Свадебный обряд деревни Кеба Лешуконского района Архангельской области
Свадебный обряд в русских селах на реке Вашке (левом притоке Мезени) относится к северному типу ритуала, отличительной чертой которого является включение в него большого количества причитаний, не только сольных, но и групповых. Переход невесты в новую семью осознается как уход на тот свет, благодаря чему ритуал получил в научной литературе название «свадьба-похороны».
Еще до сватовства в дом невесты приходила женихова сваха для получения предварительного согласия родителей и самой девушки, просила веру — шелковый полушалок, служивший залогом того, что невеста готова к приходу сватов.
Назавтра жених с божáткой (крестной матерью) шли в сваты. Их встречали родители невесты, а она собирала своих подруг. После удачного сватовства, завершавшегося застольем, девушки оставались ночевать в доме невесты.
На следующий день устраивалось рукобитьё, на которое жених приходил со своей родней (божаткой и дядями), а невеста приглашала своих близких родственников. Мать накрывала на стол. Невесту к гостям выводил из другого помещения ее крестный отец и ставил за стол под иконы. Всем гостям наливали по рюмке вина, затем девушки — подручницы или дрýжки — вели невесту под руки на середину избы. Самая близкая подруга с плачью подносила невесте зеркало, чтобы она в него посмотрелась. Жених подавал родне невесты привезенное с собой вино, после чего его заставляли целовать невесту, которая отворачивалась и старалась закрыться платком. В это время крестные отцы били по рукам. Рядом с ними ставили стóрожа — «знающего» человека, который следил, чтобы никто не навел порчу на молодых. Говорили: если кисель на столе почернеет, значит, кто-то навел порчу. После того, как ударили по рукам, начинали звучать плаксы — причитания невесты, которая заплакивала, т. е. начинала плач, а девушки подхватывали его:
Охти мнечушко тошнёхонько,
Пристыдил меня отецкий сын,
Он при всем-то роду-племени,
При своём да всхожом солнышку,
При желанной своей мамушке…
По словам народных исполнителей, «плачут весело, как песню поют жалобно, но мотив высокай», «шибко много плаксов на свадьбе было». Невеста пеняла родителям, что рано отдают ее замуж, причитала с урывом — с силой отбрасывая от себя ленты, привязанные к повязке (повясточке) — высокому кокошнику, шитому золотыми и серебряными нитями с жемчужной поднизью, спускавшейся на лоб. Сзади к повязке привязывались яркие ленты — символ девичества.
По окончании рукобитья женихи уезжали, а к невесте в следующие три дня ходили подруги, плакали вместе с ней и играли: пели игрищечны (плясовы) песни, танцевали.
В прежнее время после рукобитья девушки помогали невесте готовить придáно: шить рубахи и простыни, вязать кружево и т. п.
Если невеста была сиротой, то перед девичником она вместе с подругами ходила на кладбище, где причитаниями просила благословения у умерших родителей.
Следующий этап свадьбы — девичник, который проходил через три дня после рукобитья и начинался после полудня. В осенне-зимний период молодежь собиралась на повéти — в просторной хозяйственной части дома, а в теплое время года выходила на улицу. Невеста с подругами причетью встречала молодежь, пришедшую на девичник, на взвóзе — сложенном из бревен пандусе, ведущем на второй этаж дома, на поветь, где собравшиеся плясали под песни. Парни и девушки под песни водили так называемые наборные хороводы или кривульки: первым вставал парень, который брал за руку девушку, она — другого парня, и таким образом количество приплясывающих участников хоровода постепенно увеличивалось. Ведущий поворачивал хоровод в разные стороны, из-за чего такая форма хореографии и получила свое название — кривульки. На гулянье также кружались парами под плясовы песни.
На девичнике невеста плачем просила расплести ей «трубчату косу»:
Нарушите-то девью красоту,
Расплетите-то трубчату косу…
Косу расплетала ее ближайшая подруга. После этого невесту называли княгиней: «княгиня заручёна, невеста благословлёна». Парни приглашали княгиню плясать, а та причитанием со слезами им отвечала — спасибо давала:
Вам спасибо, добры молодцы,
Видно я да находилася,
Видно я да нагулялася
Во широких-то лугах петровщинах…
С девичника подруги уводили невесту в байну (баню) по расстеленным на земле платам с причитаниями. Баню заранее топил караульщик. Там отвязывали ленты с девичьей повязки невесты. Ее мыли крестная мать и подруга, после чего накрывали платком и вели домой. По дороге из бани уже не плакали. Следующую ночь девушки проводили вместе с невестой.
Утром мать будила невесту плаксой — «плачет не по-покойному, на свадебной голос». Невеста одевалась в свадебный наряд: лопотину — платье из тафты, отделанное кружевами, на голове — повязка. Собирались родственники, которых невеста встречала плаксами, и за столами пили чай с шáньгами — выпечкой в виде открытого пирога с разной начинкой (картошкой, творогом, лесными ягодами и др.). В ожидании приезда жениха с поездом ставили передний — дивий — стол, за который садились только девушки, и застилали его áглицким плáтом. Когда приезжал жених, подруги просили у него выкуп за невесту: «наша невеста не рублёва, не полтинна». Тысяцкий жениха — женатый мужчина из его родственников — трижды сыпал на плат конфеты и пряники и кланялся девушкам. Они отвечали: «Наш стол — не три ноги, а четыре». Здесь же звучали песни-корения тысяцкому. Получив выкуп, девушки завязывали подарки в узел и вместе с невестой уходили. Женихи садились за стол, им наливали вина. Невеста при этом не присутствовала. Позже ее, накрытую сверху платком так, чтобы не было видно лица, выводил крестный отец, перевязанный на груди красным платом. Он трижды обводил невесту вокруг стола, останавливался напротив жениха и передавал ему суженую. Перед отъездом к венцу родители благословляли невесту иконой, которую она увозила с собой в дом жениха.
Свадебный поезд готовился ехать к венцу: повозки были запряжены парами лошадей. Как только невесту выводили из избы, то свáдебщики пели песню «Отлетаюшко». Впереди на трех повозках ехали женихи, а вслед за ними на двух повозках — невеста с подругами и сторожем. Дорога в церковь шла через мост, на котором деревенская молодежь кýдесила — останавливала свадебный поезд. Чтобы продолжить путь сторож наливал им вина.
От венца направлялись в дом жениха. Молодых встречала на крыльце его мать с хлебом-солью на полотенце. Молодые падали ей в ноги — били земные поклоны. Когда мать жениха заводила их в дом, девушки пели песню «Отставала лебедушка все от стада лебединого». В доме устраивался почёстный стол, во время которого невеста вручала свои дары родным жениха. Во время застолья невесту уводили в шóлнушу — небольшое пространство за печкой, где меняли ей девичью прическу и головной убор на женские: заплетали две косы, закручивали их на голове, а сверху надевали повойник, представлявший собой мягкую шапочку с шитьем золотыми или серебряными нитями, туго завязывавшуюся на голове, под которую убирались волосы замужней женщины.
На второй день свадьбы (назавтра) накрывали еще два стола. Блинный проходил в доме родителей невесты, куда приезжали молодые и родственники жениха. Здесь последней переменой были блины, на которые все присутствующие клали молодым подарки. По окончании застолья все возвращались в дом жениха. Мужики на бороне тащили свекровь в байну. После бани молодая встречала свекровь и давала ей выкуп за воду. По другим сведениям, в баню по расстеленным платам водили молодых. После бани накрывали последний — бáенный — стол, который завершал свадьбу. Невеста в этот день присутствовала на застольях уже в женском головном уборе — повойнике. Существовало поверье, что никто кроме мужа не должен видеть ее волос, поскольку в них заключена жизненная сила. Поверх повойника в праздничные дни, в том числе и на второй день свадьбы, повязывали кýстышки — сложенный в ленту красный шелковый платок, который завязывался спереди надо лбом с торчащими концами.
Главными музыкальными жанрами местной свадьбы были групповые причитания невесты с подругами и песни, исполнявшиеся девушками. Музыкальная драматургия обряда строилась на противопоставлении первой — довенечной — половины свадьбы, где главенствующую роль играли плаксы, второй — послевенечной — части, музыкальным наполнением которой были песни. Кроме обрядовых песен, связанных с корениями свата, отъездом невесты к венцу и встречей молодых в доме жениха, на свадьбе звучали также плясовые и хороводные песни, характерные для молодежных гуляний, и лирические песни, приуроченные к свадьбе благодаря брачным мотивам в поэтических текстах.
