Потерянные шедевры

Во время беспорядков 1917 года и Гражданской войны пострадали и музеи, и частные собрания России. Коллекционеры и просто владельцы ценностей зашивали, что могли, в одежду, прятали в тайники, зарывали в землю. Многие подобные места были разграблены практически сразу, но в СССР еще долгие годы ходили легенды о кладах.

Однако не всем удавалось сохранить и вывезти ценные предметы. 7 ноября 1917 года красногвардейцы захватили Зимний дворец. Смотритель комнатного имущества Николай Дементьев писал о погроме: «Полному… разгрому и хищению подверглись квартиры графини Гендриковой, фрейлины Буксгевден, бывшая квартира фрейлины княжны Оболенской, князя Долгорукова, князя Ратиева и других, а также помещения сестер милосердия… и вообще едва ли найдутся в Зимнем дворце такие помещения, где не был бы произведен разгром (который понимаю в смысле намеренных поломок и порчи вещей до неузнаваемости) и кражи».

Из Эрмитажа часть ценных экспонатов по указу Временного правительства удалось эвакуировать в Москву. Но многие музеи очень пострадали. Например, во время восстания эсеров в июле 1918 года в Ярославле сгорело более 2000 знамен, 300 экземпляров старинного оружия, все трофеи Первой мировой войны. Город лишился части архивов XVIII–XIX веков. В марте 1918 года красногвардейцы взяли Екатеринодар (сейчас — Краснодар). Солдаты ограбили Городскую картинную галерею им. Ф.А. Коваленко (сейчас — Краснодарский краевой художественный музей им. Ф.А. Коваленко), забрали старинные монеты и серебро и повредили интерьеры.

Правительство боролось с кражами, создавало специальные комиссии по охране культурных ценностей и памятников. Членом таких организаций был художник Станислав Жуковский, который посещал оставленные усадьбы и описывал сохранившиеся в них предметы искусства. Жуковский помог уберечь некоторые имения от разграбления. А еще он добился, чтобы усадьбе Кусково графов Шереметевых присвоили статус музея.

Некоторые предметы искусства, которые пропали в годы революции, находят уже в наше время. В 2012 году рабочие обнаружили клад в особняке Трубецких-Нарышкиных на улице Чайковского в Санкт-Петербурге. Они реставрировали здание, разбирали пол и наткнулись на секретную комнату, которая отсутствовала на планах и была замурована со всех сторон. Внутри Нарышкины спрятали более 2000 ценных предметов — столовое серебро, посуду, самовары, канделябры. Каждую вещь они завернули в газеты. Издания датируются летом — осенью 1917 года. Сегодня клад хранится в музее-заповеднике «Царское Село».

В 1920-х годах советское правительство, чтобы выйти из финансового кризиса, стало продавать музейные ценности. В это время государство национализировало частные коллекции, у граждан шла конфискация ювелирных украшений. Князь Сергей Волконский вспоминал: «Никогда нельзя было спокойно спать, никогда не было уверенности, что в два часа ночи или в четыре утра не будет звонка. О, этот звонок, длинный, долго не прекращающийся — пока не отопрут! И эти люди в папахах со штыками; и обшаривание ящиков, шкафов, сундуков…» Глава специальной комиссии наркомата торговли и промышленности Максим Горький контролировал работу антикваров, которые оценивали предметы искусства и составляли их каталоги. Спустя еще год правительство начало изымать ценности и из церквей. Что-то отправляли в музеи, но большую часть предметов из золота, серебра и платины переплавляли и продавали за границу в виде слитков. Продажа ювелирных украшений шла плохо: сначала иностранные покупатели отказывались от фамильных драгоценностей, потому что считали их украденными у владельцев.

В конце 1920-х СССР добился дипломатического признания, и за границей появился интерес к антиквариату из советских музеев. С 1928 года, после постановления Совнаркома «О мерах к усилению экспорта и реализации за границей предметов старины и искусства», правительство могло продавать ценности из музейных фондов. Сотрудники Эрмитажа и Русского музея должны были составить список антиквариата на два миллиона рублей (для сравнения: килограмм мяса тогда можно было купить за 50 копеек, а ржаной муки — за шесть).

Первый аукцион, на котором продавали сокровища советских музеев, прошел в ноябре 1928 года в Берлине. Председатель государственной конторы «Антиквариат» Николай Ильин писал: «Вооруженные только одной наивностью, мы выходим на большую дорогу с Рембрандтами, Ван Эйками, Ватто и Гудонами». Многие аукционы проходили со скандалами: на них приходили бывшие владельцы произведений искусства — например, Юсуповы. Они даже судились с советским правительством, но тяжбы не выигрывали: к тому времени другие страны признали национализацию частных коллекций. Однако из-за судов и скандалов цены на предметы искусства на аукционах падали.

Продажа ценностей закончилась только в 1933 году. За пять лет из Эрмитажа исчезли картины «Святой Георгий и дракон» и «Мадонна Альба» Рафаэля, «Венера перед зеркалом» Тициана, «Поклонение волхвов» Сандро Боттичелли, «Портрет Елены Фоурмен» Рубенса, «Портрет польского дворянина» и «Отречение Петра» Рембрандта и многие другие работы. За границу продали много старинных икон, 14 яиц Фаберже, а картин Яна ван Эйка в СССР не осталось ни одной. Пострадали и столичные, и региональные музеи. Только за 1930 год СССР продал почти 600 тысяч произведений искусства.

Предметы оказались в частных собраниях и государственных музеях других стран, со временем в Россию вернулись единицы. Например, предприниматель Виктор Вексельберг выкупил коллекцию изделий Фаберже американского миллиардера Малкольма Форбса и открыл в Санкт-Петербурге Музей Фаберже. Так в России вновь оказались девять императорских яиц и другие изделия знаменитой фирмы. Бизнесмен Михаил Карисалов передал музею-заповеднику «Царское Село» стол Екатерины II. А в 2015 году в Музеи Московского Кремля вернулась коллекция русских орденов.

Во время Великой Отечественной войны советские музеи потеряли более миллиона экспонатов. Некоторые предметы погибли после артобстрелов и бомбардировок, некоторые увезли нацисты. А еще часть музейных ценностей была уничтожена, потому что хранилась в неподходящих условиях.

Уже 1 июля 1941 года из Ленинграда (сейчас — Санкт-Петербург) в Свердловск (сейчас — Екатеринбург) отправился первый поезд с сокровищами Особой кладовой Эрмитажа. В 22 вагона загрузили более 500 тысяч экспонатов. Упаковывали предметы искусства сотрудники музея и добровольцы. Всего удалось эвакуировать около двух миллионов экспонатов.

Часть коллекции Русского музея вывезли в Пермь. Предметы Центрального военно-морского музея эвакуировали в Ульяновск, Артиллерийского исторического музея — в Новосибирск, Государственного музея этнографии — в Горький (сейчас — Нижний Новгород).

Эвакуация проходила тяжело: не хватало упаковки и транспорта, предметы приходилось укрывать соломой и сеном, оборачивать клеенками и ветошью. К тому же у многих музеев даже не было планов эвакуации, а у некоторых в этих планах были серьезные просчеты: например, коллекцию Государственного исторического музея предполагалось увезти всего в двух вагонах.

В тылу создавались эвакуационные базы, но с ними тоже часто возникали сложности. Экспонаты московских музеев сначала собирались отвезти в Киров и Свердловск. Когда предметы собрали, выяснилось, что хранить ценности в этих городах негде: склады уже были заняты предметами искусства из Новгорода, Пскова и Ленинграда. А иногда местное руководство даже не подозревало, что к ним везут музейные экспонаты.

Вывезти все экспонаты не удалось. Оставшиеся ценности — скульптуры, мебель — прятали в подвалах. Сильно пострадали дворцы Ленинградской области: оттуда смогли эвакуировать только четверть экспонатов.

Во время войны пропала Янтарная комната Большого Екатерининского дворца в Царском Селе, которую не успели эвакуировать. В музее перед войной сократили штат до пяти человек, а предметы Янтарной комнаты оказались тяжелыми и при этом хрупкими. Их оставили на месте: обернули бумагой, ватой и марлей. Уже в сентябре 1941 года немцы заняли Пушкин и ограбили дворец. Янтарную комнату они отправили в Кёнигсбергский замок.

В апреле 1945 года советские войска взяли Кёнигсберг (сейчас — Калининград). Однако Янтарную комнату так и не нашли — она бесследно пропала. По одной версии, сокровища сгорели в пожаре 11 апреля 1945 года. По другой, немцы спрятали Янтарную комнату в одном из бункеров неподалеку от Кёнигсберга или увезли ее в другие города Германии. В 2000 году в Екатерининский дворец вернулись два предмета из Янтарной комнаты: флорентийская мозаика «Обоняние и осязание» 1751 года и комод конца XVIII века.

Еще немцы демонтировали и вывезли в Германию фонтаны Петергофа. Была утрачена оригинальная статуя «Самсона». Ее в 1947 году восстановили скульпторы Василий Симонов и Николай Михайлов. Зато из Германии вернулся «Нептун», но без двух статуй — Аполлона и западного всадника. Фигуру Аполлона сделали с гипсовой копии из Академии художеств. А западного всадника воссоздал скульптор Владимир Татарович.

Часть потерянных в войну ценностей возвращали дипломаты, искусствоведы и частные коллекционеры. Свято-Троицкий собор Пскова получил от посла Германии Эрнста-Йорга фон Штудница икону «Видение старца Дорофея». В 2012 году в Тверь из Германии вернулись более 800 экспонатов — археологические находки, иконы, кресты. В 1941 году их нашел рядом с разрушенным и горящим зданием музейного фондохранилища немецкий военный врач. Его отец был археологом. Поэтому военный решил спасти предметы и отправил их своей жене в Германию. Вскоре он погиб, а жена завещала вернуть экспонаты в Россию после своей смерти.

Картину Ореста Кипренского «Портрет Петра Басина» Русскому музею передал американский коллекционер Рональд Лаудер. Предприниматель Михаил Карисалов разыскал на зарубежных аукционах и подарил музею-заповеднику «Царское Село» более 200 предметов. А крест с главного купола храма Святой Софии в Великом Новгороде вернулся на свое место в 2004 году: более 50 лет он хранился в Военно-инженерной академии в Испании.