История московских улиц: от тропинок до широких проспектов

Во времена Древней Руси в Москве не было улиц

, а когда они появились — имена им стали давать местные жители: в честь особенностей местности. Названия настолько приживались, что даже после царских указов о переименовании люди не переставали их использовать. В материале портала «Культура.РФ» рассказываем об истории, которая скрывается за привычными названиями.

Поначалу в древней Москве улиц не было вообще: люди селились по берегам вокруг Москвы-реки и образовывали небольшие городища. Для перемещений между ними прокладывали дороги, вытаптывали тропинки и просеки.

Сегодняшний центр города — территория Кремля — знаковое место для древних людей, именно оттуда начиналась история Москвы. Постепенно город расширялся — сначала до размеров Китай-города в XVI веке, позже — присоединяя все больше территорий вокруг себя.

Дороги и тропинки, которые связывали поселения, постепенно становились улицами. К концу XIV века появились улицы вокруг Кремля, обустраивались и застраивались проселочные дороги. Со временем у них появлялись названия, которые люди давали, ориентируясь на рельеф и характерные природные особенности местности. К примеру, современная улица Неглинная названа так в честь реки Неглинки, Вражский переулок — от «вражег», «овраг», Болотная площадь была расположена на месте большого болота, а современная Полянка располагается там, где в старые времена было много полей. Улица Солянка произошла от Соляного рыбного двора: там торговали солью и рыбой в XVI–XVII веках. Названия улиц давали и по направлениям, куда они вели. Так появилась Тверская. Она располагалась на месте древней дороги, по которой c XII века добирались в Тверь и Владимир.

В XIII–XVIII веках на территории столицы стали строить монастыри, а вокруг них — небольшие города, слободки, в которых жили работники. Постепенно дороги до них тоже превратились в улицы. Некоторые из них называли по роду деятельности обитателей. В Таганской слободе жили ремесленники, делавшие таганы — подставки для котлов, под которыми разводился огонь. На территории современной Кожевнической улицы находилась слобода кожевников: они торговали лошадьми и выделывали кожу.

Часто улицы называли в честь церквей и монастырей. Златоустовские Большой и Малый переулки были названы по имени Златоустовского мужского монастыря, Никольская улица — по Никольскому греческому мужскому монастырю, улица Петровка — по Высокопетровскому монастырю, который был основан в честь апостолов Петра и Павла.

Считается, что первая московская улица, которая попала в хроники, называлась Великой. О ней сохранилось упоминание в летописи 1468 года. На тот момент это была самая широкая улица Москвы. Позже город рос и название стало менее актуальным, а потом и забылось.

Великая располагалась на территории современного Зарядья. Улица, по мнению археологов, вела от Кремля к берегам Москвы-реки и была частью Владимирской дороги (ее также называли Великой Владимирской дорогой). По этой улице, как предполагают историки, шли торговать в ближайшие города.

Великая одной из первых была замощена деревом и просуществовала до XV века, пока ее не ликвидировали, когда перестраивали центр Москвы. Позже на месте улицы вплоть до середины XX века находился Мокринский переулок, названный так в честь церкви Николы Мокрого.

Москва росла, и вместе с ней увеличивалось количество улиц. Упоминания о них стали появляться в книгах. Иностранные путешественники, побывавшие в Москве, обращали внимание на широкие улицы — по контрасту с тесными европейскими.

Польский географ Матвей Меховский в 1521 году писал, что «в Москве много улиц, и где одна улица кончается, там не тотчас же начинается другая, а лежит промежутком поле», а шведский дипломат Петр Перей в 1608 году удивлялся: «Везде большие и широкие улицы, так что могут ехать четыре телеги рядом. В дождик бывает такая грязь и слякоть, что никому нельзя выйти без сапог, оттого-то большая часть их главных улиц имеет деревянную мостовую».

Еще один путешественник, Эрколе Зани, автор книги «Известие о путешествии в Московию», в 1672 году указывал, что московские улицы «широки и прямы; много обширных площадей; вымощены они толстыми, круглыми сплошными бревнами и укатываются санями, кои ездят по ним во множестве».

Сохранился первый путеводитель «Описание Императорского столичного города». Его автор, писатель Василий Рубан, сообщал, что в конце XVIII века Москва насчитывала 114 больших улиц шириной 8 саженей (14,5 метра) и 463 переулка шириной 4 сажени (7,3 метра).

Названия в то время были в основном только у крупных улиц и нескольких прилегающих к ним переулков, небольшие же оставались безымянными. Системы адресов не было, а местонахождение важных объектов обозначали примерно так: дом Ямской конторы — «в Китае близ живого рыбного ряда», канцелярия Московского батальона — «в белом городе между Рождественки и Сретенки».

Народные названия, зародившиеся во времена Древней Руси, сохранялись в Москве до начала XX века.

Случаи, когда власти решали переименовать улицу, были единичны вплоть до революции. К примеру, название улицы Пречистенка появилось по личному указу царя Алексея Михайловича, которому прежнее — Чертольская — казалось богохульным. Первое имя улица получила в древние времена: на ней располагался огромный овраг, такой глубокий и опасный, что жители говорили: «Как будто «черт рыл».

По Чертольской царь с семьей направлялся к Новодевичьему монастырю на службу и считал связь с нечистой силой плохим знаком. Новое название улица получила в честь иконы Пречистой Девы Марии, которая находилась в монастыре. Алексей Михайлович пытался сделать еще одно преобразование: переименовать Арбат в Смоленскую. Но жители так и не смогли привыкнуть к новому названию, и оно не прижилось.

Улицы и переулки нередко получали названия по имени крупных домовладельцев. В Талызинском жил генерал-майор, тайный советник Александр Талызин — известная и крупная фигура времен Екатерины II. Так же свое имя получил Лаврушинский переулок, где сейчас располагается Третьяковская галерея. В этом переулке жила купеческая вдова Анисья Лаврушина.

В XIX веке уже были случаи, когда улицы называли в честь знаменитых общественных и политических деятелей не потому, что они там жили, а за их заслуги. Долгоруковскую улицу назвали в честь генерал-губернатора Владимира Долгорукова, причем переименовали ее по просьбе жителей Новослободской улицы и по специальному указу царя.

К привычной нам системе наименований Москва пришла не сразу. Сначала улицы никак не подписывали: многие местные жители были неграмотны. Но они хорошо ориентировались в городе или спрашивали совета у прохожих.

Екатерина II юридически закрепила необходимость нумеровать городские объекты. Правда, в XVIII веке речь не шла о названиях улиц. По «Грамоте на права и выгоды городам Российской имении» 1785 года «каждый дом, или иное строение, или место, или земля в городе да означится нумером».

В XVIII–XIX веках на адресных табличках была написана информация о полицейской части, в чьем ведении находился дом, номер квартала и номер дома в квартале либо номер участка и номер дома внутри участка. Одна из таких табличек сохранилась сегодня на улице Солженицына, 6. Таинственная надпись на ней — «РОГЧ2УЧ№537» — расшифровывается так: «Рогожская полицейская часть, 2-й участок, №537» (число 537 — номер дома внутри части).

На рубеже XIX–XX веков названия, номера домов и имена домовладельцев писали на фонарях. Это было сделано для «скорейшего и более удобного розыска домов как частными лицами, так и полицией, почти всеми домохозяйствами Москвы». По задумке фонарь должен был помочь определить номер дома в темное время суток. Однако на практике керосиновые фонари часто так сильно коптили, что адрес было невозможно разобрать. Кроме того, надписи, сделанные красками, легко смывались дождем.

К началу века обозначения адресов стали размещать над воротами или дверьми домов. Привычные нам указатели улиц появились не так давно, в 1908 году: тогда был принят указ о новой нумерации.

До 1918 года в России не было закона, который регулировал процесс присвоения имен улицам. Их названия сохраняли историческую память и по-прежнему ассоциировались у жителей со знаковыми событиями или важными местами.

После Октябрьской революции перед большевистским правительством стояла задача отказаться от старых царских наименований и присвоить улицам новые названия. Для этого Совет народных комиссаров выпустил декрет «О снятии памятников, воздвигнутых в честь царей и их слуг, и о выработке проектов памятников Российской социалистической республики». По этому документу необходимо было «спешно подготовить… замену названий улиц, гербов и т. п. новыми, отражающими идеи и чувства революционной трудовой России».

Для выполнения указа в каждом районе Москвы создали комиссии. Так появились Товарищеский переулок (ранее Дурной переулок), Большая Коммунистическая улица (ранее Большая Алексеевская, сегодня — Александра Солженицына), шоссе Энтузиастов (ранее Владимирское). Большая Пресня стала Красной Пресней, а Горбатый Мост — Мостом 1905 года. Новые названия практически не были связаны с особенностями Москвы и ее жизнью. К примеру, Кудринская площадь и Большая Дмитровка получили имя в честь французского революционера и автора слов к гимну «Интернационала» Эжена Потье.

Представители комиссий не всегда заботились об оригинальности названий и часто их не согласовывали с коллегами. В итоге в столице появилось несколько Советских, Октябрьских, Партийных улиц. Не обошлось без ироничных случаев: так, Пустую улицу переименовали в Марксистскую «в честь марксистского учения и его последователей», а «Новоспасский тупик» стал «Крестьянским тупиком» в «честь советского крестьянства». Случались и другие казусы: бывший Троицкий переулок комиссия назвала в честь участника революционных боев Александра Померанцева, «погибшего на Остроженских позициях». На самом же деле он был ранен, но выжил, после революции стал ученым-физиком и дожил до 1979 года.

Многие исторические названия вернули в 1990–1993 годах, и жители столицы вновь получили Маросейку, Поварскую, Большую Якиманку, Воздвиженку, Покровку и другие улицы.