Свадебный обряд, песни и причитания локнянско-ловатской традиции
Повсеместно в локнянско-ловтских традициях распространены два вида свадебного обрядового комплекса: «свадьба со сватовством» (включает все необходимые обрядовые компоненты) и замужество без разрешения родителей — «убéгом», «тихóнько». Во втором случае происходит значительное изменение содержания и упрощение структуры свадебного обряда, который нередко ограничивается проведением застолья. Если первый вид свадьбы считается основным во всех районах, то второй оценивается жителями деревень как ненормативное явление и распространен, в основном, в Новосокольническом районе и в северо-восточных волостях Пустошкинского района, где располагаются старообрядческие поселения. Во многих случаях замужество «убегом» было связано с нарушением существовавшего запрета на смешанные браки между детьми из «мирских» и старообрядческих семей, но нередко обусловлено и другими причинами. В случае, если девушки выходили замуж «убе́гом» (без согласия родителей) с ярмарки или с гулянья, то в доме жениха родители жениха встречали молодых по обычаю — расстилали шубу, осыпали житом. Свекровь должна была поцеловать жениха и невесту, но если она была не согласна на женитьбу, то могла в этот момент голосить. Через неделю жених с кем-нибудь из родственников ехали в дом невесты «на мире́нье», кланялись родителям в ноги. Если родители невесты прощали молодых, то могли после этого играть свадьбу (через две-три недели).
Основной вид свадьбы представляет собой развернутый по структуре обрядовый комплекс с развитыми, детализированными разделами, посвященными предварительному договору сватов, «красованию» невесты и ее прощанию с родительским домом (канун свадьбы и утро венчального дня), соединению новобрачной пары (день венчания). На периферии традиции — в Бежаницком, Новосокольническом, Пустошкинском районах свадебная обрядность представлена не в таком насыщенном и полноценном виде, как в Локнянском и Великолукском районах, а также на соседних территориях Холмского района Новгородской области и Торопецкого района Тверской области. Здесь наблюдается забвение многих важных деталей обряда, свадебных песен и причитаний.
Основные этапы обряда:
1. Сватовство. «Место глядеть» (родители невесты едут осматривать хозяйство). Богомоление.
2. Период приготовлений к свадьбе (неделя или более): «невеста красуется», к ней каждый день приходят подруги; готовят приданое.
3. Канун свадебного дня — один из самых насыщенных ритуальными действиями периодов свадьбы. Основные события происходили в доме невесты. В этот день невеста-сирота посещала могилы родителей; вечером невесту вели в баню; после бани невеста с боярками ходила по деревне, зазывала родственников на свадьбу, невесту и девушек приглашали в избу, угощали; вернувшись в свой дом, невеста кланялась в ноги родителям; в доме невесты устраивали «вечерину» («вечеринку»), на которую мог приезжать жених.
4. Утро венчального дня: невеста ходит к родным и созывает их на свадьбу («склика́ет паро́ду»), в ее доме собираются родственники, боярки и «чешут голову» (косу) невесте; ее наделяют и благословляют родители и родственники. В доме жениха его также наделяют родные.
5. Жених со свадебным поездом приезжает к дому невесты: невеста и боярки выходят на улицу, жених «ловит невесту», наделяет невесту деньгами (либо на улице, либо за столом); «дружко́» должен «выкупить невесту» и «выкупить место» у боярок. Невесту передают жениху и их вместе заводят за стол; участники «женихова поезда» садятся за стол; им поют песни женщины, пришедшие на свадьбу. Едут в церковь.
6. Венчание.
7. После венчания молодые едут в дом жениха; встречают у крыльца его родители; заводят за стол; поют песни.
8. Второй день свадьбы.
9. «Хле́бины» — молодожены, родители и самые близкие родственники жениха едут в дом невесты.
10. Послесвадебные ритуалы.
Особенности локальных традиций, народная терминология
При общей структуре обрядового комплекса в некоторых волостях установлен особый порядок развития событий свадьбы. Так, например, развернутый цикл обрядовых действий, связанных с «красованием» невесты, ее прощанием с родителями и родственниками (хождение по избе, призывание умерших родителей у окна, чесание головы, передача «крáсоты») может совершаться в доме невесты как накануне свадьбы, так и утром венчального дня. В большинстве деревень Локнянского района (в центре представляемых традиций) все перечисленные действия исполняются утром в день венчания. Приуроченность этих действий к кануну свадьбы характерна для северных волостей Великолукского района, а также зафиксирована в отдельных деревнях других районов. Обрядовые циклы венчального дня также могут различаться по внутреннему наполнению.
Одним из важных компонентов локнянско-ловатских традиций являются обрядовые шествия по деревне невесты и боярок (подруг невесты или старших женщин, владеющих традицией голошения) накануне или утром венчального дня — «красý носят», «с красóй ходят», «невесту с красóй водят», «невеста красýется». Своеобразную форму имеет сама «красá» — это украшенное шелковым платком и лентами решето, которое несут над головой невесты или в руках перед собой.
Повсеместно на представляемой территории символом девичьей красы́ также является украшенная ёлочка — ее ставят на стол во время вечерины, наделения невесты родными и выкупа ее женихом. В центре рассматриваемых традиций — в Локнянском районе (повсеместно), на севере Черпесской волости Великолукского района, а также в нескольких деревнях Бежаницкого и Новосокольнического районов — распространена самобытная форма ритуального действия, связанного со встречей женихова поезда у дома невесты перед венчанием («переймáли женихов с красóй»): невеста с боярками выходят на улицу с «красой» (украшенным решетом, в более редких случаях — с большим соломенным кувшином, ёлочкой). Жених и его спутники должны выехать навстречу невесте и выкупить «красу». Это обрядовое действие оказывается характерным именно для локнянско-ловатских традиций. В результате экспедиционной работы четко обозначены южная и юго-западная границы распространения этого компонента обряда, поскольку в южной части Черпесской волости, повсеместно в Букровской, Марьинской, Горицкой волостях Великолукского района, во многих деревнях Новосокольнического района в момент приезда жениха невеста с боярками не встречают его на улице, а находятся за столом. Полевые исследования также показали, что традиция встречи жениха на улице с «красой» имеет распространение в северных волостях Торопецкого района (Тверской области), в примыкающих к ним волостях Холмского района (Новгородской области), а также в несколько ином виде бытует в центральных районах Псковской области.
Различное смысловое наполнение имеет обычай осыпания житом (пшеницей, конфетами, деньгами и пр.), приуроченный либо к встрече жениха в доме невесты до венчания, либо к встрече молодых у дома жениха после венчания. В центре представляемых традиций (в Локнянском районе и в некоторых деревнях Великолукского района) жених бросает в боярок пшеницу (конфеты, орехи, деньги), а боярки в сторону жениха — жито (или горох) в тот момент, когда он входит в дом невесты (перед выкупом). Это действие воспринимается как символически преобразованная форма противоборства и, возможно, изначально было связано с необходимостью «завоевания невесты». В восточных волостях Великолукского и в нескольких деревнях Локнянского, Новосокольнического, Бежаницкого, Пустошкинского районов (т. е. на периферии рассматриваемых традиций) осыпание житом, хмелем, конфетами новобрачных во время встречи их «от венца» совершается родителями жениха, и в ответ жених или «шафер» могут бросать в присутствующих конфеты. В данном случае производимое действие обладает ярко выраженной продуцирующей функцией — осыпали «к жизни», к богатству.
Важным показателем специфики местных традиций служит обрядовая терминология свадьбы. Например, по отношению к обрядовому действию, окончательно закрепляющему договор сватов о свадьбе, повсеместно распространены наименования — «богомоленье» («богомóлье», «Богу молиться») и «рукоби́тье». Другое наименование — «барыши́» или «запивали барыши́» — бытует только в Цевельской волости Бежаницкого района. На северозападной окраине рассматриваемой территории изредка встречается название — «зарýчины» (при этом в северных волостях Пустошкинского района «зарýчинами» называли обрядовые действия иного содержания, проходившие в доме невесты накануне свадьбы). Также зафиксированы различные наименования обрядов второго (послевенечного) дня свадьбы: «хлéбины» — в западной части представляемой территории, «отвóдины» — в восточной части (по реке Ловати). К числу редких, самобытных обрядовых терминов, указывающих на мифологическую основу производимых действий, относится наименование — «медведицу подымать», которое связано с маркировкой качественно нового статуса молодицы во время вывода новобрачных за стол или бужения их утром второго свадебного дня. Встретилось это название дважды в Черпесской волости Великолукского района (на р. Ловати).
На рассматриваемой территории используются различные наименования свадебных чинов. Младшего товарища, сопровождающего жениха, в деревнях, расположенных по р. Ловати, называют «подкня́жником», в других же деревнях Локнянского района более часто встречается наименование «шáфер», в Самолуковской и Крестиловской волостях Локнянского района бытует также наименование — «подшáпошник». Старшего брата или крестного отца жениха, возглавляющего «князев поезд», почти повсеместно называют — «дружкό», кроме северных волостей Великолукского района, где наблюдается изменение в именованиях свадебных чинов: старшего мужчину, который руководит «пόездом» жениха, здесь называют — «подкня́жий» или «подкня́ж», «подкня́зь». Зафиксированы также особые местные наименования хлеба как необходимого атрибута обрядов благословения и наделения: в ловатских деревнях этот хлеб называют «кýрником» («советником»), а в Новосокольническом районе — «надéльным хлебом». Обрядовый женский головной убор в большинстве деревень имеет наименование «повόй», «повόйник», но в Букровской волости Великолукского района встретилось редкое для Псковской области название — «сорόка».
Последовательное описание этапов обряда
1. Процесс сватовства занимал несколько дней. Если жених (или его родители) не был уверен в успехе сватовства, то он просил тетушку предварительно (до сватовства) получить от невесты «задаток» (платок) — в знак того, что она ему не откажет, и только после этого ехал сватать невесту.
Сватать отправлялись жених с отцом или с матерью; по другим сведениям — один отец (мать) с кем-нибудь из знакомых. В некоторых случаях в сваты приглашали колдуна. Сватали в вечернее время. Сваты могли наряжаться и повязывать полотенце через плечо, украшать коней, вешать на дугу звонки.
В момент, когда сваты выезжали из своего дома, кто-нибудь вслед им бросал валенок или «ото́пок», чтобы сватовство было удачным. Когда сват заходил в дом невесты, он специально ногой поддевал и с грохотом валил на пол кочергу, ухваты, которые обычно стояли у печи, приговаривал: «Здравствуйте! Валитесь, крюки, ухваты, а мы приехали в сва́ты».
Сваты за «слегу́» или «ма́тицу» (центральную балку на потолке) не проходили, садились против двери, начинали разговор в условно-символической форме: «ба́сни гавари́ли» «шу́тками гавари́ли». Зимой сваты приезжали в больших овчинных тулупах, и в прежние годы существовал обычай «парить жениха»: родители невесты не предлагали сватам снять тулупы, пока не договорятся о свадьбе. После предварительного разговора всех приглашали за стол, угощали сватов, пили чай из самовара; жених ставил на стол бутылку с вином, если дело шло на лад. В деревнях это застолье иногда называют «запи́вками».
После сватовства родители невесты (или только отец) едут осматривать хозяйство жениха — «место глядеть» («дом глядеть»). Если что-то не понравится, то могут отказать сватам и свадьба «расстроится».
Богомоление назначают на третий-пятый день от сватовства, к этому времени должно быть принято окончательное решение. На «богомоление» («богомо́лье», «рукоби́тье», «рукаби́тки»; «запи́вки», «барыши́») приезжают родители жениха (или только отец), близкие родственники и сам жених. Все становятся лицом к иконам (жених и невеста — рядом, около каждого из них — свои родители), зажигают свечи и молятся Богу, трижды кланяются в землю. Затем жениху и невесте дают поцеловать икону, родители целуют жениха и невесту — благословляют. Приглашают всех за стол, жених должен привезти вино, все выпивают. От жениха родители подают деньги, а от невесты мать подносит дары: свекру — ткань на рубашку; свекрови — плат, жениху — рубаху; девушкам, золовкам — на платье. Свекру и свекрови обязательно дарили вязаные рукавицы с узорами — «испо́дки».
Во время «богомоления» назначают день свадьбы (как правило, через неделю в воскресенье) и договариваются о количестве гостей со стороны жениха и со стороны невесты.
При завершении сватовства отец невесты и отец жениха надевают «испо́дки» (рукавицы) и «бьют по рукам» — «мы сваты́ теперь». По объяснению рассказчиц, рукавицы надевали для того, чтобы браться «не го́лым рука́м» — чтобы «богатство было». После «рукоби́тья» невеста и ее мать голосили: невеста причитала, кланяясь в ноги отцу, матери, брату.
2. В период от сватовства до свадебного дня к невесте каждый день приходят подруги. В доме невесты готовят приданое — полотенца; «салфетки» (скатерти); «за́весы» на окна (для этого предварительно ездили в дом жениха «окна мерить» «шьют дары»: вяжут «узо́рчистыи испо́дки» (цветные рукавицы с узорами), плетут пояса, шьют «соро́ки» (женские головные уборы).
3. Вечером накануне свадьбы совершался банный ритуал. Баню («ба́йню») топит старшая боярка, при этом «голове́шки» в печи «не коло́тит», иначе муж будет «колоти́ть». Невесту не парят, а то «обпа́рют», и муж «будет драться». Девушки одевали невесту, чесали ей голову и заплетали косу. По одному из свидетельств, в бане невесте заплетали волосы на две косы. Выйдя из бани, невеста благодарила подруг, кланялась, «давала спасибо за знойную ба́енку» — «причи́тывала».
Когда невеста и боярки идут из бани, они останавливаются и кланяются на четыре стороны — «Богу памо́лются»ю В некоторых записях содержатся сведения о том, что невеста с боярками сразу после бани заходит домой и просит у отца разрешения выйти на улицу и позвать родных на свадьбу, голосит. После этого невеста и боярки идут зазывать родных на свадьбу. Невеста-сирота останавливается на дороге или «на крестня́х» (перекрестке дорог), поворачивается лицом «к бу́ю» (в сторону кладбища) или, по другим рассказам, идет за деревню, «в чистое поле» и «кричи́т» — зовет на свадьбу умерших родителей. Если в деревне живут близкие родственники невесты, то боярки с невестой ходят «по изба́м» и зазывают родных на свадьбу.
Подойдя к дому родственника, невеста продолжала голосить, просила открыть дверь. Родственники невесты приглашали девушек в дом, невеста «ходила по избы́» и причитала, обращаясь к хозяину и хозяйке дома, а боярки плакали, подводили голосом — «и́кали». Невесту и боярок усаживали за стол, кормили «обедом». После угощения, когда девушки собирались уходить, они благодарили родственников — «давали спасибо» — голосили. Одновременно с ними «пла́кала го́лосом» и невеста. В некоторых деревнях само шествие невесты по улице с боярками называют — «невеста красуется».
В д. Бор, расположенной на р. Ловати, сохранились воспоминания о том, как вечером накануне свадьбы (после омовения в бане) невеста-сирота, у которой не было отца, и ее подруги обходили всю деревню — «носили красу», при этом в каждом доме невесту наделяли. «Де́вичью красу́» — решето, накрытое большим «марёвым» платом с кистями — девушки несли над головой невесты, причитали. Из дома выходили хозяева и клали на решето деньги.
Когда боярки и невеста с голошением возвращаются к ее дому, дверь должна быть закрыта. Невеста «колотится в избу», причитает, а боярки подводят голосом («и́кают»). Невесту с боярками на крыльце встречает мать (или отец). Невеста не сразу заходит в дом: мать открывает дверь, а боярка закрывает ее снаружи. Когда мать (или отец) наконец впускает их в дом, невеста кланяется («падает») в ноги и причитает родителям.
В доме невесты собираются родственники, все садятся в ряд по лавкам, около стола сидят отец и мать, боярки стоят. Старшая боярка водит невесту под руку — невеста «по избе ходит», причитает, кланяется в ноги отцу и голосит, боярка ее унимает. Потом невеста плачет и голосит вместе с матерью и со всеми сестрами, братьями и родственниками.
В некоторых деревнях северных волостей Великолукского района, а также в д. Гоголево Локнянского района цикл обрядовых действий, происходивших в доме невесты вечером после банного ритуала, имеет развитую многосоставную форму: невеста «ходит по избе» — «красуется» (если невеста — сирота, то она призывает у окна родителей), кланяется — «даёт спасибо родителям» («за кра́сату и за во́люшку»); невесте «чешут голову»; после этого она, накрытая платом, снова «ходит по избе», кланяется и «даёт спасибо» («што пачеса́ли маю́ буйную гало́вушку»). В завершение невеста носит в руках ленты, с причетом передает «красу девичью» сестре.
Сразу после того, как невеста «ходит по избе», или спустя некоторое время боярки заводят невесту за стол, и начинается вечерина, на которую собираются девушки. На стол ставили украшенную бумажными цветами, тряпочками ёлку, клали угощение. Боярки заводят невесту за стол, все садятся в ряд. Если невеста — сирота, то старшая боярка «заводит голосом» хоровое причитание, все присутствующие плачут. После этого боярки (или собравшиеся смотреть на вечерину женщины) поют «вечери́ношные песни: «При в кану́не часа ве́чера», «Бежит речка, не скало́хнется», «Вечер, вечер вечари́начка», и другие. Во время пения невеста сидит за столом и голосит. На вечерину могли приезжать жених с «ша́фером» («подкня́жником»). Жених дает невесте деньги — «на слёзы», чтобы она унялась, не плакала; он привозит угощение, конфеты. Невеста на вечерине могла одаривать жениха и сопровождающих его братьев или друзей «испо́дками» (рукавицами), жениху дарит рубаху (в которой он будет венчаться). По некоторым рассказам, парни (приехавшие с женихом) могли плясать с девушками, а невеста в это время плакала.
По сведениям из деревень, расположенных по р.Ловати, вечером накануне свадьбы в доме невесты пекут «курник» («сове́тник»). По одним данным, это простой пирог (без начинки) из белой муки, по другим — в пирог впекается курица или гусь. Этот «ку́рник» утром в день свадьбы лежит на столе в доме невесты, потом крестная невесты («сва́шка») его заворачивает и везет в дом жениха.
Накануне свадьбы из дома невесты везут приданое в дом жениха («сундук везут»; «крава́тнее везут», «крава́тнёё везут»; «добро́ везут»; «прила́док»). Когда складывают приданое, под матрац прячут полотенце (или платок) либо перевязывают постельное белье поясом — это подарок тому, кто будет расстилать постель в доме жениха.
Со стороны невесты едут женщины и подруги «обряжать избу» жениха: они развешивают в комнате вдоль стен полотенца («рушники́» вешают на натянутых поясах –), на окна и вокруг кровати — «за́весы» (шторы); «кряпа́ют» (набивают соломой) матрац; раскладывают перину все одеяла и подушки на кровати; расстилают простыни — чтобы «всё было показано». Того, кто привез и развешивал приданое, родители жениха угощают В день свадьбы утром жители деревни, соседи приходят «смотреть приданое».
4. Мать невесты «гара́зд плакала», голосила, когда утром в день венчания будила невесту. На утренней заре боярки водят под руки закрытую большим красивым платком невесту по улице с голошением — «прикликают порОду» — созывают родню. Невеста и подруги голосили, обращаясь к умершим родственникам и к тем, кто находился далеко и не мог приехать на свадьбу. Вернувшись, боярки причитали у дома невесты — просили родителей невесты открыть им дверь, а если невеста была сиротой, то она в этот момент «кричи́ть, пла́четь».
В дом невесты собираются родные, «чешут голову» невесте: сажают ее на хлебную квашню перед столом — «посерёд по́лу». Она сидит согнувшись, накрытая платком или «салфеткой» (скатертью) и причитает под пение боярок. Первыми подходят отец и мать, раскрывают невесту (снимают платок) и чешут ей голову гребенкой или щеткой для чесания льна, оставляют гребенку в волосах или кладут щетку на квашню рядом с невестой. По отдельным сведениям, именно в этот момент невесту наделяют деньгами. Деньги кладут в подол или в поставленное перед невестой на пол решето, украшенное шалями и лентами, как «краса́», или накрытое белым платком, в других случаях — в тарелку, которая стоит у невесты на коленях. Невеста «охватывает» каждого, плачет, голосит — «спаси́ба дае́ть».
Затем невесту одевают в подвенечный наряд, на голову кладут восковой венок («цветы», фату). Косу не заплетают, только завязывают сзади ленточкой. Старшая боярка заводит невесту за стол, рядом садятся боярки, зажигают свечи, и начинается обряд наделения невесты. На столе лежит «наде́льный» хлеб, накрытый платком (или тарелка, накрытая полотенцем либо платком) — на этот хлеб (тарелку) будут класть деньги. На столе также стоит украшенная ёлка. Боярки призывают — «прикри́кивают» отца и мать, братьев, сестер, родственников, соседей. Невеста вовремя пения сидела за столом и голосила, плакала, а боярка ее унимала. Во время наделения подходят к столу родители невесты и благословляют ее хлебом, солью, иконой: обводят хлебом и солью вокруг головы невесты три раза справа налево (или делают крестообразное движение над головой).
Родная мать, а также и крестная мать, перекрестив невесту, надевала ей на шею нательный крест на ленточке и голосила. Невеста и мать могли «обхва́тываться» через стол и голосить вместе. Затем так же благословляют невесту все, кто подходит ее наделять. Во время наделения невеста и боярки стоят и кланяются каждому, кто подходит к столу. Отец невесты (или ее крестный) стоит рядом со столом и угощает каждого, кто наделяет невесту, «рюмочкой винца». После наделения в доме невесты «дожидают женихов». Сидя за столом, боярки поют песни.
В доме жениха утром свадебного дня его также наделяли родные. Мать «пригола́шивала» по жениху. Во время наделения в доме жениха женщины также пели обрядовые песни:
5. Важной особенностью локнянско-ловатских традиций является включение в обряды венчального дня самостоятельного ритуального действия — выхода невесты с «красой» (решето, покрытое сверху большим шелковым платом с кистями и перевязанное лентами) на встречу женихова поезда — «красу носят», «с красой ходят», «невесту с красой водят», «невеста красу́ется». «Красу» боярки держали над головой невесты, пели хоровое голошение. По другим рассказам, одно или два-три накрытых платками решета несли в руках над собой подруги невесты или молодые парни (обычно невестины братья), которые шли перед невестой или рядом с ней.
Боярки и невеста идут, взявшись под руки, пытаются уйти от «поезда» жениха, развернуться к нему спиной. Жених должен так изловчиться, чтобы выехать с «поездом» навстречу невесте. Иногда для того чтобы настигуть невесту, жених и «ша́фер» сходили с коней.
«Поезд» жениха окружает боярок со всех сторон, они останавливаются, жених или «ша́фер» подходит и «выкупает невесту» кладет сверху «на красу́» (на решето) деньги или баранки, конфеты (при этом брат невесты старается поднять решето выше, чтобы труднее было его достать). После этого все идут в дом невесты: боярки с невестой спешат пройти вперед и занять место за столом, а жениха у дома встречают родители невесты с иконой.
В доме, подойдя к столу, жених должен был «выкупить невесту» и «выкупить место» у боярок. В некоторых деревнях Великолукского района «подкня́жий» (или жених) мог незаметно перебросить через боярок шапку (реже — кнут) так, чтобы попасть на «подушку» (место жениха за столом) или в невесту. В этом случае боярки должны были без выкупа отдать невесту и пропустить жениха за стол.
В Локнянском районе и в некоторых деревнях Великолукского района при завершении выкупа жених бросал бояркам конфеты (или орехи с семечками и конфетами, или деньги), а боярки в ответ сыпали в сторону жениха жито (ячменные зерна), горох.
В момент выкупа невесты рядом с ней на скамейку ставят младшего брата или сестру «касУ резать» невесте: жених (или «дружко́») должен заплатить деньги — «выкупить косу».
Боярки прикалывают цветы на грудь молодым участникам женихова поезда, которые должны за это отблагодарить боярок, одарить их деньгами.
После выкупа невесты боярки забирают подарки и выходят из-за стола.
Старшая боярка выводит невесту из-за стола к жениху, и их «свОдють вмéсто» — жених и невеста берут друг друга за руку и целуются. С этого момента на протяжении всей свадьбы жених с невестой не расстаются и держат друг друга за руку или «рука по-за рукой» (чтобы в жизни «не разойтись»).
«Дружко́» («подкня́ж») ведет их «круго́м стола» и садит за стол — жених садится ближе к переднему углу, справа от жениха садится «подкня́жник», потом крестный отец жениха («ты́сяцкий»). Невеста садится слева от жениха, рядом — сестра (боя́рка) и крестная мать невесты («сва́шка»). За стол садится «поро́да» жениха — «вси сва́дьбишныи».
Когда молодых заведут за стол, их благословляют родители. Собравшиеся в доме женщины или старший мужчина начинают песню: «Басла́в, Боже, Боженька, свадьбу играти, Боженька». Запевающий становится около стола, перекрестится, начинает петь и трижды хлопает взяв в руки два пирожка. После того как «сыгра́ють песню», пирожки ломают и делят между всеми певицами. В некоторых деревнях в момент, когда жениха и невесту заведут за стол, происходит их наделение гостями со стороны жениха («всей паездо́й») и всеми присутствующими. Первыми подходят мать и отец невесты с хлебом, иконой, дарят нательные кресты — жениху надевает отец, а невесте –мать.
Перед наделением «с пИвам подхоОдят» — на стол ставят в деревянном ведре пиво, рядом — кружки. Невеста (или кто-то из ее подручников) должна накрыть пиво вышитой «салфеткой» или полотенцем, платом — «дары́ до́рють». Этот дар берет тот, кто варил пиво, или сам «дружко́». Каждому, кто затем подходит наделять молодых и кладет деньги, «дружко́» подает кружку пива и стакан вина.
В экспедиционных записях есть указания на то, что в доме невесты до венчания никаких угощений на стол не выносили.
За столом могли величать молодых и гостей: в первую очередь поют для «князя» (жениха) и «княгини. Гости за столом подавали певицам деньги и угощали пивом, вином.
Женщины могли плясать на свадьбе «кружко́м» — друг за другом по кругу, поворачиваясь во время пляски то спиной, то бочком, во время круговой пляски размахивали руками, «приухивали».
Как только жених выводит невесту за руку из-за стола, девушки снимают со стола «салфетку» (скатерть) и перебрасывают ее через головы всех идущих — за порог, на улицу, чтобы и другие девушки «не сиде́ли, за́муж ишли́». Жениха и невесту родители невесты благословляют и «отправляют под венец».
Первым из дома идет «дружко́», ведет за руку жениха, а жених держит за руку невесту
Когда весь свадебный поезд соберется и будет готов ехать в церковь, «дружко́» или крестный отец, взяв в руки икону, крестит ею первого коня и затем с иконой трижды обходит вокруг всех коней.
К венцу жених и невеста едут в разных санях. Вслед отъезжающим к венцу кидают жито (ячмень) и овечью шерсть, «штоб жили бага́та».
6. Обряд венчания совершался по церковному чину. Венцы над головами держали «ша́фер» и «шафери́ца». После венчания молодые «катаются» по деревням.
7. У дома жениха на улице собираются женщины и встречают молодых («перема́ють с-под венца») с песнями. Родители жениха встречают молодых с хлебом и солью, поздравляют молодых, целуют и ведут в дом
В некоторых деревнях встречается обычай во время встречи «от венца» молодых на улице осыпать житом (ячменным зерном), хмелем, конфетами, которые отец, дядя или мать жениха выносили в решете — «к жизни», «што́бы жили харашо́», к богатству.
Особым значением наделяется сам момент входа молодых в дом жениха. По одной из записей, родители жениха, стоя у порога, поднимают в руках хлеб, и молодые проходят в избу под хлебом. Невеста старается войти первой и ступить за порог правой ногой.
Прежде чем занять место за столами, молодые идут в другую половину избы, где их кормят отдельно («закармливают», «падка́рмливают»). Молодые за столом не едят и не пьют, хотя им наливают рюмки, кладут ложки.
К ряду уникальных экспедиционных записей относится рассказ о призывании молодых из другой половины избы на свадебный пир — «медведицу падымають». Когда молодых «заво́дють зака́рмливать», все участники застолья собираются у стола и стоят по сторонам, ждут. Через некоторое время женщины идут в другую половину избы: «Пайдёмти медведицу падыма́ть!». Одна из них берет в руки две лучины и так сильно щелкает ими, что лучина летит вверх. После этого крестная мать («сваха», «сва́шка») и крестный отец выводят молодых за стол.
После того, как молодых заведут за стол (или непосредственно перед этим), крестная мать «окру́чивает», «повязывает» молодицу: снимает с нее венок, заплетает волосы «на две косы», складывает («завивает») косы сзади, надевает молодице повойник — женский головной убор в виде сатиновой шапочки с завязками. В Новосокольническом районе, когда молодице надевают «повойник», их вместе с женихом «закрывают» или «заве́шивают» большим платом — две женщины (или «ша́фер» с «шафери́цей») стоят с двух сторон со свечами и держат в руках плат так, чтобы другие не видели молодых.
Во время застолья по обычаю выносили каждое блюдо отдельно и поочередно. На свадебный стол раньше подавали холодец, потом горячее — щи, суп или лапшу, капусту, картошку с мясом, каши («прусо́вая», гречневая или «гу́шша» из толченого жита, «белая» из пшена), блины с маслом, яичницу; молоко, клюквенный кисель, чай с пирогами из белой муки, с печеньем. Подносили пиво и водку: отец или брат жениха наливал и подавал напиток гостям.
В дом жениха собираются посторонние люди из его деревни смотреть на свадьбу, это называлось — «на глазу́ху», «глазу́ху хади́ли ели», «глазу́ху яди́м».
«Песнахо́рки» поют всем гостям так же, как это происходило в доме невесты. Когда «абаи́грывали свадёбныих», певицы заскакивали на скамейку и плясали; вместе с ними плясал и тот, кому посвящалась.
Во время послевенечного застолья невеста одаривала родителей и родственников жениха: свекру дарила рубаху (или ткань на рубаху); свекрови — ткань на платье; всем участникам женихова «поезда» — «испо́дки» (рукавицы), кисеты; «родне́-паро́душке» — платки, «рукава».
Вечером, когда последнее блюдо (в большинстве случаев — горшок с кашей) станут выносить на стол, свекровь (или другая женщина, «которая стря́пала»), подходя к столу, кричит: «Ой! Жа́рка, жа́рка, жарка!»; «Ру́ки жгу! Ру́ки жгу!». При этом она роняет и разбивает чашку с едой об пол или порог. В этот момент невестина «сва́шка» (крестная мать) должна ей через стол «на́ руки» бросить полотенце («утира́льник») или платок, «пово́й» (женский головной убор), ситец на платье — «свашка уже с узлом и сидит за стало́м». Все участники застолья кладут деньги сверху на брошенный «свашкой» подарок. Получив подарок, свекровь «колоти́ла ситцем» (трясла в руке), плясала и пела.
После застолья молодых уводили на ночь в другой дом (к родственникам).
8. На следующий день утром в дом в котором ночевали молодые приходят посторонние (или родственники) и «будят молодых» –разбивают горшок около кровати, при этом пляшут по черепкам. Молодые встают и угощают тех, кто бил горшки.
По воспоминаниям самых старших жителей, если узнавали, что девушка «нече́стная», то надевали на нее хомут; или в момент, когда били горшки, расстилали рубашку молодухи на пол и плясали на ней.
В некоторых деревнях утром после свадьбы приходят посторонние и сорят в избе, а молодуху заставляют подметать пол. Невеста нарочно начинает мести мусор в красный угол и вешает веник на гвоздь в красном углу. К венику молодица привязывала пояс — это подарок той женщине, которая снимет веник и уберет мусор.
В доме жениха утром устраивают застолье, во время которого режут и едят «ку́рник» (пирог, испеченный накануне свадьбы и привезенный из дома невесты). Невеста дарит новой родне подарки: платки, пояса, кисеты.
9. Новобрачные, а также родители и самые близкие родственники жениха едут в дом невесты «на хле́бины» (или «на отво́дины», «на отво́ды»).
Родители невесты подают на стол угощение такое же, как и во время свадебного пира. Песен на «отво́динах» не пели. Сваты гостят, ночь ночуют.
10. В материалах экспедиции содержатся единичные сведения о том, как первый раз ведут молодых в баню в доме жениха: молодых сопровождают до бани женщины с пением и пляской.
Поскольку свадьбы, как правило, устраивали в период зимнего мясоеда, то во время Масленицы новобрачные обязательно должны были посещать родителей невесты, кататься в санях по деревням.
Музыка обряда
Основополагающее значение в довенечных обрядах имеют хоровые и сольные причитания, что является одним из характерных признаков локнянско-ловатских традиций, свидетельствующим об изначальном их родстве с северно-русскими традициями. В ходе фольклорных экспедиций записаны разнообразные по содержанию тексты свадебных причитаний и многочисленные варианты двух различных напевов хоровых причитаний, исполняемых боярками, и напевов сольных причитаний невесты и ее матери.
В западной части Локнянского района и на прилегающей к ней территории Бежаницкого и Новосокольнического районов распространен напев хоровой причети, характерный для обширной зоны центральной Псковщины (варианты этого напева были записаны также в Пустошкинском, Опочецком, Красногородском районах). Данному напеву свойственны развитость мелодической линии (обилие слогораспевов), равномерность слогопроизнесения, стиховая организация музыкально-поэтической формы, имеющей стабильную слогоритмическую структуру с опорой на тонический принцип стихосложения (в большинстве случаев протяженность стиховой строки ограничивается 13–14 слогами; количество основных акцентов — три).
Второй тип напева хоровой причети бытует в деревнях, расположенных вдоль реки Ловати (Подберезинская волость Локнянского и Черпесская, Марьинская волости Великолукского районов) (Приложение, аудио, № 1). Ловатской напев хоровой причети обладает теми же композиционно-ритмическими характеристиками, что и напев, распространенный в западной части Локнянского района. При этом своеобразие напева обусловлено особой формой исполнения голошения — с подводкой-вокализацией: старшая боярка или невеста воспроизводит текст и напев хоровой причети, а девушки одновременно ведут тот же мотив без слов на гласную «и́» — «и́кают», «ии́кают», «прии́кають», «воють». Происходит синхронное наложение хоровой подводки на сольное исполнение причитания, в результате чего возникает расслоение музыкально-речевого потока. Декламационное начало превалирует в «вокальной партии» невесты (или боярки), воспроизводящей текст голошения — здесь возникают некоторые приемы, характерные для сольного исполнительства (например, частые и иногда ненормированные по протяженности цезуры, обусловленные прерывистостью эмоционально окрашенного дыхания). Одновременно в хоровой партии девушек напев голошения свободен от поэтического текста и выступает как самостоятельный музыкальный феномен — здесь преобладает стремление к непрерывности и насыщенности звукового потока. Сложная организация художественной формы, основанная на одновременном проведении напева голошения в двух «звуковых ипостасях», придает локнянскому хоровому причитанию неповторимый облик. Такой характер исполнения хоровой причети свидетельствует о самобытности и исторической глубине местного певческого стиля и, в то же время, обнаруживает родство рассматриваемой традиции с центрально-псковской и со средневеликорецкой, где встречаются сходные формы подводки в хоровых причитаниях и обрядовой вокализации без слов при исполнении свадебных песен — так называемое «вожόканье» (от «вожόкать» — водить голосом).
Свадебное сольное причитание (невесты, ее матери, подруги) на интонационном уровне имеет общность с похоронным голошением. В целом, напевы сольных причитаний в представляемых традициях отличаются большим разнообразием в выражении плачево-повествовательного и возгласно-просительного начала. В отличие от хоровой причети, композиция напевов сольных причитаний подвижна, имеет тирадную основу; в ритмике отражаются все тонкости произнесения текста нараспев, возникает нерегулярная (в отдельных примерах — троичная) пульсация. Ведущую структурообразующую роль выполняет тонический принцип организации стиха (значимость фразовых акцентов как центров, организующих речевой процесс). Ладоинтонационная система напевов голошений во многих случаях опирается на трихорд в кварте, однако в целом наблюдается подвижность и разнообразие ладовых моделей. Причем тот или иной характер интонирования и особенности напева причитания нередко определяются эмоциональным состоянием исполнителя.
Свадебные обрядовые песни и припевки составляют значительную часть собранного материала: экспедициями зафиксировано более 80 песенных сюжетов, 13 обрядовых формульных напевов. Очень показательными для характеристики локнянско-ловатских традиций оказываются наблюдения, касающиеся стилевых особенностей и динамики распространения свадебных обрядовых напевов. Особо выделяется группа напевов плачево-повествовательной направленности, в основе структуры которых лежат разновидности слогоритмической модели тонического девятисложника. В целом данная группа песен связана с обрядами приуготовления к свадьбе. За четырьмя формульными напевами закреплены поэтические тексты, в которых развиваются темы прощания невесты с родителями, благословения сироты, расставания невесты с «красотой»; содержание отдельных поэтических текстов можно обобщенно представить как воплощение идеи предстоящего замужества: девушке (невесте) припевают жениха. Необходимо отметить, что некоторые напевы (например, Приложение, аудио, № 5) записаны только в Подберезинской волости Локнянского района. Один из напевов встречается во всех обследованных волостях Локнянского района, в Черпесской волости Великолукского района, в Бологовской, Раменской, Руновской волостях Новосокольнического района, единичные записи этого напева были сделаны в Кудеверской и Цевельской волостях Бежаницкого района. Кроме того, варианты данного напева представлены во многих отдаленных в географическом отношении песенных традициях, имеющих новгородское происхождение. В других же районах Псковской области этот напев не встречается. Таким образом, обнаруживается важное звено, указывающее на связь локнянско-ловатских традиций с новгородской народно-песенной культурой.
В ходе экспедиционного обследования на реке Ловати и в северных волостях Великолукского района были записаны особо значимые обрядовые песни «Бласлави, Боже, Боженька» и «Сокола, солетайся» (Приложение, аудио, № 5), обладающие самостоятельными мелодически развитыми формульными напевами. Жители деревень называют эти песни «блаславлёной» и «надéльной» — их звучанием отмечены ключевые моменты свадебного обрядового действа, связанные с благословением и наделением невесты и жениха перед отправлением к венчанию или после венчания, когда молодых заводят за стол («сводят молодых в одно место»). Обе отмеченные песни относятся к самобытным явлениям локнянско-ловатских традиций.
Связь с традициями западной и центральной Псковщины проявляется в особой форме величания участников свадебного пира, сохранившейся преимущественно в Подберезинской и Черпесской волостях (на р. Ловати): певицы «абаи́грывают паездý», при этом в песне поименно называют «князя» и «княгиню», всех членов «князева пόезда», всех родственников невесты, сидящих за столом («невéстину паездý»). Сразу после исполнения основного текста величания на один из основных формульных напевов, для гостя поется «плясýчая песня», припевка (Приложении, аудио, № 6). В результате процесс «обыгрывания свадебного поезда» приобретает вид своеобразного песенного цикла, имеющего обрядовое значение. При этом нередко основной сложный в мелодическом и композиционно-ритмическом отношениях напев воспроизводится с текстами величаний многократно, перемежаясь с различными скорыми напевами, сопровождаемыми всеобщей пляской.
Весьма показательна для локнянско-ловатских традиций характеристика преобладающего на данной территории свадебного обрядового напеваформулы (приложение, аудио, № 3), с которым исполняется около 30 текстов. Поскольку поэтические тексты значительно различаются в образно-тематическом отношении, это позволяет судить о семантической многоплановости и полифункциональности данного напева. Музыкальнопоэтическая строфа имеет сложную композицию — состоит из 4 стиховых строк, объединенных непрерывным потоком музыкального развития; в основе слогоритмической модели напева лежит тонический семисложник. Сходное композиционно-ритмическое строение и интонационное наполнение имеют варианты основного напева печорской и гдовской свадьбы, и, в то же время, по всем параметрам локнянский напев оказывается близок великолукскому формульному напеву. Отличие вариантов напева, относящихся к локнянско-ловатским традициям, состоит в гораздо большей распетости, замедленности музыкального движения, что придает ему особый вид. Северная и западная границы распространения локнянско-ловатских традиций совпадают с крайними точками бытования указанного основного формульного свадебного напева. Уже в Бежаницком, Пустошкинском, Новосокольническом районах наблюдается сокращение количества текстов, исполняемых на данный напев, и упрощается структура музыкально-поэтической строфы. Вместе с тем, восточные и южные пределы распространения этого напева не ограничиваются локнянско-ловатскими традициями. Второе место по значимости в свадебном обряде принадлежит напеву, в основе структуры которого лежит силлабический слогоритмический период (Приложении, аудио, № 4). Этот напев также политекстовый: с ним исполняется более 20 поэтических текстов, разнообразных по содержанию, но в большинстве своем являющихся художественно-символическим обобщением происходящих в момент их исполнения важнейших обрядовых действий (отправление жениха за невестой, встреча женихова поезда, вывод и соединение новобрачной пары за столами, отправление невесты к венцу). Многие тексты связаны с величанием участников свадебного пира. Только один из сюжетов развивает тему прощания невесты с красотой («Жар горит, жар горит на высокой горе»). Таким образом, данный напев преимущественно связан с заклинательной функциональной сферой, что в полной мере согласуется с его стилевыми свойствами. Большая часть записей данного напева была выполнена в Подберезинской волости Локнянского и Черпесской волости Великолукского районов, что позволяет судить об усилении его значения в восточной части представляемой территории. В отдельных деревнях Букровской и Горицкой волостей Великолукского района встречается самостоятельный, очень выразительный в музыкальном отношении вариант данного напева с характерной подводкой-вокализацией (вторая часть строфы пропевается без слов — на «о-о-о») и ярко выраженной возгласно-кличевой интонационной основой. В песенных традициях Локнянского и Великолукского районов бытуют с отдельными текстами другие варианты напева, сходные с ним в композиционном отношении, но имеющие иное мелодическое или музыкально-ритмическое воплощение.
Формульный напев, представленный в песенном образце № 15, записан в нескольких деревнях Подберезинской волости Локнянского и Букровской волости Великолукского районов с 4 текстами. Экспедиционные исследования показали, что центр распространения данного формульного напева располагается восточнее — в Холмском и Торопецком районах.
Другие обрядовые песни и припевки локнянско-ловатской свадьбы не столь характерны именно для местных традиций, а скорее относятся к общему фольклорному «фонду» Псковской области и Северо-Запада России в целом. В этом отношении, например, показателен набор свадебных обрядовых припевок. Но, в то же время, на обследуемой территории зафиксированы интересные детали, раскрывающие особенности исполнения припевок: непременная пляска всех поющих, при этом участник застолья, которому предназначалась припевка, вскакивает на лавку и пляшет на ней.
Специфической особенностью бежаницкой свадьбы является включение в процесс свадебного застолья необрядовых хороводных песен и плясок — женщины плясали «кружкόм», размахивали руками, «приýхивали».
В экспедиционных записях содержатся также образцы обрядовых приговоров и развернутых диалогов дружки и боярок во время выкупа невесты, составляющие одну из ярких страниц локнянско-ловатской свадьбы.
6. Современное состояние. Не известно.
