Свадебный обряд, песни и наигрыши Невельского и Пустошкинского районов Псковской области
Свадебная традиция Невельского района принадлежит к числу наиболее ярких явлений народной музыкальной культуры южной Псковщины. К невельской традиции в стилевом отношении можно отнести также свадебные песни и причитания прилегающих волостей Пустошкинского района: Шаховской, Гультяевской, Новой, Забельской. В целом невельский свадебный обряд принадлежит к западнорусскому типу и обнаруживает родство с белорусскими традициями. Важной характеристикой такого типа свадьбы является двухэтапность передвижений «партий» жениха и невесты в свадебный день. После венчания новобрачные возвращаются в свои дома, и только потом молодой приезжает за женой и забирает её в дом своих родителей. Невельской традиции свойственна также развитая система ритуалов отчуждения, сопровождаемых причитаниями, что указывает на родство с культурными традициями северо-западных областей России.
Особенности местной свадебной традиции заключены и в таких ритуальных действиях, как лазание на столо́б перед венцом; пляска с курицей, украшенной цветами; повязывание невесты.
Состав свадебных чинов и существующая по отношению к ним народная терминология также определяют характерные признаки невельской традиции. Среди обязательных участников свадебного действа, кроме жениха и невесты: крёстные жениха и невесты, старшие сват и сваха, сваты или свашки (родня жениха), прида́нки (крёстная или какая-либо женщина из родни невесты, боярки или шафери́цы (подруги невесты), прида́ные (родня, гости невесты), надко́сник (неженатый брат невесты). В обрядовом действии участвуют также игри́цы, песнахо́рки, которые поют во время свадебного застолья.
В Невельском районе свадьбы обычно устраивались в период зимнего мясоеда.
Структура обряда включает следующие этапы:
1. Подготовка к свадьбе:
Сватовство;
Осмотр дома жениха (гля́дины, обгля́дины);
Окончательный договор двух родов (зару́чины, запи́вки).
2. Канун свадебного дня:
Обряды прощания невесты с деревней, с родом;
Вечерина, баня.
3. Свадебный день:
Чесание головы невесты;
Наделение невесты;
Наделение жениха в его доме;
Отъезд к венцу;
Венчание (назначалось в субботу или в воскресенье);
Возвращение молодых от венца. Существуют следующие варианты:
— каждый возвращается в свой дом;
— молодые едут в дом к невесте;
— молодые едут к жениху.
Если был принят первый вариант хода обряда, тогда в доме невесты происходили следующие события:
— встреча жениха;
— жених выкупает невесту, ми́рит боярок;
— наделение молодых;
— бабы лезут на столо́б;
— свадебное застолье, опевание молодых, гостей;
— отправление приданого в дом жениха;
— отъезд к жениху (вечером или утром следующего дня).
4. Второй день свадьбы (в доме жениха):
Встреча молодых;
Свадебное застолье; опевание молодых, гостей;
Повя́зывание невесты; наделение молодых;
Отъезд невестиной родни.
5. Третий день свадьбы:
Обрядовые испытания молодой.
6. Через неделю после свадьбы:
Перезы́вки (зазыва́нье);
Хле́бины.
I. Подготовка к свадьбе
Готовность девушки к замужеству определяли, предлагая ей прыгнуть со скамьи в юбку. Таким же образом испытывали и парня, который имел намерение жениться. Ему нужно было прыгнуть со скамьи в сшитые специально по этому случаю штаны, которые держала мать жениха. Если парень попадал в обе штанины, то считали, что ему пора жениться, а, если нет, то следовало еще подождать.
Время от сватовства до венчанья охватывало около трех недель. Сваты приезжали поздно вечером. Обычно это был сам жених и его ближайшие родственники: отец, брат, зять. Сваты использовали в речи характерные для сватовства формулы. Типичен обрядовый диалог между сватами и родителями невесты: «Зачем приехали?» — «Телушку покупать…».
Невесту могли просватать и без ее согласия. Воля родителей была непререкаема. Если сватовство завершалось благополучно, то сватов одаривали холстами. При этом звучала песня «Не дивитесь, сваточки, что коротки дарочки». Сваты также могли одаривать невесту. Просватанная невеста должна была что-либо дать сватам или жениху в залог.
В том случае, если сватам отказывали, родственники девушки подкладывали головешки в сани, на которых они приехали. Этот обычай называли головешки в зубы. Родственники невесты строго следили, чтобы, уходя, сваты не закрывали за собой дверь, иначе другие сваты могли не прийти.
Поездку родителей невесты в дом жениха для осмотра хозяйства, подворья, знакомства с семьей жениха называли гля́дины (обгля́дины). Когда приезжали на гля́дины, пели: «Сват ты мой, сватка, побывай в моей хатке».
После осмотра дома жениха проходили зару́чины или запи́вки (в сокращённой версии ритуала они следовали непосредственно после сватовства) с участием родственников жениха и невесты. В этот день договаривались о подготовке и сроках свадьбы. Тогда же молились Богу, чем окончательно скрепляли договор, нарушение которого расценивалось как грех.
За одну, две недели до свадьбы жених ходил договариваться со священником, дарил ему петуха — мирил его. Невеста приглашала к себе боярок (шафери́ц), среди которых были её подруги и близкие родственницы, от 20 до 40 человек. Из них выбиралась старшая боярка (старшая шафери́ца), часто — родственница невесты, которая должна была постоянно находиться рядом с нею. Боярки всё оставшееся до свадьбы время проводили в доме невесты, помогали шить приданое, готовить свадебный венок.
II. Канун свадьбы
Эпизод прощания невесты с родом, подругами, соседями, с родной деревней занимал важное место в ходе свадебного обряда. Прощание невесты с деревней, с полями сопровождалось голошениями невесты и боярок. Накануне свадьбы боярки водили невесту по деревне голосить, при этом заходили в каждый дом, невеста укла́нивалась (дер. Уструги Пустошкинского р-на). Обычно невеста шла впереди, а боярки сзади пригала́шивали, загала́шивали, чтобы услези́ть невесту, играли песни. В это время в дер. Устиново Невельского р-на исполнялось голошение «Вы пойдёмте-ко, сестрицы, вдоль по улочке», а в дер. Житниково Пустошкинского р-на — «А мы пойдемте, сестрицы-лебедушки».
В дер. Студенец Невельского р-на записаны сведения о хождении невесты накануне свадьбы вечером кланяться на три поля, где пасли скот и сеяли рожь. Затем в невеста ночевала крайнем доме деревни. Утром приходили боярки и вели невесту с песнями по деревне домой.
Для невесты-сироты обязательным было призывание на свадьбу умерших родителей. Она могла выходить на улицу или садилась у окна, прикликала родителей. Невеста причитала одна или с боярками: «Уж как сяду я на тесовую на лавочку» (дер. Ломоносы Пустошкинского р-на), «Вы пойдёмте-ко, сестрицы вдоль по улочке» (дер. Устиново Невельского р-на).
Старожилы дер. Боёво Невельского р-на рассказывали о том, как накануне свадьбы невеста-сирота ходила на кладбище вместе с боярками и голосила на могиле родителей. Она могла выходить на ро́сстань и там призывать умерших родителей: «Родный мой батюшка, прилети дробной пташечкой».
К числу прощальных обрядов относится и обрядовая невестина баня, сведения о которой в экспедиционных записях немногочисленны. В дер. Петраши Пустошкинского р-на записан рассказ о том, как по дороге в баню невесту сопровождали старшая шаферица, родственницы, подруги. Придя в баню, невеста голосила.
Накануне свадьбы подруги невесты завершали шитьё, вязанье, приготовление невестиного венка.
В дер. Козодои Пустошкинского р-на записаны сведения о том, что накануне свадьбы жених мог навещать невесту. Когда он приезжал, боярки вместе с невестой начинали голосить. После отъезда жениха невеста также голосит — даёт спасибо бояркам за то, что они помогали шить венок.
Жительницы дер. Дроздово Невельского р-на рассказывали, что накануне свадьбы устраивали вечери́ну в двух домах: у жениха и у невесты. Собиралась молодежь, гуляли всю ночь. Для участия в вечерине могли нанимать музыкантов — цимбалиста и скрипача. Если на вечерину приезжал жених, невеста должна была подарить ему венчальную рубаху, которую она сшила собственноручно.
III. День свадьбы
Утром свадебного дня невеста прощалась с родными, голосила одна или с боярками, просила благословения, благодарила отца. Невеста-сирота садилась у окна и вместе с боярками прикликала родителей.
В деревнях Пустошкинского района существовали специальные песни, исполнявшиеся до отъезда в церковь, во время прощания невесты с боярками: «Как было у меня да два братца сокола» (дер. Исаево), «Родимой мой папенька, нарисуй меня на столике» (дер. Козодои).
После прощания невесту сажали посередине избы на хлебную квашню, покрытую скатертью. Крёстная или старшая боярка чесали ей голову, заплетали волосы, надевали венок. В этот момент голосила и сама невеста, и те, кто ее причесывал: «Подойди-тка, мой родитель, родный батюшка» (дер. Песчанка Пустошкинского р-на), «Подойди, мой братетко родненький» (дер. Рукавец Невельского р-на). Крестная могла заложить «десятирублевку» в косу невесте. Чтобы увидеть, как надевают невесте венок, как плачут, как снаряжают, собиралась полная изба жителей деревни. Невеста уже в венке кланялась родителям, шаферице и всем остальным. Затем происходило наделение.
В свадебный день приезжали сваты, мать, отец, гости от жениха. В дер. Голынь Невельского р-на приезд сватов называли сватов закармливают. Их угощали обедом, одаривали холстом, полотенцами. Сваты в ответ на дары невесты наливали ей рюмку вина и на дно бросали денежку, «проверяли» — слепая или нет (дер. Церковище Невельского р-на).
Довенечное наделение и одаривание происходило как в доме невесты, так и в доме жениха. В доме невесты перед наделением все присутствующие молились Богу, а мать невесты голосила, сетовала на расставание с дочерью. Если невеста была сиротой, то голосили ее тетушка, сестра.
Сначала крестные трижды обводили вокруг стола жениха и невесту (каждого в своем доме), а затем заводили за стол. Невеста стояла за столом с шафери́цей и братом, голосила, призывала родителей. Отец и мать первыми подходили к невесте и говорили: «Ну, дитёнок, наделяю зла́тым-серебром, добрым здоровьем». Вслед за родителями подходила остальная родня. Одаривали в основном деньгами, клали на тарелочку. Иногда наде́л клали на хлеб, покрытый белым платком (дер. Волчьи Горы Невельского р-на). Невеста в венке кланялась родителям, шафери́це, всем присутствующим, она плакала и голосила: «Подойди ко мне, родная маменька»; «Подойди-тко, надели-тко, родный батюшка». Поэтические тексты голошения невесты заключали в себе просьбу о наделении. Невеста-сирота в текстах причитаний призывала умерших родителей.
В дер. Нарично Невельского р-на на наделении звучали песни: «А Бог, благословь, благослови, Христос» и «Видать по приметке, у кого матки нету», а в дер. Торчилово Пустошкинского р-на — «Пышные гордые боярочки» и «Перебела-белёшенька, Люсенька». На наделении жениха в этой деревне пели: «Как поедешь, мой брателко, через шерый бор» и «Бог, басло́вь, свадьбу играть». Во время последней песни крёстные и боярки хлопали пирожками.
Перед отъездом к венцу мать невесты могла причитать: «Куда ж ты улетаешь в чужую сторону?» (дер. Городище Невельского р-на), «Моя милая детушка, улетаешь со своей тёплой изобушки» (дер. Сергейцево Пустошкинского р-на).
В Невельском районе зафиксирован редкий для псковской традиции эпизод обряда, когда перед отъездом к венцу бабы заигрывали песни, при этом лазили на столо́б. Пожилые женщины забирались на припечек (лежанку) или на обычную табуретку, хлопали пирогами, в шутку приговаривая: «Ой-ёй-ёй! На столо́б мне никак ня взлезть, ня взлезть никак!». Им приносили рюмку водки. Когда хлопали пирогами, пели песни: «Бог благосла́вь, благослове́н Христос небесный», «Благословлялся светёл месяц». В дер. Песчанка Пустошкинского р-на этот ритуал совершался в доме невесты уже после возвращения её из церкви.
Боярки обхара́шивали невесту — одевали к венцу. Перед отъездом в церковь родители благословляли невесту иконой; в это же время благословляли и жениха в его доме.
Жених и невеста отправлялись к венцу — каждый из своего дома. Для каждого из новобрачных снаряжался свадебный поезд. Девушки украшали коней цветами, бубенцами, чтобы было слышно издалека, что едет свадьба.
Сохранились немногочисленные свидетельства о том, что перед венчанием невесте расплетали косу, оставляли волосы распущенными, завязывали ленту. После возвращения из церкви домой боярки снова заплетали невесте косу. На следующий день происходило повя́зывание — невесте надевали женский головной убор.
Сведения о возвращении молодых из церкви после венчания, полученные в различных деревнях, позволяют представить три возможных варианта последовательности послевенечных обрядовых действий:
1. В деревнях Замошица, Молокоедово, Наричино, Церковище Невельского района, а также в деревне Лешни Пустошкинского района сохранился обычай, когда молодые после венчания возвращались каждый в свой дом. Вечером свадебный поезд жениха приезжал в дом невесты. Последующие обрядовые действия связаны с выкупом невесты, застольем и отъездом молодых в дом жениха.
2. В деревнях Видусово, Носики, Завруи, Трехалёво Невельского района молодые вместе ехали от венца сначала в дом к невесте, затем — в дом к жениху. В дер. Волчьи Горы их сопровождали родственники. В дер. Песчанка Пустошкинского р-на именно с этим этапом обряда был связан обычай лезть на столо́б, старые бабы чуди́ли. При этом пели свадебную песню «Святый Кузьма-Демьян». Одна из игри́ц, как правило, самая опытная, делала вид, что пытается взобраться на столо́б, в качестве которого могли выступать стоящие в доме шкаф или кровать. Присутствующие женщины подзадоривали игри́цу: «Ну, лезь, лезь!», — и затем приговаривали:
По лесу га́лочкай,
По полю с па́лочкай,
Семь лет шата́лася,
До столба пыта́лася.
3. В дер. Торчилово Пустошкинского р-на после венца жених и невеста вместе отправлялись к дому к жениху. Свадебному поезду, направлявшемуся из церкви, перегораживали дорогу; жених спускался с подводы и угощал женщин, поющих свадебные песни. Молодых встречали в доме жениха, затем происходило застолье.
Из этих трёх вариантов возвращения молодых после венчания для местной свадьбы, насколько можно судить по экспедиционным записям, наиболее характерен первый, который описывается ниже.
Невесту, возвращающуюся от венца, в её доме встречали родители с иконой. Затем, в ожидании жениха, боярки пели свадебные песни, например, «Перебела-белёшенька Манечка». В это время могли звучать и плясовые песни.
Когда поезд жениха отправлялся из дома, ему вслед пели: «А чего это коники поповешали головы», «Как поедешь, мой братец, через шерый бор», «Бором-борочком ехали сваты рядочком», «Через бор дороженька чернозём», «Из-за солнышка сияет».
Обычно жених приезжал за невестой ближе к вечеру. С дружкой, с ша́фером или со всем свадебным поездом жених трижды проезжал по деревне, гарцевал. Молодежь, боярки встречали жениха на улице, пели песни «Не было ветру, понаве́яло», «Не стреляй, Петенька, в шерый бор», «Выйдите, жёночки, послухайте». Когда жених входил во двор, звучали песни «Пышние-гордые боярочки», «Вился вихор перед облаком», «Не видать месяца из-за облака».
В доме невесты ее родители встречали жениха с иконой, хлебом-солью, отец наливал ему водки. Жених выпивал водку или выливал ее за спину, где стояла молодежь. Первым в дом заходил крёстный и, обращаясь к присутствующим, восклицал: «Дом священный, люд крещёный, разрешите молодого князя в дом ввести?». Крёстная невесты отвечала: «Бог благословит!». Затем жениха подводили к невесте, и боярки вновь пели: «Пышные-гордые боярочки».
Жених выкупал место за столом рядом с невестой — мири́л боярок, крёстного, крёстную. Боярки сидели за столом, торговались, хвалили невесту: «Мы три ночи не спали, невесту снаряжали». Родственники жениха им отвечали: «У нас тоже жених нарядный». Чтобы поскорее получить вознаграждение, боярки играли песни, в которых ругали жениха и его сватов: «Наши сваты бобыли», «А ваш жених рос, рос, не дорос», «Подойдите, сватки, ближе», «Подкатилися сваточки». Сват одаривал их деньгами, угощал конфетами, вином. Крёстному невесты сват давал бутылку, а крёстной — пирог.
Существовал обычай подмены жениха или невесты. Когда жених входил в дом, невесту прятали, а ему выводили другую девушку или переодетого невестой мужчину. Настоящую невесту приводили только после того, как жених вместе со сватом выкупит её у боярок. Могли подменять также и жениха. Вместо него приводили старика с бородой. Боярки, увидев старика, кричали: «Это не наш, не наш, уводите!». Могли привести молодого парня, но не жениха, на что боярки кричали: «Хорошá роза, но ня в нашем саду расцвела». Наконец приводили жениха. Только после этого боярки уступали ему место, выходили из-за стола, приплясывая и припевая: «Ти не полно вам, боярушкам, за столиком сидеть», «А мы свата обмани́ли», «Пропили красавицу за горькую пьяницу».
В деревнях Молокоедово и Домениково жених после выкупа места за столом наделял невесту, делал это незаметно, клал деньги на тарелку, покрытую платком.
За свадебным столом рядом с невестой садилась старшая боярка, а с женихом — шáфер, затем — крёстная и крёстный. Певиц просили начинать петь песни молодым.
В дер. Нарично Невельского р-на перед тем, как начинали петь, одна из игриц специальным приговором просила выкупа и благословения заигрáть песню. После этого игри́цы пели, приплясывая. На свадьбу специально приглашали посторонних женщин, которых называли песняхόрами, заводáйцами (дер. Косёнково Невельского р-на). Их одаривали за песни деньгами.
На свадебным застолье пели песни всем участникам: молодым, крёстным, гостям. Первой песней, звучавшей за столом, была «Кузьма-Демьян». На приезд гостей пели «Вы сидите, мои братцы, в куту на переду». В начале застолья величали жениха — «Кто у нас хороший?», невесту — «Под логом сад садила». Среди песен, в которых величали обоих молодых, наиболее часто исполнялись «Ягода с ягодкой», «Перебела-белёшенька». Крёстным пели — «Крёстный батюшка (крёстная матушка) на куту сидит»; шаферицам — «Дорогая боярочка, Нинутка Ивановна», сватам — «Наш Ванюша богатырь». Ряд песен сопровождались пляской — «У людей мужья добры», «Курочка хóхла, под печечкой сдохла», «Через сад-виноград за водой ходила». Во время застолья могла исполняться и лирическая песня, приуроченная к свадьбе — «Просилась Машутушка в пир погулять».
Родственники невесты на свадьбе дарили пояса жениху, деверям, гостям, музыкантам.
Гулянье могло продолжаться целую ночь. В этом случае молодые ехали в дом жениха утром следующего дня.
Перед отъездом в дом жениха он должен был выкупить косу невесты. При этом невеста сидела за столом, ее холостой брат завязывал ей косу, грозился отрезать, требуя за нее плату. Жених должен был откупиться, заплатить брату за косу.
Выкуп приданого — подушек, перин, сундуков — иногда происходил сразу после приезда жениха в дом невесты, как, например, в дер. Козодои Пустошкинского р-на. Родня жениха забирала приданое и увозила, после чего крестные заводили молодых за стол. В других случаях приданое выкупали непосредственно перед отъездом в дом жениха. Теща садилась на сундук, а жених выкупал. При этом проговаривали: «За каждый уголок — рубелёк, а посерёдке — сто рублей». Когда увозили приданое, пели: «За новыми сенями погома́нивали».
Приданое отправляли вперед или везли с невестой сваты или родственники невесты. Иногда приглашали специального вози́лу. В перины, подушки заворачивали выпивку и закуску для вози́лы и тех, кто будет затем разбирать приданое.
Перед отправлением в дом жениха мать невесты снимала икону и благословляла молодых. На отъезд невесты пели: «Ай, жаль, жаль, моя родная, мне тебя». Невеста плакала, а ее мать голосила: «Ну куды́ ж ты улетаешь, моя милая детка».
В дом жениха на свадебное застолье ехали и родственники невесты. При отъезде гостей пели: «Закололо матку в пятку», «Кольнуло матку у груди», «Ай была матка-мачеха», «Прида́ночки-лебедочки, просим мы вас», «Поедем-ка, братец, домо́йки», «Не пора ли Вам, боярочки, с-за столику домой».
Когда невесту увозили из родительского дома, мать невесты приносила гостям украшенную цветами живую курицу. Гости плясали с ней и пели:
Ай, курочка хохла,
Под печечкой сдохла,
Дай зять пива,
Будет ку́рка жива.
Когда невесту привозили в дом жениха, вновь плясали с курицей, а затем относили ее в хлев.
IV. Второй день свадьбы
Когда молодые приезжали в дом жениха, исполнялись песни: «Ходи к нам, ко́ханка, ходи к нам, не́женка», «Выходи, свекровка, счастливая», «Кони ревут, богатырку везут», «Кланяйся, Манютка, моей мамоньке», «Цыц, не плачь, сопли́вица». В дер. Торчилово Пустошкинского р-на, встречая молодую, пели «Катится-валится молода на двор». Гостям пели «Через бор зелененький бежит конь вороненький». В доме жениха молодых встречали свекор и свекровь с иконой, хлебом-солью. Свекровь могла быть одета в шубу мехом наверх. Молодые кланялись, их обсыпали зерном, овсом, ячменем, пшеницей или деньгами. Это делалось для того, чтобы у молодых была богатая жизнь.
Когда свекровь бросала в молодых зерно, она приговаривала: «Дай, Гόспыди, скόка зярёшек раскидаю, стόка вам ребят дай Бог» (дер. Нарично Невельского р-на). В доме расстилали полотно от порога до самого стола и примечали — кто первый переступит через порог, тот и будет верховодить в семье. Когда садились за стол, невеста или ее родня дарили подарки свекрови, родным жениха: платье, платки или ткань. Свекру дарили рубашку или ситец, который он обкручивал вокруг себя.
Заводил молодых за стол крёстный жениха, в некоторых случаях — отец жениха. В этот момент родня невесты могла попытаться ее украсть. Жениху приходилось выкупать невесту. Крёстный невесты договаривался с женихом: «Наша нявéста дорога́я, стоит таких-то денег!». Жених или крёстная жениха отвечала: «Наш жених не хуже. Дόрого запрашиваете за свою нявéсту!». В том случае, если невесту удавалось украсть из-за стола, жених должен был заплатить за неё столько, сколько просили.
Во время свадебного застолья молодые сидели вместе, перед ними ставили одну тарелку. Когда свадебный пир достигал своего разгара, крёстная невесты покрывала молодых белым платком или куском материала. Через некоторое время их открывали и начиналось повязывание.
Окончательное обретение статуса замужней женщины отмечалось ритуалом повязывания невесты — надеванием женского головного убора вместо венка.
Молодых сажали рядом друг с другом на скамейку (раньше использовали хлебную дежку), на которую клали подушку или шубу. Крестная покрывала их ситцем — намётками, давала в руки по свечке.
В дер. Петраши Пустошкинского р-на во время ритуала повязывания невесту завешивали — держали с двух сторон полотно. Молодую повязывала бόльшая приданка — крёстная или тетушка. Не разрешалось повязывать вдове, даже если она была близкой родственницей невесты. В случае нарушения этого запрета молодая могла остаться вдовой. Крёстная или шафери́ца снимали венок, разделяли волосы на две косы, закручивали волосы наверх, надевали повойник (кокошник, кичку), сверху завязывали платок.
Снятый с невесты венок надевали на голову старшей боярке или другой девушке, чтобы она вышла замуж вслед за невестой. Иногда крёстная надевала его на себя и приплясывала в нем. Когда снимали венок, мать невесты могла голосить.
Во время повязывания звучали песни: «Куковала кукушечка в борочку», «Вот как крякала утка над быстрой рекой», «У нас сегодня новина», «Вяжут-вяжут коклушку». Когда крестная снимала с невесты венок, пели «Крутят, вяжут, повивают», «Повязаночка плачет, повязаться не хочет», «Сповивальница плачет, сповиваться не хочет», «Уж как бόльшая приданочка — неродная сестра», «У большой приданки фартук загорелся».
В дер. Руцелёво Невельского р-на после того, как невесту повяжут, молодых ненадолго связывали друг с другом полотенцем или куском ситца. После того, как их развязывали, невеста накидывала это полотно на плечи свекру и свекрови.
Вслед за повязыванием полагалось наделять молодых. Родня невесты складывала привезенные дары на голову жениху и невесте, при этом восклицая: «Тётки-лебёдки, кидайте намётки!». Затем собирали все подарки и говорили: «На это не уповайте, а своё наживайте. Э́тым век не проживешь!».
Когда крестная накидывала первую намётку, жених должен был поцеловать невесту. В этот момент ша́фер пытается опередить его. Если жених прозевает, то должен будет выкупать невесту у ша́фера.
Свекровь снимала первую намётку, не прикасаясь к ней рукой, приподнимая её пирогом, который она держала в руке. При этом она приплясывала и приговаривала:
Ух! Я думала — тут соловéй да кукушка,
А тут сынок да дочу́шка!
Моя молодáя ня спала, ня дряма́ла,
Не лени́ва была —
Тонка ткала, звонка пряла,
На дары сбирала!
В дер. Боёво Невельского р-на намётку с молодых свекровь снимала пирогом, на её руках при этом были надеты рваные рукавицы. Приплясывая, она восклицала: «Говорила, моя молодая — не умеет ни прясть, ни вязать, а во какая: понапряла, понаткала!». Намётки и пирог, привезенный невестой из родительского дома, отдавали свекрови, которая делила его и раздавала всем присутствующим.
На повязывании били тарелки, а гости плясали на разбитых тарелках для того, чтобы молодые хорошо жили и имели много детей.
После повязывания все садились за столы. Свекровь угощала гостей горелкой, подносила каждому из присутствующих. По окончании застолья она надевала вывороченную шубу, выгоняла молодых из-за стола, ударяя их по спине пирогом или кнутом — пугой, затем плясала на лавке. В дер. Козодои Пустошкинского р-на свекровь приговаривала: «Ты работай, уважай жану́, и ты, жана́, тоже уважай мужа и слушай!». По словам местных жительниц, свекровь надевала шубу для того, чтобы невестка с сыном её боялись.
После того, как молодые выходили из-за стола, невеста одаривала свекровь: приносила кашу, накрытую подарком — платьем или платком. Свекровь брала подарки, трясла и хвалилась ими, угощала кашей гостей. В действительности каши могло и не быть, так называли разнообразные угощения — печенье, конфеты. Бабы говорили: «О! Невеста дарила! Ходи́те, будем кашу невестину есть, молодáя ж наварила!».
Обязательным эпизодом обряда была проверка невесты — честная или нет. Если невеста была честная, жених привязывал к бутылке водки красную ленту. В прошлом было принято демонстрировать гостям невестину рубаху.
После окончания наделения невестины родственники уезжали, а жениховы оставались пировать. На отъезд невестиных гостей пели: «Едьте домой, божемόльники», «Пора до дому, поели кони солому», «Приданочки-лебёдочки, просим мы вас», «Посыпались дрόвы с печки долой», «Сватки-сватютки, попрошу я вас», «Приданые удалые», «Синее морюшко на волнах стоит», «Вился вихор да над быстрой рекой». В дер. Дроздово Невельского р-на вспоминали, что невеста могла голосить, когда уезжали ее гости: «Куда ж вы меня бросаете?»
V. Третий день свадьбы
Утром следующего дня молодую заставляли мести мол, при этом присутствующие вновь раскидывали мусор. Так могло продолжаться до тех пор, пока кто-либо из гостей не закричит: «Дόсыть вам мучить молоду́ху, дáйтя хату подмясти́». Тогда молодой нёс гостям водку или вино — выкупал свою жену.
Молодую посылали за водой на колодец, а гости выливали принесённое ведро, не занося в дом. Иногда посылали на колодец с корзиной или решетом. Новобрачный откупался, ставил в корзину бутылку, и молодая несла её гостям. Видя это, гости говорили: «Вот, наша молодуха полно воды принесла». Если её посылали за водой с ведрами, она должна была, наполнив вёдра, накрыть их полотенцем. Не успеет накрыть — воду выливали. Если успевала накрыть, то приносила эту воду вместе с молодым мужем, шафером и шафери́цей в дом. Принесённую воду давали пить гостям, за что они должны были расплачиваться.
После этого полагалось «на счастье» разбивать посуду, невеста должна была собирать черепки. Иногда гости клали в глиняные горшки деньги или зерно, бобы, затем горшки разбивали. Невеста собирала черепки, выбирая деньги.
На третий день или через неделю после свадьбы к молодым приезжали перезы́вщики — погостить, посмотреть, как теперь живет молодая. Как правило, приезжали её отец, мать, братья и другие родственники. Бывало, что жених сам приезжал к тестю или теще и забирал их к себе на перезывки.
Еще через неделю молодые звали родителей на хлеби́ны.
На этом свадьба заканчивалась.
Невельская свадьба относится к причетно-песенному типу обряда. Примечательной особенностью местного ритуала является традиция сольных и коллективных причитаний, сопровождающих преимущественно довенечную часть обряда. Необходимо отметить и большое разнообразие напевов и текстов свадебных песен.
Поэтические тексты причитаний содержат разного рода призывы, например, подойти учесать голову, наделить долей, благословить в путь-дорогу. Содержание поэтических текстов соотносится с происходящим действием, комментирует его. Для сольных причитаний («голошений») характерен контрастно-регистровый тип интонирования: напевы разворачиваются в двух голосовых регистрах, значительно разделённых по высоте. Коллективные причитания обладают распевностью. Поэтические тексты имеют в основе тонический (акцентный) тип организации песенного стиха. Каждый стих содержит три логических акцента. Характерные особенности напевов определяются бесполутоновыми (ангемитонными) ладовыми закономерностями.
Экспедициями санкт-петербургских этномузыкологов было зафиксировано 186 сюжетов свадебных песен, которые связаны с 15 формульными напевами. Свадебные песни сопровождают все основные этапы свадебного действия, отражая их содержание и направленность в художественной форме. Напевы невельских песен очень разнообразны. Для них характерен принцип группового прикрепления текстов. Выделяется часть напевов, на которые распеваются поэтические тексты тонического стихосложения (преимущественно это песни прощального содержания, песни невесты-сироты): «Уж ты ель-елушечка», «Из-за гор высоких гор вылетало стадо гусей», «Между гор ручьи бегут», «По горам девчонка шла», «Белая берёзонька, ты куда нахили́лась», «Через бор зелёненький бежит конь вороненький», «Куковала кукушечка», «Мишуткина матушка всю ночку не спала» и другие. Для напевов этой группы характерны широкие мелодические ходы на кварту и сексту. Композиционные закономерности напевов основаны на вариантном повторе музыкально-поэтической строфы.
Бо́льшая часть напевов согласуется с текстами силлабического строения (в основном, это песни комментирующей функции, величальные, корильные). Разнообразны формулы слогового ритма, имеющие различные количественные характеристики слоговых групп: 5+5 слогов, 6+6 слогов, 4+4+3 слогов, 3+3+4(5) слогов и другие. Примерами сюжетов этого значительного по составу корпуса песен являются следующие: «Кла́нилась вишенка в зеленом саду», «Крякнула уточка на синем море», «Пытала Любушка у своей родной матушки», «Ви́лся вихо́р да над тучей лихой», «Гордые-пышные мои боярочки», «Вы́йдитя, жёначки, послу́хайтя», «Сумела моя мамка за меня вино пить», «Кати́лася красна со́лнышка с заго́рья», «Сваты́-свато́чки, браты́-брато́чки, просим вас», «Не було́ сняжко́в — понаве́ело», «Вяжуть, вяжуть хохлушку».
В праздничную часть обряда входят также песни плясового характера, в том числе с корильными текстами.
Многоголосие невельских напевов можно определить, как функциональное одноголосие (гетерофонию).
Манере исполнения свадебных песен свойственны напористость, активность, яркость звучания.
Среди основных центров сохранности свадебной традиции можно назвать деревни Усово, Борисково, Волчьи Горы, Кошелёво, Нарично, Рукавец. Ансамбли народных исполнителей из этих деревень отличает особое певческое мастерство.
Большое значение в ходе свадебного обряда имеют поэтические формулы, приговоры, закрепленные за определенными моментами ритуала. Так, обязательными являются обрядовые диалоги между сватами и родителями невесты. Устойчивый текст благопожелания произносит свекровь, посыпая молодых зерном.
Развернутым приговором сопровождался обычай лезть на столо́б. Мифологические образы содержит поэтический текст приговора из дер. Нарично Невельского р-на:
Ну, што вы меня просите песню заиграть?
Я не заиграю.
Я семь лет человеком не была,
Была преврати́вши в белую берёзу.
Я три года в полях бе́лаю бярёзаю качалась.
Тадá меня ссе́кли на дро́ва, принесли, кинули на улицу.
Три года я на улице пáлкаю провалялась.
Тады порубили мéлко, принясли́, бросили под лавку,
Год под лавкой проляжáла.
Тапéрь превратилась в человéка.
У менé язык как дуб, а живот как луб.
Нáдо язык размочи́ть да живот размягчи́ть.
Мόжа и заигрáю.
Своеобразным продолжением приговора служил следующий за этим диалог между бабкой и кем-либо из гостей:
«Ну вот, тапéрь, есть ли в этом доме свяшшόнам, у мире кряшшόнам батюшка рόдный?
— Есть!
— Батюшка рόдный и матушка рόдная?
— Есть!
— А есть ли в этом доме свяшшόнам, мире кряшшόнам батюшка крёстный?
— Есть!
— Ну, благословите молодόму князю или княгине песню заиграть.
— Бог благословит!
— Раз благословили, два благословите.
— Бог благословит!
— Два благословили, третий благословите.
— Бог благословит!» (дер. Нарично Невельского р-на)
Ритуальные поэтические тексты произносились также в момент выкупа приданого, повязывания невесты.
