Обряд очищения шорской шаманки А.О. Куспековой
Аутентичная шаманская традиция сохранялась в Горной Шории еще в 2000-е гг. Полевые исследования, проведенные Л.Н. Арбачаковой, выявили несколько так называемых шаманов без бубна [14], которые тем не менее следовали этнической традиции передачи шаманского дара. В современной шаманской традиции шорцев функционируют несколько видов камланий: лечебное камлание (специального названия нет), очищение алас, ловля души қут қабарға, проводы души умершего, камлание на вёдро, а также путешествие к заброшенному жилищу эски чурт. Последний вид камлания был обнаружен и впервые описан Л.Н. Арбачаковой [16].
В имеющихся фонозаписях зафиксированы лечебные камлания (записаны от Кискоровой М.Ф. и Тодыяковой Е.Г.), очищение дома (от Адыяковой К.Н. и Тодыяковой Е.Г.), очищение человека (от Куспековой А.О.), ловля души (от Адыякова В.С. и Тодыяковой Е.Г.), камлание на покойника (от Куспековой А.О.) и эски чурт (4 варианта от Чудекова К.П., 2 варианта от Тодыяковой Е.Г., по одному варианту от Тудегешевой А.А. и Куспековой А.О.).
Обряд очищения в шорской традиционной культуре является одним из наиболее популярных. Понятие «очищение» связано с непереводимым словом алас, которое произносится в момент совершения обряда. Его проводят аласчы — ритуальные специалисты, для которых именно этот вид обряда является основным, но также могут проводить и камы — шаманы (сильные, слабые или даже начинающие).
Акулина Осиповна Куспекова, 1930 г. р., является камом. По ее словам, шаманской практикой она начала заниматься уже в довольно зрелом возрасте, но довольно быстро приобрела известность среди местного населения. К шаманской практике А.О. Куспекова, как и другие шорские шаманы, обратилась в результате так называемой шаманской болезни. Ее стали принуждать к этому духи тӧстер, которые сказали: «Ты либо умрешь, либо будешь шаманить».
От А.О. Куспековой шаманские обряды записывались трижды. В августе 2000 г. был зафиксирован Эски чурт — обряд камлания на заброшенное жилище [16]. В июне 2001 г. была произведена аудиозапись камлания на покойника, представляющего собой успокоение души умершего. В августе 2003 г. участниками экспедиции под руководством Р. Мастроматтеи был зафиксирован на аудио- и видеоносителях обряд очищения.
Перед проведением обряда исполнительница переодевалась в белый медицинский халат, а голову повязывала светлым платком. Повязывание головы белой материей является характерным элементом шаманской традиции северных алтайцев и шорцев. Шаманский костюм в данном регионе либо вообще отсутствует, либо состоит из светлой одежды шабур (типа кафтана), которая была заменена Куспековой на медицинский халат (Фото 06). Для некоторых видов обрядов ритуальное облачение не является необходимым. Так, в представляемом обряде использовались повседневная одежда и цветной платок, в которые была одета исполнительница в момент прихода к ней собирателей (Фото 02 и 07).
Участники экспедиции встретились с А.О. Куспековой днем в ее небольшом деревенском доме, состоящем из одной комнаты, которая являлась и жилым помещением, и кухней. После предварительной беседы она согласилась провести обряд очищения для одного из собирателей, поскольку подобный обряд может проводиться в дневное время. Камлание совершалось в присутствии участников экспедиции и мужа А.О. Куспековой.
Обычно у заказчика обряда шаманка просит платок либо другую вещь для того, чтобы «духи могли распознать след человека». Это, например, необходимо для камлания на заброшенное жилище. В начале данного сеанса она также спросила, привезла ли заказчица «тряпку». Получив отрицательный ответ, она укоризненно сказала, что это надо было сделать, однако провести обряд не отказалась.
В самом начале А.О. Куспекова поставила перед собой стакан с водкой, из которого немного отпила сама, а остальное разбрызгала в качестве угощения для духов (видео 01).
В процессе беседы выяснилось, что имевшийся у шаманки ритуальный инструмент шорба (некоторые шаманы произносят шорбы / шорбу), изготавливаемый из веток березы и замещающий в настоящее время шаманский бубен [12; 13], пришел в негодность. Несложность его изготовления в летний период позволили легко решить эту проблему. Сопровождавший участников экспедиции Борис Тудегешев сходил в лес, который начинается прямо у жилища шаманки, и наломал новых веток для шорбы. Перед тем как его отправить за ветками А.О. Куспекова дала указания, какого размера (примерно по локоть) и сколько («чтобы рука полная была») веток нужно принести.
Интересным моментом записанного обряда было приспособление нового пучка веток для проведения ритуала. С высохшей старой шорбы была аккуратно снята перевязывающая ее у основания светлая ленточка, и этой же самой лентой была перевязана новая шорба. Березовые ветки были обмотаны накрепко несколько раз. Во многих деталях поведения можно усмотреть сохранение традиционных практик. Так, раньше шаман не изготовлял сам ритуальных инструментов и одежды, а только давал указания, что и как надо делать. В рассматриваемом обряде за ветками был послан один из присутствующих. При смене бубна некоторые наиболее важные его элементы (рукоять, металлические детали) переносились со старого на новый. В данном случае была использована обвязывающая лента. Даже способ обмотки, устройство петли, которая надевалась на руку, весьма сходны с теми, которые использовались при изготовлении других шаманских предметов (петли обычно имеют шаманские колотушки орба / орбо).
Строение обряда также типично для шаманской традиции. Вначале происходит призывание духов-помощников шамана, затем, в основной части, — очищение души и тела пациента, а в заключительном разделе шаманка успокаивает и распускает своих духов и благословляет заказчика ритуала.
Духами-помощниками шамана являются хозяева гор тағ ээзи, чистых рек суғ ээзи, а также ақ чылан ‘белая змея’. Кроме того, А.О. Куспекова обращалась к верховному небесному Божеству Ульгену. По ходу ритуала шаманка вступает в диалог с духами и божествами. Она зовет духа, представляется ему сама и представляет заказчика ритуала, называя имя и место жительства. В тексте часто упоминается плетка камчы, при помощи которой шаманка собирает духов (Аудиопример 01):
Э-хе-хе!
А-йей, Ӱлгенма,
А-йей, мен қамчыларым,
А-йе, хе, қамнарайым!
А-йе, қайны қаанға,
А-йе, Любе келен,
А-йе-йе-йе, қыйғаларым,
А-йе, Ново (ку)знецтаӊ,
А-йе, айленнарзаар!
А-о, хом!
А-йе, хе, қамчалайым!
А-йе, Люберын азанғымар,
А-йе, сының черза,
А-йе, пой-пойың,
А-йе, келчин полар!
А-йе, чельбенерзин!
А-йей, Ӱлген қанна,
А-йе, пис алам (на)зын!
А-йе, қын!
Э-хе-хе!
А-йей, с Улгеном,
А-йей, я плетью оплету,
А-йе, хе, покамлаю!
А-йе, к какому из духов,
А-йе, Люба пришла,
А-йе-йе-йе, призову,
А-йе, из Новокузнецка,
А-йе, возвращайтесь!
А-о, хом!
А-йе, хе, камчой оплету!
А-йе, к Любе приникайте,
А-йе, по горным хребтам,
А-йе, сами собою,
А-йе, приходите!
А-йе, опахалом машу!
А-йей, с Ульген-каном,
А-йе, благословлять будем!
А-йе, хын!
Периодически шаманка угощала своих духов спиртным напитком, делая кропление шачығ. В нужный момент она, а затем пациентка были облачены в панцирь куйак, что символизировало создание вокруг них защиты от возможного вреда (Аудиопример 02):
А-йе, хе!
А-йе, қайы хаанға,
А-йе, қамчылайым?
А-йе, Любы келген,
А-йе, эдеқтига,
А-йе, Новуйкузнецқа,
А-йе, айленерзаар!
А-ой, хом!
А-йе, хе, аданайым!
А-йе, пойың сарнабодур,
А-йе, қуйақтынбодур!
А-о, хо, хе, хом!
А-йе, сӱрне пажырда,
А-йе, сӱгре чажыба,
А-йей, сыңрабодур!
А-о, хом!
А-йе, хе!
А-йе, какого кана,
А-йе, плетью оплету?
А-йе, Люба пришла,
А-йе, к имеющей подол,
А-йе, в Новокузнецк,
А-йе, возвратитесь!
А-о, хом!
А-йе, хе, назовусь!
А-йе, сама пой,
А-йе, в доспехи облачайся!
А-о, хо, хе, хом!
А-йе, когда душа-сюр откроется,
А-йе, каплями воды,
А-йей, звенеть будет!
А-о, хом!
Духи во время сеанса отвечают шаманке, задают вопросы. Все это выражается в иносказательной форме в тексте обряда, а также передается голосом: при вступлении в диалог того или иного духа голос шаманки изменяется. Характерная для шаманского пения вибрированность еще более усиливается, звучание становится ниже (Аудиопример 03):
А-йе-е-е-е-е-е-е!
А-о, хом!
А-йе, қуйақтыбодурар,
А-йе, йой, саранны шықанғы базынар!
А-йе, анаң менең
А-йе, мӱгдӱ бодурбазыннар!
А-йе, хем!
А-йе, кӧрзиң, аданайым!
А-йе, тӱрт толуғанда,
А-йе, қайдығ кӧрзин,
А-йе, шайқаларзаар!
А-о, хом!
А-йе-е-е-е-е-е-е!
А-о, хом!
А-йе, панцирем облачайтесь,
А-йе, йой, если немощь вышла, задавите!
А-йе, и меня
А-йе, пусть не боятся!
А-йе, хем!
А-йе, посмотри, аданайым!
А-йе, в четырех углах,
А-йе, кого увидишь,
А-йе, покропите!
А-о, хом!
В следующем разделе вновь называется имя пациентки (Аудиопример 04):
А-а-а-а-а, аданайығ!
А-е-е-е-е, аданайым!
Е-е-е-е-е, аданайеым!
Қар (а) эмчеқ(ка) қэптенчабыс, аданыйейым,
Қары қасқа қамнанчабыс, аданайеым.
Эдектиг анаг аданығ,
По Люб (а) пал (а), аданығ,
Эличи айландырған салайеын.
А-йе-е…!
А-а-а-а-а, аданайығ!
А-е-е-е-е, аданайым!
Е-е-е-е-е, аданайым!
К черным грудям приникаем, аданыйым,
Черному гусю камлаем, аданайым.
К имеющей подол возвращайся,
Это Люба-дитя, аданығ,
Помощнику, который вернул, положу.
А-йе-е…!
Далее шаманка очищает душу и тело пациентки, заканчивая обряд ее благословлением, благодарением духов и их роспуском.
Музыкально-поэтическая композиция обряда складывается из эпизодов-тирад, отграниченных друг от друга продолжительными возгласами. Начала строк также маркируются выразительными возгласами, но более краткими. В течение обряда сменяются несколько мелодий простейшей структуры. Своеобразие и неповторимый облик шаманским песнопениям придает тембро-артикуляционная интонирование. Его можно назвать классической шаманской манерой пения, основанной на разных видах вибрато (см. [7]) в сочетании с другими тембровыми приемами (сжатием гортани, «скрипучим» голосом и др.).
В начале камлания А.О. Куспекова сидела на низеньком табурете возле печки и махала шорбой. Ставя защиту, она водила ритуальным предметом вокруг головы — сначала своей, затем — пациентки. В более активной фазе камлания выполнялись действия, направленные на изгнание всего плохого из дома: шаманка опускалась на колени и делала шорбой движения по направлению к открытой двери. В конце шаманка вновь села на табурет и завершила ритуал.
Ни до, ни после совершения обряда никакой специальной трапезы не было. Совместные трапезы предполагались только во время общественных молений, сопровождавшихся жертвоприношением животного. В этнографической литературе описываются подобные ритуалы, однако в настоящее время они уже не проводятся.
Основные трансформации, произошедшие в шаманской традиции шорцев в 30–90-е гг. XX в., связаны с утратой наиболее важного ритуального инструмента — бубна тӱӊӱр. Ритуальный пучок березовых веток шорба заменяет бубен не только шорским шаманам, но и другим тюркским народам Южной Сибири. По воспоминаниям старожилов, раньше сильные шаманы использовали только бубен, а шорбу, платок и другие ритуальные предметы употребляли начинающие или слабые шаманы [12].
