Свадебный обряд села Репнино Болховского района Орловской области
Свадебный обряд занимает центральное место в обрядовой традиции села Репнино. В памяти местных жителей до сих пор живы воспоминания об основных ритуальных действиях и связанных с ними песнях. Свадебный обряд в селе Репнино включает все традиционные этапы, характерные для южнорусской свадьбы: сватовство, договор, запой, девишник, приезд жениха и выкуп невесты, увоз невесты и венчание, приезд молодых в дом жениха и застолье, обряды второго дня. Свадебный музыкально-поэтический фольклор в основном представлен песнями, главным образом величальными, припевками, дразнилками, сопровождающими различные обрядовые ситуации и отражающими содержание происходящих действий.
В селе Репнино важнейшим обрядом жизненного цикла, не утратившим своего значения и в современных условиях, является свадьба. Свадебный обряд Болховского района Орловской области представляет собой локальную версию южнорусского типа ритуала, который получил в научных исследованиях название свадьба-вяселле (от белорусского названия свадебного ритуала).
Свадьбы игрались большей частью зимой в период между двумя постами, от Святок до Масленицы. Свадебный обряд традиционно начинается со сватовства. Сватовство, как правило, состояло из двух этапов: первого прихода сватов и окончательного договора сторон.
Группу сватов возглавлял старший сват — крестный отец или дядя жениха. Именно ему принадлежала ведущая роль в свадебном обряде — следить за правильным и своевременным исполнением всех обрядовых действий. В этом ему помогал младший сват — родственник невесты, часто — ее крестный.
Для того чтобы сватовство имело благополучное завершение, сваты соблюдали различные приметы и предосторожности. Шум ветра, поведение домашних животных, скрип половиц — все в этот день имело предопределяющее значение. Свадебные дела не следовало затевать в среду и пятницу. Опасаясь недобрых встреч и огласки в случае неудачи, свататься ходили вечером проулками и садами, по пути ни с кем не разговаривали. Эти обычаи до сих пор сохраняются в памяти местных жителей.
Раньше жених мог посмотреть на невесту только издали или вообще не видеть ее вплоть до сватовства, так как решение о заключении брака чаще всего принимали родители.
Жительницы села Репнино рассказывают: «Свататься приходили вечером с женихом» [Н.В. Корнюхина]; «…Приходит женихова мать и договаривается, пойдет она за него или нет. Мать ходила вечером. Старались прятаться, боялись, если откажут. Мать сперва одна ходила, а когда сговорятся, тогда вечер устраивают» [Н.В. Клинкова]. По свидетельству А.В. Тишиной, уроженки села Репнино, «бывало, с шапкой приезжали, без жениха — за шапку выдавали».
Старший сват начинал разговор со лба — без суеты входил в избу, останавливался под матицей, крестился на святые образа и кланялся на все четыре стороны. Начиналось сватовство с иносказательного вступления, в котором сваты, представлявшиеся обычно купцами из далеких заморских стран, в поэтичной форме рассказывали о цели своего прихода. Вспоминает Н.В. Корнюхина: «Пришли и говорили: «Вот мы пришли. У нас баранчик один бегаеть, нам нужна ярочка. Говорят, у вас есть ярочка». Или же спрашивали: «Говорят, у вас телушечка продается?».
Невеста во время прихода сватов должна была находиться у пуньке (в сарае, где хранили добро) или в соседской хате, где она наряжалась, чтобы выйти к гостям. Помогали ей две-три молодые женщины. Войдя в хату, невеста кланялась всем три раза и становилась в сторонке. К ней, также поклонившись всем, подходил жених. Когда молодые стояли рядом, их спрашивали, нравятся ли они друг другу. Жених отвечал: «Как батюшке с матушкой, так и мне». Невеста отвечала так же. После согласия молодых благословляли: «Снимают икону, кладут корвегу хлеба на стол, стелят полушубок на земь. Сначала благословляет отец. Жених с невестой три раза кланяются в ноги и целуют икону». После этого молодых благословляет мать.
Если сватам отказывали, то использовали выражения: «Есть цветок, да не в ваш садок», «Есть, да не про вашу честь», «Рýбите дерево не по себе». Когда сватовство заканчивалось обоюдным согласием двух сторон, сват и родители невесты трижды обходили вокруг стола, крестились и расставались. В Болховском районе существовал обычай для успешного завершения сватовства красть катышку: «бывало, свататца идуть, ворують катышку, да говóрять: «А ты укради катышку на загнети». Как указывает С.Н. Чабан, этот обычай связан с древним представлением об очаге как о месте, объединяющем всех членов рода [См. Библиографию №12]. Таким образом, воруя катышку, сваты намеревались отделить девушку, которую сватали, от семьи.
Каждому из этапов предсвадебного периода (сватовству, смотринам, сговору, рукобитью, образованию, девичнику) отводился определенный день. На смотринах жених с невестой могли поближе познакомиться друг с другом, пока родители договаривались о размере и составе приданого. В болховской традиции этот этап мог называться по-разному: сговор, договор, помолвка, рукобитье или образование. Именно он занимал центральную позицию среди предсвадебных обрядов. Как пишет В.В. Белозерова: «На официальной встрече двух семей решались материальные вопросы, назначался день свадьбы, определялось количество гостей и обговаривалось приданное». Сговор (договор) скреплялся молитвой, целованием икон. После сговора отказ от свадьбы практически был невозможен; если же такое случалось, то нарушивший слово должен был возместить расходы. С течением времени сговор (договор) стал объединяться со сватовством. По словам Н.В. Корнюхиной, «договор — это когда пришли свататься. Норму обговаривали — на невесту давали продукты. На договоре спрашивают согласие молодых».
Жители села Репнино и окрестных деревень указывают, что запой устраивали спустя несколько дней после договора. Сроки между этими двумя этапами устанавливались в зависимости от того, как скоро семья невесты сможет подготовиться к приему гостей. Н.В. Корнюхина утверждала, что «от договора до запоя было три-четыре дня». Жениха с невестой на запое сажали либо за общий стол, либо в специально отведенном месте. Рассказывает Н.В. Клинкова: «Раньше сватья за столом сидели. Три стола и все были полнехоньки. А невеста с женихом и подруги, и товарищи его — это, значить, на полу. Печка и грубка, а за грубкой как раз промеж печки стол ставють. Это там они отдельно и были». Н.В. Корнюхина уточняет: «На запой приходили самые близкие. Родителей сажали под святой угол». На запое уточняли количество приглашенных на свадьбу гостей: «На запое договаривались сколько людей прийдеть», обмеряли жениха, для того чтобы невеста могла до свадьбы пошить несколько рубах и брюк. На запое уже звучали свадебные обрядовые песни, приуроченные именно к этому этапу свадьбы (аудиопримеры 01, 02, 08).
Существовал обычай на следующий день после запоя ездить к жениху двор глядеть. Этот этап свадьбы называли также рубахи кроить. В доме жениха обмеряли окна, чтобы потом пошить занавески, смотрели подворье. Местные жители рассказывают: «До свадьбы, когда запой сделають, ездили к жениху хозяйство смотреть, где занавески повесить, где что. Это называлось «рубахи крóить». «На запой пришли, назавтра мы должны поехать двор поглядеть». К жениху ездили родители невесты и близкие родственники; невесту с собой не брали. По традиции, после осмотра хозяйства в доме жениха устраивалось застолье.
После сговора, на второй день происходило вручение невесте Божьего милосердия — икон. Позднее вместе с приданым их отвозили в дом жениха. Кроме того, после сговора невеста должна была подготовить приданое и дары для родственников жениха. В работе проходил иногда не один месяц. Срок от сговора до свадьбы, как правило, зависел от обговоренного размера приданого, даров и материальной обеспеченности сторон. Вместе с тем могли существовать и определенные временные ограничения. Так, Н.В. Корнюхина сообщила, что: «От договора до запоя три-четыр дня, а до венчания неделя-две, месяц, не больше».
Завершал предсвадебную неделю девичник — самый драматический эпизод, с которого практически начиналась центральная часть свадьбы. В Болховском районе Орловской области он именовался большим вечером. Девичник включал множество ритуальных действий, в которых принимала участие как семья невесты, так и семья жениха.
Накануне девичника, перед сном, невеста должна была посидеть на вывороченной шубе, чтобы отогнать нечистую силу. Тогда же у невесты пекли пирог или каравай. В большой круглый каравай девушки ставили украшенную лентами и бумажными цветами ёлку: «Ёлку становят на девишнике перед молодыми» [Н.В. Корнюхина]. Наряженная ёлочка — невестина крáсота — была обязательной на девичнике.
Однако, некоторые местные жительницы, например, Н.В. Клинкова, утверждали, что елку ставили на свадебном пиру у жениха, а у невесты в каравае стояла ветка, украшенная колокольчиками, которая служила украшением свадебного стола: «Когда едут к венцу, ее берут с собой и помахивают ею в воздухе. Колокольчик звенит — душу веселит. Чем свадьба богаче, тем веток больше». На девичнике рядом с невестой за столом сидели ее младший брат и подруги. Они участвовали в выкупе. До приезда жениха невеста заголашивала — причитала, прощаясь с родителями и со своей девичьей жизнью. В песнях подруг в поэтической форме содержались наставления невесте и сопереживания ей. Во время пения невеста и подруги имитировали шитье или расшивание рушников.
Когда приезжали сваты, подруги невесты пели песню:
Да не мы ль сватов ждали,
Да не мы ль поджидали
С хлебом-солью
С винной чарой.
Дайте золотого —
Пустим за стол молодого
Если не дадите,
Усю ночку простоите
Дай на нашу Аннушку проглядите.
Сундук меднай,
Жених беднай.
Дайтя вина!
Поскольку дружка и сваты не спешили расплачиваться, им пели корильные песни. В конце выкупа мальчик брал у дружки деньги и выходил из-за стола. На девичнике (как и на запое) молодые сидели отдельно от взрослых родственников за грỳбкой (печкой). Из рассказа Н.В. Клинковой: «Когда сядуть они за стол, мать невесты подавала жениху узел с рубахой, чтоб венчался у невестином».
В селе Репнино известен также обычай сводить невесту с пóла. По одним сведениям, это было на девичнике, по другим — во время свадебного пира у жениха. Н.В. Клинкова рассказывает: «На девишнику, только невесту подруга сводить с пола, где сидять-то, за грубкой. Подходить к столу и свекровья покрывает платком голову невесте, она раза три поклоняется. Тогда невеста усех обнесет водкой и идеть, где сидела, к подругам и жениху». По словам Л.В. Данилкиной «в глубокую старину одевали полотенце или что такое на головỳ невесты и на второй пол ее становили — это возвышенность в полу, ну, где-то там за печкой. Ставили ее туда, лицо закрыто. И всю свадьбу она стоить с закрытым лицом. Потом подруги брали ее, сама-то она накрыта, дороги не видит и ведут ее за стол к жениху. Это называлось сводить с пόлу». Существовала примета: невеста, выходя из-за стола, должна была потянуть за собой скатерть прям на улицу, для того, чтобы все ее подружки поскорее вышли замуж.
По свидетельству Н.В. Корнюхиной, «после девишника столы убирають, и приезжають позывные всех сватьёв звать к себе на свадьбу».
Обряд венчания в обследованных селах Болховского района не имел строго закрепленного места в свадебном действе. В селе Репнино венчание иногда назначалось на пятницу, а девичник проходил в субботу. А.В. Тишина из села Мельшино, уроженка села Репнино, отмечает интересную особенность: «Раньше в пятницу свадьбу играли. В субботу не играли, она не парная. Воскресенье с понедельничком, вторник со средой, четверг с пятницей, а ты, суббота — одна. И в субботу не венчают в церкви». Однако чаще всего венчаться ездили на следующий день после девичника.
Венчание могло вовсе отсутствовать. Информанты аргументируют это тем, что церковь находилась в соседней деревне, либо просто не придают этому обряду значения. В таком случае, после девичника жених сразу увозил невесту к себе.
Утро свадебного дня начиналось с подготовки к венчанию. Невесту покрывали до лица, но лицо было видно. Н.В. Корнюхина рассказывала: «Накрывала мать. Если мать вдова, то накрывала сестра или кто-то другой. Чтоб невеста одна не жила». По одним данным волосы под платком были в косе, по другим — их распускала подруга невесты, и в церковь молодая ехала с распущенными волосами. После покрывания ее благословляли родители. Н.В. Корнюхина вспоминала, как это происходило: «Мать благословляла, когда жених приехал за невестой, а его не пускають. Она берéть икону, расстилает шубу вверх мехом. Невеста становится на колени, а родители стоять с иконою. Икона должна быть покрыта полотенцем по краям. И тогда невеста три поклона лóжить, подымается. Целует мать, отца и икону. С этой иконой невеста едет в церковь. А мать должна дать дочери серебряный или медный рубль в правую руку, когда благословляет. Это на счастье». Жениха перед отъездом в церковь посыпали хмелем — мать или, как это следует из текста обрядовой песни, дружок (аудиопример 09).
В церковь молодые ехали порознь: «С невестой в церковь ездили замужние женщины. Мать не ездила» [Н.В. Клинкова]. Одета она была «как обычно [т.е. в праздничную девичью одежду], а уже когда первенчають, захóдють у сторожку, у церкви, вот там ее наряжають уже. Звяк [женский головной убор, который застегивался вокруг головы], висюли такие, жарéли [ожерелье], шаламóк (шапочка типа повойника: «шаламок круглай, чтобы звяк-то держался на этом шаламке»), а туда лéнды еще, от затылка до пояса, их штук пять». Невесту одевала подруга.
В селе Репнино в этот день принято было выкупать сундук с приданым. По утверждению Н.В. Клинковой, невесту в селе Репнино «…не выкупають. Сундук выкупають. После венца невеста ехала к жениху, а жених едет за невестиной родней и за сундуком». Вместе с тем, Н.В. Корнюхина утверждала, что «сундук везли в дом жениха до венчания».
Содержимое сундука определялось материальным благосостоянием семьи. Главными составляющими являлись: одежда, приготовленная как для невесты, так и для жениха, обувь, постель. По замечанию Н.В. Клинковой, сундук везли либо мальчик, либо мать молодой. Вместе с сундуком везли наряженную курицу (кỳру), «обнаковенную, только не черную». По всей видимости, это условие продиктовано суеверным отношением к черному цвету.
На пороге дома молодых встречали родители жениха. По словам Н.В. Клинковой, это происходило следующим образом: «Выходють отец с матерью. Мать икону держить полотенцем накрытую. Карвúги выносили, на карвúге — хлеб-соль и, значит говорили: «Встречаем с хлебом с солью!». Молодые кланялись одновременно — «чтоб в согласии жить». При входе в дом их осыпали хмелем, рожью, овсом. Новобрачных могли также осыпать конфетами.
После этого начиналось застолье. Гости за свадебным столом располагались по степени родства. Н.В. Клинкова рассказывает: «Мать и отец, крестные родители невесты садились за первым столом, где святой угол». Близкие родственники садились за второй стол, дальние — за третий и т. д. Рассаживала гостей мать жениха, либо невеста.
Угощали в три стола. На первый стол подавали: холодец, кỳру (курятину), кашу гречневую или пшенную, щи, сыр. На второй — горячее, свинину, мясо, а также пирожки и пряники. На третий варили кисель, подавали чай и так называемое разгонное блюдо — кашу, которую варили либо из риса, либо из гречки.
После третьего стола начинали дариться. Н.В. Корнюхина вспоминала: «У жениха до свадьбы пекли каравай и ставили на свадебный стол вместе со связанными трехлитровыми бутылками водки по бокам. Потом на свадьбе жених с невестой развязывают эти бутылки, когда начинают дариться». Свадебный пирог разрезал дружок. Жених или подженишник с подневестницей наливали гостям рюмку, а невеста ее подносила.
Во время застолья звучало большое количество песен, по преимуществу величальных (аудиопримеры 04, 06, 10). На свадебном пиру присутствовали так называемые игрицы, которые величали (обыгрывали) всех без исключения гостей. Первую величальную песню посвящали хозяину и хозяйке дома, вторую — молодым. Основная черта этих песен, отмечаемая В.В. Белозеровой — поэтическая идеализация семейных отношений. Невеста сравнивалась с «яблочком» и «перепёлушкой», жених выглядел в них красивым, щеголеватым парнем. Кроме того, звучали застольные, шуточные песни, частушки, припевки под гармонь. Когда гулянье подходило к концу, запевали «Не пора ж нашим сватьюшкам до двора» (аудиопример 05).
Большую роль в старинной свадьбе играли обычаи, связанные с проводом молодых к брачному ложу. Среди бытовавших на Орловщине, В.В. Белозерова отмечает мягчение постели и шуточное привязывание молодых к кровати, что должно было символизировать укрепление брачных связей. Существовали подобные обычаи и в селе Репнино. Вот что рассказали Л.В. Данилкина и Н.В. Корнюхина: «…Когда кончилось застолье, идýть от невесты (ее родственники) стлать постель молодым. Но только берýть [тех], кто замужние — и замужние один раз. И вот там муж с женой или две молодухи, недавно вышедшие замуж, идут постелю стлать. Но только, чтобы пара была. Подкладывають там дубинки, палки, а сверху перину стелють. И тогда берýть молодых и на эту постелю кидáють, приговáривають: «Ну, как? Прекрасно спать-то?» Сначала надо на жестком поспать, чтоб потом мягко было».
В селе Репнино было принято, чтобы на следующий день после свадьбы к жениху приезжали родственники невесты ярку искать. Обряд, по словам Н.В. Корнюхиной, проходил следующим образом: «…На следующее утро приезжают к жениху родственники невесты ярку искать. Ее схорóнють. Ищуть ее с кнутами и в вывернутой шубе. Наряжались, когда ходили искать, и пели матерные частушки».
По другим данным родные невесты утром второго дня приходили будить молодых. Как рассказала Н.В. Клинкова: «…Молодых подымать приезжают родители невесты. Тарелки бьють — честность проверяють. А если нечестная, тарелки не бьють, а ворота дегтем мажуть».
Поскольку эти два обряда — поиски ярки и бужение молодых — не противоречат друг другу, можно сделать вывод об их сосуществовании в традиционной свадьбе села Репнино. Вероятно, ярку искали уже в разгар застолья, после бужения молодых и испытаний молодой. Испытания молодой проходили следующим образом: «Били тарелки об пол и заставляли подметать. Только подмела — опять разгортають. Деньги бросають» [Н.В. Корнюхина]; «…Иголки бросали невесте, проверяли слепая, али нет» [Н.В. Клинкова].
Существовало еще одно испытание-игра, когда молодую посылали за водой. Вот что об этом рассказывает Н.В. Корнюхина: «Невесту посылают за водой. С ней идут два-три человека, поют песни. Она почерпнет, а ей по дороге выльют. Так несколько раз. Тогда жених придет — откупать должен невесту и воду. Выкупал водкой, пирогом, конфетами». Бывало, что молодую откупал свекор. Она принесет воду домой и кланяется свекру и свекрови: «Батюшка и матушка, принесла я водички, ручки, ножки болят, чашки, ложки помойте». Свекровь отвечает: «Ты теперь у нас хозяйка, сама будешь чашки, ложки мыть». Та с поклоном отвечала: «Спасибо, матушка, за доверие».
Вообще же второй день свадьбы проходил в шумном веселье с песнями и плясками. После того как молодую испытали и нашли ярку, все гости ехали к родителям невесты на пироги.
На третий свадебный день молодые ехали к теще на блины (или на пироги). Теща для зятя блинов напечет, поставит перед ним и смотрит, как разрежет. Если по кусочкам режет — скупой, только себе. Если вначале пополам разрежет — заботливый, жену не забывает.
Четвертый день именовался отво́динами, или отво́дами. Все гости собирались с отводами у жениха.
Современное состояние свадебного обряда сводится лишь к совершению некоторых отдельных обрядовых действий и воспоминаний местных жителей старшего поколения.
