Свадебный обряд деревни Петрищево Духовщинского района Смоленской области
Деревня Петрищево находится в Духовщинском районе, который расположен на правобережье Днепра на севере Смоленской области и граничит с Жарковским районом Тверской области.
Свадебный обряд является одним из самых развитых компонентов петрищевской народной культуры. И хотя свадьбы в их традиционной форме здесь играли до 1970-х годов, сведения о сценарии их проведения и песенный репертуар хорошо сохранились в памяти местных жителей. Свадебный обряд в Петрищево складывался из нескольких этапов:
• начального (сватовство, двора глядеть, перепоины) — когда род невесты выражал согласие на брак и осматривал хозяйство в доме жениха, а затем представители двух родов договаривались о сроках свадьбы, количестве гостей, приданого и т. п.;
• подготовительного — с заготовлением приданого и рукоделия невесты, подготовкой даров невесты для жениха и его родни, заготовкой продуктов для свадебных застолий;
• собственно свадьбы — с девишником в доме невесты, обряжением невесты утром свадебного дня, застольями и одариваниями на кашу невесты и жениха в своих домах, приездом свадебного поезда за невестой и ее выкупом, венчанием, встречей в доме жениха, застольем, развешиванием рушников невесты, завязыванием молодухой;
• обрядов второго дня — с проверкой честности невесты, испытаниями молодой, приездом родни невесты в дом жениха.
Первая обрядовая встреча представителей родов происходила на сватовстве: в сваты ходили жених и его родители, взяв с собой в кошеле водку и закуску, а принимали их родители невесты. Цель сватовства — получить со стороны отца и матери невесты согласие на брак.
В том случае, если родители невесты жениха знали плохо, ездили двора глядеть — осмотреть хозяйство, чтобы оценить достаток будущего зятя: «Едуть нявестины батька з маткой двора глядеть, куды ж нявесту отдають. Можа отдадуть, а там и ночувать негде». Только после этого принималось окончательное решение о замужестве дочери.
Следующая встреча двух родов — перяпоины — была более представительной: в доме невесты собирались не только родители, но и близкие родственники жениха и невесты (крестные, дядья, тетки, женатые братья и замужние сестры). Здесь пропивали невесту и молились Богу («это так зоветца «Богу молитца поехали»»), обговаривали все детали предстоящего события.
В подготовительный период невеста шила жениху рубаху, готовила подарки для его близкой родни, рукоделье, которое должна была привезти в его дом. Если жених или невеста были сиротами, то накануне свадьбы они ходили на кладбище, испрашивая благословения родителей. Невеста при этом плакала, причитывая на голос: «Во завтре свадьба, могла сягодня идить. Ходила к матке просить благословеньня. Если умееть, то плачить, кричить, гукаить матку». Если кладбище было далеко, то просили благословенья утром свадебного дня в доме, встав на колени и кланяясь в порог: «Во свадьба, ишшо за стол не садились. Вот ён стал на колени, и кланился у порог, и звал свайго отца на свадьбу: «Папочка мой, приляти ко мне сягодня на мою свадебку, если ты можешь. Приляти, благослови мяне»».
Вечером перед свадьбой невеста собирала подруг (боярок) на девишник, заранее обойдя их и пригласив причетом: «Кланялись, выли каждой девке, голосом тянули: «Сястрица моя, приходи ко мне на свадебку, не откажи моей прозебке»». На девишнике, который длился всю ночь, девушки садились вокруг невесты за стол и начинали петь свадебные песни («Куда ты, вишення, нахиналася», «Полно, калина, полно, малина, у лозе стояти). На девишник бóльшая боярка приносила выпеченный ею каравай, ставила в него ветку — ёлку — и украшала ее цветами. Этот каравай — символ девичества невесты — стоял перед ней на столе, а затем его увозили к жениху вместе с невестой.
Утром свадебного дня в доме невесты собиралась вся родня. В это же время боярки ее наряжали: усаживали на дежу или стул, застеленные шубой, надевали платье или юбку с кофтой, чесали косу и надевали венок: «Начинають там сгола даже, начинають там сорочку надевать, потом там платье или юбку с кофтой, что есть у нявести. Потом вянок, чешуть косу». Здесь звучали специальные песни: «Коса моя, косынька», «Плавала утица по росе», «Кукуить кукуша в садочку».
Затем невесту выводили к свадебному застолью, сажали за стол. Боярки пели для невесты свадебные песни «Шерой бор разгорается», «Знать табе, Светочка, замуж хочется», «Полно, калина, полно, малина, у лозе стояти», «Ты выйди, Светочка, за воротики», а родные начинали ее одаривать. Дарили здесь после того, как мать невесты приносила и ставила на стол горшок с кашей. Все родные невесты, приглашенные на свадьбу, клали свои подарки на тарелку, накрытую расшитым полотенцем: «Поют «Даритя, тётушки, даритя, по намёточке кладитя» (это по холстине полотна). Всих просют — даритя».
Аналогичным образом проходило и одаривание в доме жениха: «У жениха тоже так же делается. Собираются гости. Содять жениха за стол, гуляють гости, пили-ели. Кашу на стол поставили, поели эту кашу. Это уже жениха дарить. Вылазють, тоже ставють, куда класть дары еты. Жениха подорють, вылазять — «Всё, товарищи, у путь-дорогу за нявестой»».
За невестой снаряжался большой свадебный поезд с украшенным первым конем: «Сели гости вси (коней пятнадцать заложуть, а хоть десяток), сядуть сколько кто залезить и поехали вси. С колоколами, с песнями». На пути свадебного поезда ставили преграды — загораживали дорогу, — и подкняжий (женихов дружка) должен был откупиться: «Стоить скамеечка застлана, и булка хлеба ляжить, и ти соль насыпана на булочку или солёночка поставлена. Это не проедешь жа, это ж не положено. Отстанавливаются, угошшають». Весь путь сопровождался звучанием свадебных песен, которые пели жениховы свашки: «По саду Ванечка всё похаживает», «Полятел соколик, полятел» и проч.
По приезду жениху не давали войти в дом невесты, не подпускали к столу и к самой невесте, требуя выкупа, а представители двух родов начинали дражниться — петь корилки: «Придуть, молодую ж надо выкупить, жениха ж к ей не пускають. Ну, жаних там и конфеты, и водки, даже и денег которыи дають бояркам етым, девкам. Ну, и песни. Кто кого перябрешить»; «Тыи ж сватьти, как собаки, лають. А мы ж тоже ня упустим, у нявести. Там усё ходить, уся тая хата ходанём. Это они так ругаются. Общем, каждый свайго хочить возвяличить. Тот харош, а мой лучши. Ну, вот и поють тады, кто што знаить». Свадебных корилок в Петрищеве довольно много («Мядведицы йдуть, мядведя вядуть», «Сказали ложь, что жаних пригож», «А наш Геночка как сыр налитой», «Нямытька дружко», «А наш Сашечка ягода» и проч.), их пели свашки жениха и боярки одновременно, стремясь перекричать друг друга. Место за столом рядом с невестой выкупал подкняжий — «конхвет на стол насыплють, хорошего вина подадуть бутылку, чтоб пропустили к нявесте». В это же время крестные жениха и невесты мерялись баславеньем — булками, заранее ими испеченными и принесенными на свадьбу: «Тады как сойдутся две — женихова хрёстная и яе хрёстная — и вот: «Чия булка лучши? Во мой, во моя хрестница во какая», — ну, а тая своё».
После торгов и выкупов невесту выводили из-за стола и передавали жениху: «Потом выводять нявесту с-за стола. Он яе бяреть за руку, заводить, и садятся рядом. Нявестина хрёстная, тады жениховы тут хрёстныи, у их получается свой стол». Причем молодые должны зайти стол обязательно с правой стороны и держась за руки, чтобы их жизнь была благополучной и чтобы никто их не разлучил: «Молодыи должны во заходять с правой стороны, и яны должны и выйдить с правой стороны. А з левой яны не имеют права выходить, потому что это по старинке считается, что жить ня будуть. Яны за руки держатся, чтоб меж их нихто не пройшёл, чтоб их нихто не разлучил». Начиналось свадебное застолье, на котором угощали родню жениха и пели величания молодым («Не хотелось голубке» и др.).
Жениха одевали в сшитую и вышитую невестой рубаху: «Жениху рубашку надяють, как приедуть, посидять за столом, вылезуть. Мамка моя подала рубашку, говорить: «На, надень рубашку». Ну, ён знаить, что это закон такой».
После застолья свадебный поезд ехал в церковь на венчание. Перед отъездом молодых, вставших на шубу, благословляли родители невесты, их крестные: «Када звядуть жениха з нявестой, вылезуть с-за стола и отправляться к жениху. Вот тут их благословляють батька, матка, хрёстная и хрёстный обоих, и обои яны кланяются». Под песню «Белая бярёза лесу кланялася» родители благословляли их иконой, которую невеста затем забирала с собой: «И вязуть икону нявестину к жениху, и она там пожизненно отстается»; «Эта икона бласловеньня молодэй. Без иконы молодую не повязуть к жениху, там ня примуть, там надо бласловення обязательно».
В это время подружки невесты украшали свадебный поезд лентами, цветами, колокольчиками: «Девки нявестины етых лент понабяруть, понаделають и цвятов, и всяго, поубяруть етых лошадей. С колоколами, там ленты, коня того понавешають, и сюды к хомуту, и к оглоблям, и к шее, и к уздечке, всюдых. И он весь пыхаить ходить».
После венчания молодые ехали в дом жениха. Там их встречали его родители с хлебом-солью, обсыпали зерном и заводили за стол. На этом застолье в доме жениха угощали только невестиных родных. В конце застолья свекровь выносила кашу, а молодая должна была вручить ей и родным жениха подарки: «Вот там тоже поставили кашу (угошшали-угошшали, последняя — каша, это так принято было), нявеста зоветь свякрову: «Мам, подойди ко мне». Яна подошла, и я ей дарила кохту».
Следом за молодыми крестные невесты везли приданое — рукоделие и постель, и после застолья ее крестная развешивала рушники и набожники, застилала постель молодых: «Едить хрёстный нявестин и на тялеге вязеть пярины, подушки, сундук с добром, что у молодэй ёсть, и его тут уже еты сваты, свёкор с свякровой, встречають, угощають яго за это доброе, уносють. Хрёстная должна постлать постели. Если нявеста хорошая, она должна наткать, напрясть и набожников понавешать много, и полотенцев». После этого крестная невесты ломала и делила на всех присутствующих привезенную с собой булку: «Это уже как хрёстная пупавешаить усё и постель постелить. Как вылезим с-за стола, вси: «Хрёстная, режь (или ломай), ломай всим по куску. И мне дай, и мне дай, и мне»».
После застолья и развешивания рушников свекровь снимала с невесты венок, ей меняли девичью прическу на женскую и надевали женский головной убор — делали молодухой: «Уже постель постлали, всё повешали, тада уже свякрова подходить, снимаить хвату, там повешаить ти положить куды, и пувяжить свой платок»; «И косы сюды должны быть, ти косами, ти так, такой делали, как поясок. Волосы всегда расчёсаны: щас на этой стороне половина ж волосов расчёсана, щас еты закрутють кругом такого шнурочка, щас — кругом етага, раз их сюда и сюда завяжуть, а наверьх такую как шапочка. Сделають ей молодуху сюды, яна ж уже молодуха. И носють всю жисть так».
Гулянье заканчивалось, и гости разъезжались, а молодых уводили ночевать в нежилое хозяйственное помещение: «Раньшей-раньшей (при мне не было), вот амбары, клети звались, там молодым стлали постель, туды их запирали. Ето моя баба так ишла».
Утром следующего дня жених ездил за родителями и гостями невесты: «Назавтрега приезжаить жаних к тёшше звать на блины. Там скока ж родни было у нявести, приезжаить». В то же время женихова родня приходила проверять честность невесты. За результат этой проверки всегда отвечала ее крестная: «Если нявеста плохая, бяруть хомут и надяють при всих гостях хрёстной, и волочуть в етым хомуте. И блины поставють там целую тарелку, и все и с диркой, получай. А если хороша, тада шас жаних подаеть хрёстной бутылку вина и с красной лентой. Бант завязан на бутылке».
Невесту обязательно подвергали испытаниям, например, просили принести воды, чиня ей всяческие препятствия: «За водой мяне посылали, что замучили. На коромысле нясу-нясу, тока поднясу под тую гору, а яны щас тут стоять, ребяты, хватають за вёдры, бух-бух, повыльлють. И всё, опять иди. И бутылку водки отдала, скока я платочков носовых отдала, два кисета отдала, тады тока отпустили. Хоть плачь, выльлють и выльлють несколько раз».
Свадьба завершалась совместным застольем, в котором принимали участие представители обеих семей и где продолжали звучать свадебные песни: «Что за свет, что за зоренька», «Ой вилась, вилась верба» и др.
