Что почитать: советует Максим Горький
Детство Алексея Пешкова — будущего писателя Максима Горького — было тяжелым. Он рано потерял отца, жил в бедности. А чтобы заработать, собирал на улицах ветошь и продавал ее. Из-за этого Горького дразнили в школе: одноклассники говорили, что от него «пахнет помойной ямой». Позже писатель вспоминал, что от депрессии его спасали книги: «…книги вымыли мне душу, очистив ее от шелухи впечатлений нищей и горькой действительности; я почувствовал, что такое хорошая книга, и понял ее необходимость для меня. От этих книг в душе спокойно сложилась стойкая уверенность: я не один на земле и — не пропаду!»
В раннем детстве стихи и сказки Горькому читала его бабушка, Акулина Каширина. А школьником он изучал классическую литературу и даже философские труды Артура Шопенгауэра и Фридриха Ницше. Впечатления от книг Горький записывал в дневник. Он размышлял:
Чтение — высокое удовольствие для культурного человека, я ценю книгу, она — моя дорогая привычка. Но я отнюдь не принадлежу к тем чудакам, которые бросаются на всякую книгу, как голодные на хлеб, ищут в ней какого-то нового слова и ждут от нее указаний, как жить. <…> Я читаю с выбором только хорошие, тепло написанные книги, мне нравится, когда автор умеет показать светлые стороны жизни, когда он и дурное описывает красиво, так, что о достоинстве жареного не думаешь, наслаждаясь вкусом соуса.
Мы изучили статьи Максима Горького, его автобиографические книги и интервью и составили список любимых произведений и авторов писателя. Для удобства мы разделили перечень на несколько частей и добавили интересные комментарии Горького.
Настоящее и глубокое воспитательное влияние на меня как на писателя оказала «большая» французская литература — Стендаль, Бальзак, Флобер; этих авторов я очень советовал бы читать «начинающим». Это действительно гениальные художники, величайшие мастера формы, таких художников русская литература еще не имеет. Я читал их по-русски, но это не мешает мне чувствовать силу словесного искусства французов.
Оноре де Бальзак. «Человеческая комедия»: «Человеческая комедия» была прочитана мною уже лет в двадцать; эта книга нанесла сильнейший удар моему неоформленному романтизму, и я почувствовал в ней гений Бальзака и полюбил его горячей любовью, как, вероятно, любят учителя и друга».
Эдмон Гонкур. «Братья Земганно»: «Мне было лет тринадцать, когда я прочитал первую книгу француза. Это была книга Эдмонда Гонкура «Братья Земганно» — трогательная история жизни артистов, людей, обреченных роком на духовное одиночество в тесном, искажающем душу круге враждебного любопытства к ним. Эта славная книга взволновала меня своей человеческой грустью и навсегда внушила мне особенно внимательное, страстное и сочувственное отношение ко всем людям, отдающим миру лучшее своей души».
Виктор Гюго. «Собор Парижской Богоматери» и другие произведения: «Трибун и поэт, он гремел над миром подобно урагану, возбуждая к жизни всё, что есть прекрасного в душе человека. <…> Он учил всех людей любить жизнь, красоту, правду и Францию».
Ромен Роллан. «Жан-Кристоф»
Стендаль. «Итальянские хроники» и другие произведения: «Я читаю «Итальянские хроники» Стендаля и снова не могу понять — как же это сделано? Человек описывает жестоких людей, мстительных убийц, а я читаю его рассказы, точно «жития святых», или слышу «Сон Богородицы» — повесть о ее «хождении по мукам» людей в аду».
Гюстав Флобер. «Бувар и Пекюше», «Простое сердце»: «Помню, «Простое сердце» Флобера я читал в Троицын день, вечером, сидя на крыше сарая, куда залез, чтобы спрятаться от празднично настроенных людей. Я был совершенно изумлен рассказом, точно оглох, ослеп, — шумный весенний праздник заслонила предо мной фигура обыкновеннейшей бабы, кухарки, которая не совершила никаких подвигов, никаких преступлений. Трудно было понять, почему простые, знакомые мне слова, уложенные человеком в рассказ о «неинтересной» жизни кухарки, так взволновали меня? В этом был скрыт непостижимый фокус, и — я не выдумываю — несколько раз, машинально и как дикарь, я рассматривал страницы на свет, точно пытаясь найти между строк разгадку фокуса».
Анатоль Франс. «Харчевня королевы Гусиные Лапы», «Суждения господина Жерома Куаньяра», критические статьи: «Анатоль Франс для меня — владыка мысли, он родил, воспитывал ее, умел эффектно одеть словом, элегантно и грациозно выводил в свет веселой, живой, иронически, но беззлобно улыбавшейся. Он управлял ее капризными играми с легкостью гениального музыканта, который дирижирует оркестром, где все исполнители считают себя первоклассными талантами и субъективны до анархизма».
Автор: Анастасия Войко
Смотрите также
