-Дантю разработал новое художественное направление — «всёчество». Всёки, в отличие от кубо-, эго- и прочих футуристов, обращались не к будущему, а к прошлому и считали изучение «прошедших форм» обязательным условием создания нового искусства.

В 1912 году брат Ильи Зданевича Кирилл и художник Михаил Ле-Дантю обнаружили в тифлисском духане картины художника-самоучки Нико Пиросмани (Пиросманишвили) — оба были покорены самобытностью его дарования. Они рассказали о художнике Зданевичу, он прибыл в Тифлис и сразу начал хлопотать о «продвижении» никому на тот момент не известного автора, собирать и скупать его картины. В 1913 году Зданевич опубликовал в газете «Закавказская речь» статью «Художник-самородок», посвященную творчеству Пиросмани. В том же году он привез в Москву четыре его картины (включая собственный портрет), которые были выставлены на упомянутой выставке «Мишень». Именно благодаря активности Ильи Зданевича о Пиросмани узнали сначала в Москве, а потом и во всем мире. После отъезда Зданевича в Париж его брат Кирилл передал картины художника, принадлежавшие Илье, в дар музею Грузии. В 1969 году в Лувре прошла ретроспективная выставка Пиросмани, организованная грузинским музеем, на которую Зданевич пришел как обычный посетитель.

В 1916 году в Петербурге Илья Зданевич присоединился к литературно-художественной группе «Бескровное убийство», выпускавшей одноименный малотиражный журнал. На основе «Албанского номера» журнала он создал свою первую заумную драму «Янко крУль албАнскай». Абсурдистская история короля поневоле Янко, приклеенного к трону албанскими разбойниками, была написана оригинальным заумным языком («первай», «фтарой», «аркестрами», «за нажи дируцца»), который Зданевич начал разрабатывать еще в 1913 году: в своем раннем эссе «О письме и правописании» он размышлял о необходимости нового письменного языка, который передавал бы все тонкости и эмоции разговорной речи. Заумный язык Зданевича фактически предвосхитил появление сетевого жаргона, который стал популярным в Рунете в начале 2000-х.

Писать стихи Илья Зданевич начал еще подростком: учась в тифлисской гимназии, он входил в группу символистов «Икар».

Взрослую литературную деятельность Зданевич начал как драматург тоже в Тифлисе, куда вернулся осенью 1917 года. С 1919 по 1920 год он опубликовал три драмы: «асЁл напракАт», «Остраф пАсхи» и «згА Якабы»; а в 1923 году, уже в Париже, вышла заключительная пьеса его пенталогии «аслааблИчья» — «лидантЮ фАрам». По оценке одного из главных специалистов по творчеству Зданевича, французского слависта Режиса Гейро, трагикомический цикл описывает превращения, которые происходят с человеком от грудного до взрослого возраста. А заумные слова раскрывают бессознательное множество смыслов обычных слов. Наибольшим успехом у тифлисской богемы пользовалась пьеса «асЁл напракАт», после которой Зданевич стал неофициальным лидером «левых» поэтов Тифлиса.

В начале 1920-х годов Зданевич перебрался в Париж. Здесь, уже под псевдонимом Ильязд, он завершил работу над романом «Парижачьи» (1923). Хронология 460-страничного сочинения укладывается всего в несколько часов, в течение которых четыре супружеские пары пытаются выяснить, кто из них и с кем друг другу изменял. Современные критики сравнивают «Парижачьи» с «Петербургом» Андрея Белого и «Поминками по Финнегану» Джеймса Джойса. При жизни автора роман так и не был опубликован, в отличие от следующего — «Восхищение», вышедшего в Париже в 1930 году. Главный герой «Восхищения», написанного в духе магического реализма, — молодой дезертир Лаврентий, бежавший из армии, чтобы совершать убийства и грабежи не по приказу, а в свое удовольствие.

В 1920-х годах Зданевич работал над повестью «Письма Моргану Филипсу Прайсу», основанной на переписке с английским писателем и путешественником. Зданевич познакомился с Прайсом в 1917 году в Турции, где они оба были военными журналистами. Их дружба и переписка продолжалась до самой смерти Прайса. Текст повести Ильязд использовал для романа «Философия» (1930), так же при жизни автора не издававшегося.

В 1940-е Зданевич снова обратился к поэзии, опубликовал несколько сборников сонетов, в которых смешались всёчество, сюрреализм и символизм — «Афат», «Письмо», «Раэль», «Приговор безмолвный».

Первыми опытами Ильи Зданевича как типографа и дизайнера были заумные драмы тифлисского периода из цикла «аслааблИчья». Последняя в серии — «лидантЮ фАрам», вышедшая в Париже в 1923-м, — стала образцом и вершиной футуристической типографики. В 1925 году она выставлялась на Международной выставке декоративного искусства и художественной промышленности в Париже, в павильоне СССР.

Новый этап для Ильязда-издателя начался с публикации сборника сонетов «Афет» (1940), офорты для которого выполнил Пабло Пикассо. «Афет» — дебютная авторская работа Зданевича в жанре livre d’artiste (с фр. «книга художника»), который принято относить к категории высокого типографского искусства. «Книги художника» выпускались ограниченным тиражом, были рассчитаны, как правило, на ценителей, коллекционеров и создавались традиционными методами XIX века. В период 1940–1974 годов Ильязд выпустил более 20 книг в формате livre d’artiste с офортами и иллюстрациями Пабло Пикассо, Макса Эрнста, Марка Шагала, Анри Матисса, Жоржа Барка, Альберто Джакометти и других известных художников. По мнению популяризатора жанра Михаила Карасика, каждая из книг Ильязда содержала «бесценную графику», издания стали новым эталоном livre d’artiste в XX веке.

С Пабло Пикассо Илья Зданевич подружился в конце 1930-х, их дружба продолжалась до самой смерти художника в 1973 году. Зданевич, дотошно инспектируя творчество своих современников, считал Пикассо единственным настоящим «всёком». Вместе с ним Зданевич создал семь книг в жанре livre d’artiste. При этом Ильязд остался единственным партнером, который имел право давать Пикассо «техзадание»: что, где и каким образом изобразить в книге. Пикассо нередко помогал Зданевичу и финансово, выручая в трудные времена.

Сергей Дягилев в 1927 году познакомил Зданевича с Коко Шанель. На тот момент за плечами Зданевича уже был опыт сотрудничества с художницей Соней Делоне в качестве рисовальщика по ткани. Шанель назначила его начальником отдела рисовальщиков на своем текстильном предприятии в Аньере. Помимо прочего, Зданевич придумал новые узоры для фирменного джерси Шанель, разработав не только рисунок, но и структуру ткани, а также придумал новый ткацкий станок. С мадемуазель Коко у Зданевича были теплые, дружеские отношения; она стала крестной матерью его дочери, родившейся в браке с моделью Аксель Брокар. С 1933 по 1937 год Зданевич руководил заводом «Ткани Шанель». Этот период эмигрантской жизни для него был самым благополучным в материальном отношении — но лишь в этом: «Я опустился, — писал Зданевич Моргану Прайсу, — и стал обывателем».