Обряд вождения русалки в селе Оськино Хохольского района Воронежской области
Село Оськино Хохольского района, расположенное в 60 км от Воронежа, было основано в середине XVII века крестьянами-однодворцами (по документам известно с 1682 года) и свое название получило по имени первопоселенца, которого звали Оська.
В селе до настоящего времени сохраняется обряд вождения русалки, представляющий собой карнавальное шествие-игрище, главной целью которого является выпроваживание русалки в образе ряженого коня за пределы села, что символизирует окончание весны и наступление лета. Обряд совершается в следующее за Троицей воскресенье, которое называется здесь заговины на Петровки (Петровский пост). А предшествующая троицкая неделя именуется русальной.
Обряд вождения русалки был зафиксирован в 30-е годы ХХ века экспедициями Российского музея этнографии (фото 01, 02). Участница экспедиций Т.А. Крюкова приобрела у местных жителей обрядовые предметы, из которых в музее была создана экспозиция (фото 03), а позже (в 1947 году) опубликовала статью об этом обряде. Т.А. Крюкова считала, что обряд проводился в селе лишь до 1934 года, однако по нашим сведениям, с некоторыми перерывами он воспроизводился в течение всего ХХ века и сохранился до настоящего времени (фото 04–08).
В 1994, 1995, 1996, 2013 годах автору описания довелось наблюдать этот обряд в живом бытовании. Для совершения обряда жители собираются на краю села обычно в полдень. Трое мужчин — русальщиков — кладут на плечи лестницу из тонких жердей с закрепленными на них металлическими дугами, которые накрывают чехлом из ткани. Это — туловище коня-русалки. В небольшой незашитый проем чехла первый русальщик высовывает деревянные вилы, на которые накручено конопляное волокно. Это — голова коня-русалки, к которой привязывают рога из деревянных палочек, чтобы русалка могла бодаться, или, как здесь говорят — брухаться. Последний русальщик под пологом держит палку с привязанным к ней конопляным хвостом, чтобы русалка могла хлестаться и пугать зрителей. Конопляное волокно, столь необходимое для изготовления коня-русалки, бережно хранили и не использовали для других целей. В настоящее время туловище коня-русалки украшают лентами, а спереди даже прикрепляют куклу.
После обряжения русалки начинается шествие с нею по улицам села. Коня-русалку за кожаную уздечку ведет по улице вожак необычного вида, в другой руке он держитплеть. Раньше вожак наряжался в женскую холстинную одежду, а с 50-х годов приобрел облик цыгана.В обрядовом шествии участвуют женщины, одетые в народные костюмы (к сожалению, чаще — стилизованные, так как подлинных костюмов в селе не сохранилось) с ведрами, фляжками, корзинками. Их основная функция — собирать подаяние (продукты, выпивку, деньги) для русалки от каждого дома, встречных людей и проезжающих машин. Следом за ряжеными женщинами идут песенницы, а за ними — огромная толпа любопытствующих. «Выходитя, вынаситя, у каво што есть — ни чем ни гребуим, — кричит вожак, — штоп год был багатай, хлебароднай, падавайтя, ни скупитися, а то ня будя у хазяйстве дастатка». Особо жадных сельчан, которые не вынесли подарков, на потеху всей толпе русалка брухает. Время от времени русалкавалится на бок, изображая изнеможение, предвещающее ее скорую смерть. Упавшую русалку поливали сверху водой, чтоб отживела.
Вождение русалки сопровождается обрядовой песней «В лелей холоду». Традиционно ее играли только от Семика (четверг на троицкой неделе) до заговин на Петровки. Как и в большинстве троицких песен, в ее тексте величаются девушки, за которых на торгу (ярмарке) дают хорошую цену. Асемантический возглас-рефрен «О в лелей холэду» в начале каждой поэтической строфы, видимо, когда-то имел магическое значение. Сходные рефрены («О влеле!», «Елилё!», «Да ёлы!») фиксируются и в других троицких песнях южной России.
О, в лелей холэду, да и с гор-гары, да ка…
Катилась, катилась, да, ох, катилася, да катилась.
О, в лелей холэду, да катилася, да ка…
Калясо, калясо, да, ох, калясо, калясо.
О, в лелей холэду, прикатилася да ка…
Ка таргу, ка таргу, да, ох, ка таргу, ка таргу.
О, в лелей холэду, стали ва тарге да спра…
Спаршивать, спрашивать, ох, спрашивать, спрашивать.
О, в лелей холэду, да что у вас нынче дё…
Дёшева, дёшева, ох, дёшева, дёшева.
О, в лелей холэду, да ю нас дёшева да мо…
Моладцы, моладцы, да, ох, моладцы, моладцы.
О, в лелей холэду, да за моладца да лы…
Лык пушню, лык пушню, ох, лык пушню, лык пушню.
О, в лелей холэду, да за харошега да две…
Две дадут, две дадут, ох, две дадут, две дадут.
О, в лелей холэду, за пригожега да три…
Три дадут, три дадут, ох, три дадут, три дадут.
О, в лелей холэду, стали ва тарге да спра…
Спаршивать, спрашивать, ох, спрашивать, спрашивать.
О, в лелей холэду, да что у вас нынче до…
Дорага, дорага, ох, дорага, дорага.
О, в лелей холэду, ю нас дораги да де…
Девушки, девушки, ох, девушки, девушки.
О, в лелей холэду, да за девушку да сто…
Сто рублей, сто рублей, ох, сто рублей, сто рублей.
О, в лелей холэду, за харошаю да две…
Две дадут, две дадут, ох, две дадут, две дадут.
О, в лелей холэду, за пригожаю да сме…
Смету нет, смету нет, ох, смету нет, смету нет.
Музыкальная стилистика напева, разворачивающегося в узком диапазоне, свидетельствует о его принадлежности к раннему историко-стадиальному пласту. Во время вождения русалки могут исполняться и другие старинные песни, частушки.
Завершается шествие на противоположном краю села, где русалку разбирают, что символизирует ее смерть. В старину это делали обязательно у ржаного поля. По окончании обряда все его участники устраивают общинную трапезу, где угощаются собранным подаянием.
Календарные весенние обряды с вождением коня (кобылы) и сегодня сохраняются в некоторых южнорусских селах как символические проводы весны.
Аграрно-магическая сущность обряда вождения русалки основана на языческих представлениях о том, что на природу можно влиять: действием, словом, музыкальным звуком способствовать рождению нового богатого урожая. Эти представления как исходно-ключевые сохранились до наших дней в виде обрядовой мотивировки: «чтобы год был хлебородный».
Древнейшие представления и более поздние напластования причудливо переплелись в образах, символах, знаках, атрибутах обряда вождения русалки. Изменилось фольклорное бытие древнего ритуала: сегодня это игровое театрализованное действо, позволяющее, однако, реконструировать и связать воедино семантические аспекты обряда. Наиболее очевидные среди них:
— проводы весны как заключительный акт весенней обрядности, связанной с культом растительности и имеющей продуцирующую направленность;
— сбор подаяния при обходе дворов, подобном зимнему святочному, и сегодня воспринимается как ритуальная жертва, оберегающая от несчастья;
— использование воды для оживления русалки должно предотвратить засуху;
— величание девушек, чей возрастной статус соотносится с весенним периодом календаря и др.
Отдельные носители традиции и сегодня воспринимают вождение русалки не как праздник или форму досуга, а как магический ритуал, и верят в то, что эмоциональная неистовость в плясках, пении будет способствовать будущей удаче и благополучию. Обязательность исполнения обряда выступает как необходимое условие передачи традиции новым поколениям и сохранения этнической своеобычности. под воздействием современных
Вместе с тем с течением времени и утратой мифологического сознания традиционный обряд трансформировался в сторону театрализованного действа, перешел из магической сферы в сферу празднества. Постепенно создается и культивируется новая поэтическая мифология, которая по-своему дифференцирует значимые и незначимые компоненты обряда.
