Скотоводческие заговоры алтайцев
Традиция является чрезвычайно закрытой, поскольку заговоры исполняются без присутствия посторонних. Они — главный компонент окказионального обряда, который проводится преимущественно в феврале–марте во время массового появления приплода у овец и коз, но также и в другое время.
Алтайцы поют заговоры в основном трем животным — овце, козе и корове, наиболее распространены заговоры овцы. Единичный случай — заговор яку, который был исполнен Исааком Демидовичем Саблаковым (1928 г. р.), проживающим в теленгитском селе Белтир Кош-Агачского района.
Скотоводческий обряд алтайцев похож на теленгитский, тувинский, казахско-алтайский, бурятский: когда самка после родов брыкается и не подпускает к себе детеныша, ее подзывают с помощью традиционного сигнала, привязывают веревкой за шею, при необходимости связывают ей задние ноги. Детеныша смазывают последом, молоком матери или соленой водой, дают понюхать самке, чтобы она опознала «свой» запах и начала облизывать новорожденного. Затем детеныша помещают под материнское вымя. Исполнитель обряда, сидя с правой стороны от самки, правой рукой придерживает детеныша у соска, а левой — гладит самку по спине и хвосту. При этом он поет заговор, который считается чрезвычайно действенным средством. По словам исполнителей, когда корова или овца слушает обращенный к ней заговор, на ее глазах даже появляются слезы. Заговор длится все время, пока детеныш сосет, и далее — пока все молоко не будет выдоено.
В результате исполнения заговора самка обязательно принимает детеныша, чаще всего это происходит в тот же или на следующий день. В редких случаях обряд проводится в течение нескольких дней утром и вечером, пока самка «не одумается». Существует культурное представление о том, что самка после воздействия заговора никогда в дальнейшем не бросит детеныша.
Заговоры исполняются и для успокоения животного во время доения. Но если скотоводческий обряд для спасения приплода проводят и женщины и мужчины, то при доении успокаивают самку пением заговора только женщины.
У алтайцев зафиксированы следующие названия заговоров: эмизип, эмизер — от эм- («сосать»), дьериген/ дьерип дьат/ дьеризе — вероятно, от дьер— («земля»; то есть «отказываться, бросать на землю»); сааган/ саарда/ сааза — от саа— («доить»); таштаба/ таштаза — от ташта— («бросать, оставлять»), телчиткени — от телчи- («делать первые шаги, начинать ходить»); токунатканы — от токуна— («усмирять, успокаивать»). Первые три термина являются общими для алтайцев и теленгитов. Эти термины употребляются по отношению ко всем видам животных с дополнительным уточнением адресата: например, уй дьерип дьат («корова отказалась [от детеныша]»), кой баласы дьерип дьат («овца ребенка бросила»). Кроме того, есть специфические названия для заговоров овцы и козы. Так, некоторые исполнители используют для обозначения заговора овцы сигнальный окрик колбо, как правило, применяемый для остановки и успокоения овцы, а для заговоров козы — названия чечулап, чечулар, в основе которых лежит закрепленное за козой звукосимволическое слово «чечу».
Различные этнические обозначения не связаны ни с формой заговоров, ни с конкретным видом животных. Заговоры для разных животных могут быть пропеты одним исполнителем как на разные, так и на одну и ту же мелодию. В отличие от песен напевы заговоров являются индивидуальными и импровизационными.
Заговоры овцы, козы и коровы вне зависимости от того, исполняются они на один или разные напевы, различаются словами-символами, строго закрепленными за каждым видом животных, а также регистровыми зонами.
Слова-символы, используемые в подзывании животных и обязательные для заговоров, совпадают с теленгитскими. За овцой закреплено звукосимволическое слово ψo(у), которое включает полузвонкий губной вибрант ψ, не входящий в систему языка, но использующийся в традиционных сигналах (в русской культуре он задействован в сигнале тпру для остановки лошади). Заговоры козы поются со словом чечу/ ччу/ тщу; заговоры коровы — со словом гö(у)/ гo(у) (г — фрикативный).
Заговоры распределены по разным регистровым зонам в зависимости от животного-адресата. Верхнюю зону занимают заговоры козы, нижнюю — заговоры коровы, а среднюю, перекрещивающуюся с нижней и верхней, — заговоры овцы. В ситуации, когда заговоры исполняются вне обряда, исполнители могут пропеть их на одной высоте.
Строки в заговорах выделяются по сходству мелодических построений, разделенных дыхательными паузами. Заговоры могут состоять из существенно различающихся строк. Обязательно используются строки, состоящие только из слов-символов. Кроме них есть строки, сочетающие звукосимволические слова и словосочетание, которое является либо ласковым обращением к животному, либо призывом начать кормить детеныша и находится в начале либо в конце строки. Используются также поэтические строки, которые содержат уговоры самки одуматься и выкормить своё дитя. Они имеют разную протяженность и часто группируются в двустишия или четверостишия. Наконец, есть поэтические строки с разным количеством слогов, к которым добавляется разное число слов-символов. При этом некоторые строки алтайских заговоров обнаруживают кросс-культурные жанровые параллели, но есть и свойственные только алтайцам.
Тексты заговоров импровизируются исполнителями. Заговор козы (аудиопример 10), записанный в 1992 году от знатока традиции Арины Сергеевны Теренгиной (1929 г. р.), содержит такие строки:
Балаҥды алсаҥ ол эчким,
Ччу, ччу, ччу.
Балаҥды неге ол чаштыҥ,
Мениҥ кару ол эчким?
Ччу, ччу, ччу, ччу.
Баласын чачпас ол керек.
Ччу, ччу, ол эчким.
Кару эчким, балаҥды алсаҥ, ол эчким.
Ччу, ччу, ччу.
Баласын таштабай ол алар,
Кайран мениҥ ол эчким.
Ччу, ччу, ччу.
Дитя свое прими, моя коза,
Ччу, ччу, ччу.
Дитя своё почему бросила,
Моя милая коза?
Ччу, ччу, ччу, ччу.
Детя своё не надо бросать.
Ччу, ччу, моя коза.
Милая моя коза, дитя своё прими,
моя коза.
Ччу, ччу, ччу.
Дитя не бросит, возьмет,
Родная моя коза.
Ччу, ччу, ччу.
Муж Арины Сергеевны Василий Тадинович Теренгин (1937 г. р.) пропел заговор коровы (аудиопример 13) с текстом:
Ö-гöу, гö.
Чолмок öгу (йуҥ), гу, гу, гу.
Эмди балаҥды эмиссеҥ, гу, гу.
Сÿдÿҥдÿ берзеҥ саал алайын, гу, гу.
Эмис, эмис балаҥды, гу, гу, гу.
Сÿдÿҥдÿ кöп экел, гöу, гöу,
Кöк öлöҥнöҥ отоп туруп, гу, гу, гу.
Сÿттÿ кöп экел, гу, гу, гу.
Балаҥ семис болзун, тойу болзын.
Балаҥды тойгус, гу, гу, гу.
Ö-гöу, гö.
Чолмок (кличка) öгу (йуҥ), гу, гу, гу.
Сейчас детенышу своему дай пососать, гу, гу.
Твое молоко дай, я выдою, гу, гу.
Дай пососать, дай пососать своему детенышу, гу, гу, гу.
Своего молока много принеси, гöу, гöу,
Зеленую траву выщипывая, гу, гу, гу.
Молока много принеси, гу, гу, гу.
Детеныш твой упитанным пусть будет, сытым.
Детеныша своего накорми досыта, гу, гу, гу.
Необходимо отметить, что заговоры нередко состоят только из звукосимволических строк, а вот другими строками заговор не может исчерпываться. Особая роль звукосимволических строк позволяет предположить, что они являются самыми древним и главным средством магического воздействия. Однако при подзывании животных с использованием сигнального интонирования те же слова магической функции лишены.
Напевы скотоводческих заговоров характеризуются импровизационностью, большим разнообразием мелодических оборотов в рамках узкого диапазона, индивидуальностью у каждого исполнителя, метрической свободой. Эти качества отличают заговоры от эпоса и песен, но сближают с колыбельными укачиваниями.
Целостность традиции подчеркивается единой тембровой окраской заговоров. Для них характерно звукоизвлечение с присутствием шума относительно низкой частоты. Кроме того, используется специфический прием короткого частичного смыкания голосовых связок в завершающей фазе звука, приводящий к очень быстрому скольжению по высоте. Аналогичный прием используется в песнях теленгитов и в стиле праздничного «цветистого» пения якутов.
Традиция скотоводческих заговоров в культуре алтайцев сохранилась значительно хуже, чем у соседних родственных народов. Обрядовое применение заговоров было у алтайцев редким уже в середине 80-х годов XX века. Интенсивные изменения традиционного хозяйственного уклада и ассимиляционные процессы привели к возникновению нетрадиционных форм интонирования заговоров. К ним прежде всего относятся заговоры, исполняющиеся на песенные и частушечные напевы (аудиопримеры 07, 12 и 15). Принадлежность этих форм к сфере заговоров подтверждается только обязательным использованием слов-символов, выполняющих роль жанровых маркеров. Кроме того, в скотоводческой практике алтайцев на первый план выдвинулась функция успокоения животного во время доения. В этих случаях заговоры стали заменяться песнями соответствующего содержания без звукосимволических слов или возгласно-речевыми обращениями к животному.
