Символы Тарковского

Так называется главный, по мнению многих специалистов, фильм Андрея Тарковского. Но первое зеркало появилось в первом фильме режиссера — короткометражке «Каток и скрипка». Главный герой этого лирического киноэтюда — семилетний мальчик — смотрит на отражение в зеркальной витрине магазина и видит себя на фоне жизни. В общем-то, это ключ к творчеству Тарковского. Его взгляд всегда направлен внутрь себя, в глубины памяти, в лабиринты совести. С удивлением и опаской разглядывает свое лицо в зеркале Крис Кельвин, герой «Соляриса». А новая, космическая Хари в том же зеркале вообще впервые видит себя. В зеркальной глади воды отражаются смельчаки, рискнувшие попасть в Зону, — это «Сталкер». Тусклое, темное зеркало хранит какую-то тайну прошлого Александра («Жертвоприношение»).

Основа миропорядка — дом, и он чаще всего утрачен вместе с детством. Бревенчатый деревенский дом в «Зеркале» похож на сруб в селе Завражье, где жили в годы войны Андрей и и его сестра Марина вместе с матерью. Родной дом на берегу заросшего пруда на самом деле центр Вселенной — вот что понимает герой «Соляриса» Крис Кельвин, находясь на космической станции. Деревянный дом, окутанный туманом, снится эмигранту Горчакову («Ностальгия»). Сжечь свой дом решает Александр, герой последнего фильма Тарковского. По его убеждению, это самая большая жертва, которую он может принести Богу, чтобы тот не допустил ядерной войны — то есть конца света.

Тяжелое ядро раскачивается и бьет по ветхим стенам, обрушивает старый дом. А за ним взгляду мальчишки открывается церковь. Это эпизод из дипломного фильма Тарковского «Каток и скрипка». С тех пор образ храма в том или ином виде будет присутствовать в каждой его картине. В «Ивановом детстве» — это руины разрушенной церкви, в «Ностальгии» герою видится скорее европейский храм с высоченными сводами — но он также пуст, разорен. Строительство, осквернение и возрождение храма — несущая сюжетная конструкция фильма «Андрей Рублев». И даже в «космическом» «Солярисе» присутствует образ храма: Крис Кельвин привозит с собой на станцию маленькую репродукцию рублевской «Троицы», а его коллега Гибарян — изображение армянской святыни Эчмиадзина.

Зловещий образ мертвого дерева присутствует в первом и последнем фильмах Тарковского. Метафора «Иванова детства» — черный, скрюченный ствол-обрубок, напоминающий душу Ивана, опаленную и искалеченную войной. А в финале «Жертвоприношения» маленький сын безумного Александра пытается вернуть к жизни дерево, которое накануне жег отец. Между этими были другие деревья — вполне зеленые, символизирующие жизнь в самых главных ее, земных основах. Как разнятся земной и космический мир в «Солярисе»! Станция — жутковатая, пустая, вся из пластика и металла. А прелесть и вкус земной жизни передается во многом благодаря щедрому присутствию в кадре зелени листвы, травы. Крис ведет с отцом важный, принципиальный разговор, стоя под раскидистым деревом. Дом детства в «Зеркале» окружен высоченными соснами, они шумят, качаются — и представляют собой какую-то загадочную материю жизни.

Как правило, дожди в фильмах Тарковского внезапные, звонкие, властно проникающие в течение жизни героев. В «Катке и скрипке» дождь обрушивается на зевак, наблюдающих за разрушением старого дома. В «Ивановом детстве» — на грузовик с яблоками. В «Зеркале» дождь подгоняет мать на дороге к дому. Одна из самых знаменитых сцен фильма — пожар, который дети наблюдают сквозь дождь. Андрей Рублев прячется от ливня в деревенский сарай. Крис скучает по Земле, вспоминая именно щедрый ливень. В «Ностальгии» дождь заливает гостиничный номер Горчакова, а в «Жертвоприношении» — укрытие Доменико. Не только дождь, но вообще вода играет огромную роль в образной системе фильмов Тарковского.

Кони подъедают рассыпавшиеся яблоки на залитой солнцем земле — хрестоматийный кадр из фильма «Иваново детство». Лошади — часть природы, но они вынуждены разделять участь человечества. В «Андрее Рублеве» эти гордые животные участвуют в гибельных людских междоусобицах. В фильм не вошли некоторые сцены, где лошади гибнут в кадре, но слухи о «жестоком обращении с животными» все равно просочились в прессу и вызвали большой шум. Между тем Тарковский очень любил лошадей, в его фильмах кони всегда олицетворяют доверчивую силу, которую, увы, не ценит человек. Тут стоит вспомнить красивого, полного жизни коня, вынужденного жить в гараже хозяев («Солярис»).

Библейский плод возникает в нескольких фильмах Тарковского. Про грузовик яблок в «Ивановом детстве» мы уже вспоминали. Первое же яблоко появилось еще в дипломном фильме «Каток и скрипка»: мальчишка-герой отдал яблоко девочке в музыкальной школе. А подобрал его он на улице, где у женщины из  раскатились купленные яблоки. Примечательно, что он увидел этот эпизод в зеркале! Таким образом, в первом, еще учебном фильме Тарковского уже присутствовали образы и мотивы, которые потом будут всплывать в его картинах на протяжении всей жизни: дождь, зеркало, яблоки и храм.