Заглянем в загранпаспорт Гумилева

Гумилев был увлеченным путешественником. Но где именно он бывал? Вспоминаем вместе с Софьей Багдасаровой.

Париж (Франция)

Во французской столице Гумилев жил в юности, там он сочинил и первые свои стихи. Сюда он повезет в медовый месяц Ахматову. В последний раз Гумилев оказался в Париже в 1917 году и служил в качестве адъютанта при комиссаре Временного правительства. Жизнь эмигрантом не устраивает его, и 10 апреля 1918 года Гумилев уезжает на родину — это оказывается роковым решением и последним его путешествием.

Стамбул (тогда — Османская империя, теперь — Турецкая Республика)

В свое первое путешествие 22-летний Гумилев отправился в 1908 году вопреки воле отца на сэкономленные в счет своего содержания деньги. На пароходе он отплыл из Одессы и добрался до Стамбула — ключевого перевалочного пункта. В последующие годы он еще не раз проплывал через этот порт.

Афины (тогда — Греческое королевство, теперь — Греческая Республика)

В Афинах молодой Гумилев был во время своего первого, пробного путешествия, осмотрел Акрополь и читал Гомера. В общем, вел себя как приличный турист. Родители ничего не знали: его друзья из Парижа каждые 10 дней аккуратно отправляли им заранее заготовленные письма.

Каир и Александрия (тогда — Хедиват Египет, затем Султанат Египет, теперь — Арабская Республика Египет)

В 1908 году Гумилев впервые увидел Каир — и район Аль-Эзбекия, о котором он будет вспоминать потом с тоской («Как странно — ровно десять лет прошло / С тех пор, как я увидел Эзбекие…»). Он искупался в Ниле, ночевал в трюме парохода с пилигримами, был арестован за поездку «зайцем» — в общем, наслаждался жизнью.

Бейрут (тогда — Османская империя, теперь — Республика Ливан)

Ливанский порт был перевалочным пунктом для тех, кто следовал в Африку через Суэцкий канал.

Джибути (тогда — Французский Берег Сомали, теперь — Республика Джибути)

В этом африканском порту, стоящем на землях между Эфиопией и Сомали, Гумилев был в обоих своих абиссинских путешествиях, первое из которых случилось в 1909 году, второе — тремя годами позднее. Как он с восторгом писал в дороге Валерию Брюсову: «Здесь уже есть всё — до львов и слонов включительно, солнце палит немилосердно, негры голые. Настоящая Африка. Пишу стихи, но мало. Глупею по мере того, как чернею, а чернею я с каждым часом. Но впечатлений масса».

Харар (совр. Харэр, тогда — Абиссиния, Эфиопская империя, теперь — Федеративная Демократическая Республика Эфиопия)

Крупный эфиопский исламский город, где Гумилев побывал несколько раз. Его второе абиссинское путешествие (1913 год) состоялось по инициативе петербургского Музея этнографии (Кунсткамеры), куда он потом целую неделю сдавал свои трофеи и фотографии. В этом путешествии его сопровождал племянник Николай Сверчков («Коля-маленький»). Там Гумилев подружился с местным губернатором — будущим императором Эфиопии Хайле Селассие I.

Аддис-Абеба (тогда — Абиссиния, Эфиопская империя, теперь — Федеративная Демократическая Республика Эфиопия)

Оба раза Гумилев брал в Хараре мулов и проводников и шел в путь караванной тропой отрогами Черчерских гор, на высоте 2,5 тысячи метров над уровнем моря. Путешествие в глубь страны было тяжелым. Из его дневника: «Идем по равнине; дичи масса, убили шакала. Остановились после трех часов хода, потому что галласы зарезали двух быков на кладбище и пригласили нас есть. Вечером ходили на охоту: убили громадную птицу, видели оленей. У меня лихорадка и почки. Пить нечего».

Вообще, документальных (а не поэтических) сведений о путешествиях Гумилева мало. Георгию Иванову, по его словам, он рассказывал: «Путешествовать по Африке отвратительно. Жара. Негры не хотят слушаться, падают на землю и кричат: «Калас» («Дальше не иду»). Надо их поднимать плеткой. Злишься так, что сводит челюсти».

Владиславов (совр. Кудиркос-Науместис, тогда — граница с Пруссией, теперь — Литовская Республика)

На Первую мировую войну Гумилев отправился добровольцем. Поскольку он умел ездить верхом, он попал в кавалерию — сначала в уланы, а затем в гусары. В рядах русской армии он прошел по тем землям, которые раньше видел из окна поезда, направляясь в Европу. Боевое крещение Гумилева, воспетое им в стихотворении «Наступление» («Та страна, что могла быть раем…»), произошло на российско-германской границе. Затем он повоюет на других территориях Центральной Европы.

Лондон (тогда — Британская империя, ныне — Соединенное Королевство Великобритании и Северной Ирландии)

В 1917 году Гумилев, уже георгиевский кавалер, решает перевестись на южный, Салоникский фронт. Для этого ему надо было присоединиться к Русскому экспедиционному корпусу во Франции. Из России он отправился туда кружным путем — так к списку стран присоединяются Швеция, Норвегия и Англия. В британской столице Гумилев задержался на целый месяц, познакомился с Олдосом Хаксли, Гилбертом Честертоном, Уильямом Батлером Йейтсом.

Честертон в своих воспоминаниях об этом «русском в военной форме» писал: «Он был аристократом, землевладельцем, офицером одного из блестящих полков царской армии — человеком, принадлежавшим во всех отношениях к старому режиму. Но было в нем и нечто такое, без чего нельзя стать большевиком, — нечто, что я замечал во всех русских, каких мне приходилось встречать. Скажу только, что, когда он вышел в дверь, мне показалось, что он вполне мог удалиться и через окно. Он не коммунист, но утопист, причем утопия его намного безумнее любого коммунизма. Его практическое предложение состояло в том, что только поэтов следует допускать к управлению миром. <…> Я был польщен его любезностью, когда он назначил меня, как собрата-поэта, абсолютным и самодержавным правителем Англии. Подобным образом д’Аннунцио был возведен на итальянский, а Анатоль Франс — на французский престол».

Из Лондона Гумилев отправился в Париж. Круг замкнулся.