Нико Пиросмани

Эта кажущаяся простота сродни архаичным традициям в искусстве — иконе или фреске. Простые, казалось бы, картины Нико Пиросмани — портреты, натюрморты, изображения животных — сближают его с произведениями, вошедшими в историю живописи. Сдержанная палитра его полотен, которые и полотнами-то не являются — он чаще писал на клеенке, — передает вечные образы, такие близкие и понятные каждому.

Странствующий художник создавал вывески для тифлисских духанов на жести и писал бытовые сценки вроде пира в деревне или встречи бездетного богача с многодетной бедной женщиной… Вывески, так поразившие Зданевичей, со временем почти все исчезли — в трудные годы в Грузии из них делали печные трубы. От его клеенок тоже немногое сохранилось. То, что дошло до нас, сегодня хранится в музеях России и Грузии.

О жизни Нико Пиросманишвили, или Пиросмани, до сих пор известно не так много. К сожалению, воспоминания современников о нем разрозненны и неполны. Даже дата рождения до конца не определена — примерно 1862 год. Выходец из крестьянской семьи, он родился в селе Мирзаани в Кахетии. Рано осиротел. Жил в зажиточной семье Калантаровых в Тифлисе, куда мальчика отдали в услужение. Однако жилось Нико у «важных господ» хорошо: его растили как родного сына, выучили грузинскому и русскому языку, потакали его увлечению живописью. В общем, Калантаровы любили сироту и всячески оберегали его тонкую натуру.

У него была собственная комната, его брали с собой в театр и на молитву в храм. Когда Нико исполнилось 20 лет, отвели к фотографу сделать портрет. На нем мы видим ухоженного и хорошо одетого юношу. Трепетное отношение семейства Калантаровых сыграло в формировании молодого человека двоякую роль: он сохранил чистоту души и доброе отношение к миру и одновременно оказался не приспособлен к тяготам взрослой жизни. Он, конечно, попытался получить профессию — в 28 лет устроился кондуктором на Закавказскую железную дорогу. Работник из Пиросманишвили получился не очень ответственный. Он опаздывал на работу, нарушал служебные инструкции, за что получал штрафы от начальства. К тому же часто болел… В общем, служба его не задалась. Через четыре года Нико подал в отставку. И вновь оказался без профессии, без дома, без положения… На выходное пособие и занятые у друзей деньги открыл собственную молочную лавку. Снял небольшое помещение, которое украсил изображениями коров, а над входом нарисовал красивую вывеску. Дела его пошли в гору. Он раздал долги и даже стал получать прибыль. Но бизнесмена из Пиросмани не получилось — через несколько лет он разорился. Причины до сих пор неясны: то ли обманул друг-компаньон, то ли случилась роковая любовь…

Попросту сбежала с богатым кавалером, оставив среди жителей Тифлиса воспоминания о великой любви: однажды возле дома актрисы собралась толпа зевак, которые недоумевали, глядя на «целое море цветов», выросшее под ее окнами, — таков был подарок от бедного художника… Известная песня Раймонда Паулса на стихи Андрея Вознесенского посвящена именно этой истории. Отвергнутый Пиросмани не ожесточился, а простил Маргариту. На его портрете актриса изображена в белом платье, с букетом цветов, средь лугов. Она не стоит на земле, а парит, будто ангел, и только два срубленных дерева — символ несостоявшегося чувства двоих.

Нико Пиросмани был художником-самородком и художником-странником. Не имея пристанища, он путешествовал и рисовал на заказ, но работа его стоила гроши. Он принял свою судьбу и не противился ей. Живопись была единственным ремеслом, на которое он оказался способен. Хоть он так и не получил никакого специального образования. Георгий Якулов писал, что Пиросмани «принужден был учиться у своего инстинкта».

Он рисовал жизнь, которую знал и любил: герои его полотен — продавцы, односельчане, женщины с детьми… Удивительны изображения животных — у львов, жирафа, оленей человеческие глаза…

В 1913 году в Москве на Большой Дмитровке состоялась выставка живописи художников-футуристов «Мишень». Среди работ Михаила Ларионова и Натальи Гончаровой были выставлены и картины Нико Пиросмани, привезенные Ильей Зданевичем из Тбилиси.

В мае 1916 года Зданевич устроил однодневную выставку работ Пиросмани в Тифлисе. Был ли на ней сам Нико, неизвестно. Собранные в одном месте несколько картин художника заставили общественность говорить о нем как о явлении в грузинской культуре. В газетах спорили: одни отвергали его искусство, другие восхищались. «Ни у кого из художников я не знал подобного ощущения Грузии, как у Нико. Мне кажется, что с появлением его картин моя жизнь стала богаче, счастливее. Когда я любуюсь картинами Пиросмани, я чувствую, как могучие силы и соки земли, заключенные в клеенки Нико, обновляют меня», — писал художник Давид Какабадзе.

Грузинское художественное общество даже разыскало художника и пригласило на собрание. Зная о жизненных трудностях, собрали и вручили ему 10 рублей. Гордый Пиросмани не любил подаяний, а деньги принял со словами, что купит на них краски и напишет картину для Художественного общества. И слово свое сдержал — через несколько дней принес полотно «Свадьба в Грузии былых времен». Больше на собраниях Общества его никто не видел…

Слава, обрушившаяся на художника, быстро сменилась насмешкой — в газете вышла карикатура на Нико Пиросмани. Скорее всего, это была закулисная борьба сторонников и противников его художественной манеры — примитивизма. Пиросмани, конечно, был далек от интриг и вряд ли знал о них, но публикация больно ранила художника. В сердцах он порвал все работы, которыми ранее гордился. И окончательно ушел в себя, отвернулся от людей, которые всю жизнь считали его чудаком…

Он умер в Тифлисе в 1918 году — нищий и всеми забытый. Похоронен как бездомный и безродный. Место его могилы до сих пор неизвестно. Его живопись оказалась нетленной. 24 работы Пиросмани из собрания Московского музея современного искусства станут хорошим подарком к 130-летию Радищевского музея и прекрасным дополнением к его постоянной экспозиции, в которой представлены такие имена русских авангардистов, как Илья Машков, Петр Кончаловский, Ольга Розанова, Владимир Франкетти, Марк Шагал… Все они в разное время вдохновлялись примитивным искусством вроде купеческих вывесок. Для Пиросмани вывеска была не ремеслом, а настоящей живописью, из которой и выросло его большое, пусть и наивное, искусство.