Скандальные балеты Русских сезонов

В начале XX века импресарио Сергей Дягилев привез в Европу русский балет. На протяжении нескольких лет, с 1908 по 1921 год, антреприза гастролировала по западным столицам.

Сначала Дягилев планировал представить Европе антологию русской оперы. Первый сезон с ошеломительным успехом открыла опера «Борис Годунов», главную партию в ней исполнял Федор Шаляпин. Но затем планы импресарио изменились, и основой антрепризы стали балетные спектакли. Над ними работали хореограф Михаил Фокин, композитор Игорь Стравинский, художники Николай Рерих Валентин Серов, Лев Бакст. Главные партии исполняли настоящие звезды того времени: Вацлав и Бронислава Нижинские, Тамара Карсавина и многие другие. Успех Русских сезонов был колоссальным.

Однако случались и провалы. Например, сезон 1912 года стал сезоном бурного недовольства. Открывала его премьера балета «Синий бог» — фантазия на индийские темы. Музыку к постановке написал Рейнальдо Ан, либретто — Жан Кокто, сценографом балета стал Лев Бакст, хореографом — Михаил Фокин. Главную партию танцевал Вацлав Нижинский — настоящая звезда Русских сезонов. Дягилев был убежден: с таким составом балет гарантированно произведет фурор. Но вышло совсем наоборот.

Балерина Бронислава Нижинская, сестра Вацлава Нижинского, так вспоминала премьеру:

Холодный прием зрителей позже вылился в разгромные рецензии. В одной из французских газет писали: «Индийская легенда, придуманная Жаном Кокто и Фредериком де Мадрацо, — это сюжет поразительный по простоте, исключительный по своей наивности. Он не дает никакой пищи для ума хореографа. Нет ничего нового, ничего оригинального».

В России к постановке тоже отнеслись прохладно. Балетовед и театральный критик Валериан Светлов ругал спектакль в «Петербургской газете»:

В итоге разочаровался в постановке и сам Дягилев, балет «Синий бог» вскоре убрали из репертуара.

Несмотря на то что открывал сезон «Синий бог», главной премьерой должен был стать «Послеполуденный отдых фавна». Сергей Дягилев положил все силы на продвижение этого балета, его рекламировали в газетах и на уличных афишах.

История постановки началась с похода в Лувр. Танцовщик Вацлав Нижинский вместе с художником Львом Бакстом отправился в музей и там открыл для себя античную вазопись. Особенно его впечатлила греческая ваза с изображением фавна, который преследует нимф. Вернувшись из Лувра, Нижинский создал несколько эскизов — они стали основой для балета.

Дягилев охотно принял идею своего протеже. Ядром замысла Нижинского было пародирование вазописи: все позы и движения на сцене должны были быть фронтальными и профильными, движения — ломаными и прерывистыми. Новоиспеченный хореограф хотел распрощаться с классическим балетом, создать нечто новое, невиданное. И у него это получилось. Зрители никогда не видели такого необычного и откровенного спектакля и явно оказались не готовы к этому. Постановку освистали. Гостей возмутила не столько хореография, сколько развратное поведение фавна: в финале спектакля Нижинский изображал весьма откровенную по тем временам любовную сцену, да к тому же выступал в плотно облегающем трико, которое создавало впечатление наготы.

Главный редактор французской газеты «Фигаро» писал:

Балетом даже заинтересовалась полиция нравов. Дягилев упрашивал Нижинского изменить концовку, которая так всех возмущала. Хореограф в конце концов пошел навстречу импресарио и смягчил откровенно непристойный эпизод, придав ему оттенок возвышенности: в новой версии фавн становился на колени перед вуалью, которую потеряла убегающая нимфа.

Следующая постановка Вацлава Нижинского тоже обернулась крахом. В балете «Весна священная» на музыку Игоря Стравинского не было четкого сюжета: постановка изображала ритуальные танцы древних славян. Сам композитор описывал ее так: «Светлое Воскресение природы, которая возрождается к новой жизни, воскрешение полное, стихийное воскрешение зачатия всемирного».

Хореография, правда, была крайне необычной. Нижинский «вывернул» ноги артистов внутрь, согнул спины, прижал их локти к телу, а вместо пуантов надел на танцовщиков лапти. И едва поднялся занавес, как разразились крики и свист. Балерина Ромола Пульска вспоминала:

Зрителей поразило варварство музыки, движений, декораций — после утонченных балетов Русских сезонов «Весна» казалась им дикарством.

Но Дягилев считал «Весну священную» одним из лучших балетов и был уверен, что он еще найдет свою публику: «Вот это настоящая победа! Пускай себе свистят и беснуются! Внутренне они уже чувствуют ценность, и свистит только условная маска. Увидите следствия».

Дягилев не ошибся: в 1920 году балет представили публике в новой хореографии Леонида Мясина, и эту версию зрители и критики приняли куда более благосклонно. Такой вариант балета позже не раз ставили всемирно известные хореографы — от Пины Бауш до Матса Эка.

Через четыре года после «Весны священной» Дягилев снова решил взбудоражить публику — на этот раз футуристическим балетом. Сценарий на музыку Эрика Сати написал Жан Кокто. В центре сюжета оказался парад артистов цирка. Костюмы и декорации создал Пабло Пикассо. Одежду он изготовил из картона, в стиле кубизма, и в этих костюмах танцовщики могли совершать очень малое количество движений.

Прогрессивный балет публика не приняла. Едва спектакль начался, как раздались крики: «Грязные боши! Сати и Пикассо — боши!» (бошами презрительно называли немцев, а весь авангард у французов ассоциировался с Германией. — Прим. ред.).

Писатель Илья Эренбург, который побывал на премьере, вспоминал:

На следующий день в прессе появились гневные рецензии. Критик Лео Польдес писал:

Премьера провалилась. Но через два года в Лондоне «Парад» прошел с колоссальным успехом.