«Маленькие» картины больших художников

Черно-белый карандашный рисунок Бориса Кустодиева стал эскизом не только к большой работе, написанной маслом, но и одноименной акварели. В начале 1922 года художник предложил своему другу, владельцу издательства «Аквилон» Федору Нотгафту выпустить альбом, в который вошли бы 23 его акварели. Для книги был нужен сопроводительный текст, и в качестве автора Нотгафт пригласил Евгения Замятина. Личное знакомство художника и писателя произошло уже в процессе работы над книгой.

«Осенью 22-го года издательство «Аквилон» прислало мне «Русские типы» Кустодиева, чтобы я о них написал статью. Статьи я не стал писать, я сделал иначе: просто разложив перед собой всех этих кустодиевских красавиц, извозчиков, купцов, трактирщиков, монахинь, я смотрел на них так же, как когда-то на его картину на выставке, — и сама собой написалась та повесть», — вспоминал Замятин.

Текст очень понравился Кустодиеву, и он дописал еще восемь иллюстраций. Так альбом акварелей превратился в книгу «Русь», она вышла в марте 1923 года. Первую часть книги составила повесть Замятина, действие которой происходит в городе Кустодиеве, а второй раздел был посвящен рисункам художника. На эскизе к акварели «Купчиха в окне» — набросок изображения главной героини повести, Марфы Ивановны. Рисунок поместили на фронтиспис книги — перед первой страницей.

Василий Поленов был преподавателем Константина Коровина в Академии живописи, ваяния и зодчества. Он сразу разглядел в ученике талантливого колориста, оценил его работу с цветом. И вскоре даже обратился к нему за помощью: «Я мешаю краски несколько приторно и условно. Прошу тебя — помоги мне отстать от этого». Художники быстро стали близкими друзьями. Коровин часто гостил у Поленова в подмосковной деревне Жуковке на реке Клязьме. В один из таких приездов Поленов написал небольшой этюд «К.А. Коровин в лодке». А в 1888 году Коровин воспользовался этим этюдом для работы над собственной картиной «В лодке». Это живописное полотно практически полностью повторяет этюд, за исключением дописанной женской фигуры. Для нее позировала Вера Якунчикова — сестра художницы Марии Якунчиковой, которая, в свою очередь, приходилась Поленову свояченицей (сестрой жены).

Коровин и Поленов оставались близкими друзьями на протяжении всей жизни.

В апреле 1873 года Илья Репин, имевший право на заграничную поездку как пенсионер Академии художеств, отправился в путешествие по Европе. Он побывал в Вене, Венеции, Риме и Неаполе, а в ноябре приехал в Париж, откуда писал художнику Ивану Крамскому: «Я, преодолев трусость, остался в Париже на целый год, взял мастерскую на Rue Véron, 13 — квартира, а 31 — мастерская». На следующий год в ателье Надара прошла первая выставка импрессионистов. Под впечатлением от экспозиции и в целом от французского образа жизни Репин начал писать картину «Парижское кафе».

Перед тем как начать работу над полотном размером 1,7 на 2,7 метра, живописец создал множество этюдов для каждого из героев. Их он писал с натуры, но денег на оплату натурщиков у художника было немного, поэтому работу часто приходилось приостанавливать. Персонажами картины стали люди, хорошо известные парижской богеме: певица Анна Жюдик, художник Жан-Леон Жером, поэт Катюль Мендес, художник и натурщик Эмиль Бело, который до этого позировал Эдуарду Мане, и другие.

Репин рискнул показать картину на выставке парижского Салона в 1875 году. У художника не было необходимых связей, чтобы повесить полотно на выгодное место, поэтому оно просто затерялось среди тысяч других работ. На третий день картиной заинтересовался вице-консул из США, но сделка сорвалась: Репин счел, что «так дешево» он продаст ее и в России.

В 1890-х годах меценат Савва Мамонтов занимался строительством железной дороги в Архангельской области и предложил своим друзьям — художникам Валентину Серову и Константину Коровину — отправиться в путешествие на Север.

Художники поехали в двухмесячный вояж, из которого привезли множество этюдов. Не обошлось и без приключений. В Белом море Серова настигла морская болезнь, друзья чуть не заблудились в таежном лесу и познали все трудности работы в полевых условиях.

«Серов и я увидели, что днем писать с натуры нельзя, — вспоминал Коровин, — мешают мириады всевозможной мошкары, комаров и слепней. Лезут в глаза, в уши, в рот и просто едят поедом. Намазались гвоздичным маслом — ничуть не помогало. Мошкара темными облаками гонялась не только за нами, но и за паровозиком времянки», — вспоминал Коровин.

Они посетили Ярославль и Вологду, потом по рекам Сухоне и Северной Двине добрались до Архангельска и Мурманска, затем отправились на Новую Землю и в Северную Норвегию, побывали в Стокгольме и Гельсингфорсе (сейчас Хельсинки).

В 1932 году было принято постановление, согласно которому главенствующим и, по сути, единственным разрешенным стилем в живописи стал соцреализм. Участники всех творческих объединений, кроме официальной АХРР (Ассоциации художников революционной России), а также Московского и Ленинградского областного союзов художников, оказались вне закона. Среди них был, например, художник Михаил Соколов, выпускник Строгановского училища.

В 1938 году Соколов, как и многие другие, был арестован и отправлен в исправительно-трудовой лагерь на станции Тайга. Несмотря на то что формально запрета на рисование в лагерях не было, найденные при обыске рисунки изымали. Формат миниатюры стал для Соколова единственным способом продолжать работать. Рисунки размером с этикетку спичечного коробка художник делал подручными материалами, например сажей, и вкладывал в письма домой — так ему удалось сохранить часть работ.

«Мне кажется, я овладел тайной вложить в квадратный вершок, что другие в метрах. И в маленьком это даже сжатее — яснее выражено чувство и дыхание жизни», — писал художник уже после освобождения из лагеря.