Мифологические представления, связанные с пчеловодством в Селивановском районе Владимирской области
Несмотря на то, что пчеловодство в ХIХ веке было известно на большей части территории России, его нельзя назвать занятием, широко распространенным в сельской среде. Центральная и северная Россия никогда не были богаты пасеками, и владимирские земли не являлись исключением. Иеромонах Иоасаф в 1859 году отмечал, что состояние пчеловодства во Владимирской губернии «весьма плачевно», что связано, прежде всего, с погодными условиями, не позволяющими пчелам вылететь после зимовки из ульев до начала мая. О плохом развитии пчеловодства во Владимирской губернии говорилось и на съезде пчеловодов, который состоялся во Владимире в 1910 году.
В 1913 году Владимирская губернская земская управа провела несколько практических пчеловодческих курсов в разных уездах губернии. В отчете о деятельности этих курсов «инструктор пчеловодства» Н.Е. Некрасов писал, что многие из тех, кто держат пасеки, не умеют обращаться с пчелами, и поэтому они гибнут. Он отмечал, что во всей губернии есть всего несколько пасечников, разбирающихся в основах этого вида хозяйственной деятельности. Некрасов высказывал надежду, что после проведения подобных курсов пчеловодство в губернии будет развиваться, однако революция и коллективизация не дали этим благим надеждам осуществиться. Безусловно, в селах существовали пчеловоды, которые держали ульи у себя на участках, но их было очень мало. Так, дед и отец В.И. Фролова из деревни Высоково держали и до войны, и после войны несколько пчелиных семей. Небольшое количество ульев содержал отец пчеловода А.Т. Десятова из села Святцы, но в целом во Владимирской области пасек было очень мало.
В связи с этим большой интерес представляют мифологические представления и верования, связанные с пчеловодством, записанные в Селивановском районе. На данной территории пчеловодство было достаточно замкнутой областью сельского хозяйства, а пчеловод считался обладателем магических способностей и тайных знаний.
Такой взгляд на этот вид деятельности связан, прежде всего, с отношением к пчелам как особо почитаемым насекомым. Пчела, согласно народным представлениям, Божья угодница, в отличие от шмелей и ос, сотворенная самим Богом и наделенная Богородичной символикой. Связь пчелы с божественными силами нашла отражение в малых жанрах фольклора. Так, в загадках она описывается как существо, которое «всех людей питает и церковь освящает», которое ткет «скатерти бранные» и готовит «яства сахарные» — «людям на потребу, Богу в угоду». В загадках часто подчеркивается, что пчела работает на человека и на Бога. В пословицах такое восприятие пчел также находит отражение: «И на себя, и на людей, и на Бога трудится».
Покровителями пчеловодства в народе считаются святые Зосима и Савватий, соловецкие чудотворцы, хотя никаких убедительных объяснений этому факту нет. По имеющимся данным в Соловецком монастыре не было пчеловодства. Н.И. Костомаров также отмечал, что «неизвестно почему, в народном благочестии оба эти святые считаются покровителями пчеловодства». Однако в народном мировоззрении их связь с пчеловодством бесспорна. Перед ульем принято ставить икону святых Зосимы и Савватия «с сотом», то есть икону, на которой святые изображены с ульями. Соответственно, дни памяти святых становились знаковыми датами в пчеловодческом календаре. Нельзя не отметить любопытный факт: день, называемый в ряде традиций днем Зосимы Пчельника (2 июля), посвящен не Соловецкому святому, а мученику Зосиме Аполлониадскому, жившему при императоре Траяне во II веке нашей эры, который, соедившись в народном сознании с Соловецким тезкой, также стал считаться пчелиным покровителем. Согласно поверьям, именно с этого дня «пчелы начинают меда запасать, соты заливать», поэтому на Зосиму Пчельника старались не ходить мимо ульев, чтобы не тревожить пчел, а детям рекомендовалось петь припевки, в которых пчел просили «с полей идти, медок нести».
В день Зосимы игумена Соловецкого (30 апреля) ульи вывозили на пасеку и совершали обрядовые действия, призванные обеспечить возвращение пчел к хозяину; устраивался также молебен Соловецким чудотворцам. Начинали убирать ульи к зиме на Зосиму — лакомый стол (2 октября), устраивали пчелиную девятину, которая заканчивалась на Савватия-пчельника (10 октября). Считалось, что в этот день дети должны молиться за пчел, так как это могут делать только безгрешные люди.
Пасечники просили Соловецких святых о помощи при выносе и уборке ульев, при роении пчел, при лечении пчелиных болезней. Эти просьбы составляют основу заговоров, в которых пчеловоды обращаются к Соловецким святым. Их большое значение для обеспечения пчеловодства нашло отражение в пословице: «Без Бога — не до порога, а без Зосимы-Савватия — не до улья».
Считается, что пчелы лучше ведутся у людей верующих и ведущих праведную жизнь, особенно у стариков, потому что старики уже не могут жить в плотском грехе.
В пчеловодческой магии активно используются христианские атрибуты: ульи освящают святой водой, пчел прикармливают благовещенской просфорой, чтобы не улетали рои, над ульями читают тропарь «Христос воскресе из мертвых», первый воск и мед всегда приносят в церковь.
Создается впечатление, что пчеловодство в большей степени, чем другие специализированные занятия, считалось делом богоугодным. Соответственно в отличие от предписаний, распространенных в других профессиональных сообществах, пчеловодческая магия ориентирована на обращение к святым заступникам и использованию предметов, связанных с христианской символикой.
Однако при более детальном рассмотрении становится очевидной связь пасечников не только со святыми, но и с демонологическими персонажами. Довольно часто приходится слышать, что пчел создал не Бог, а водяной. Именно по этой причине пасеки рекомендуется ставить недалеко от воды, чтобы водяной оберегал и защищал пчел. Правда существуют поверья, что за такую защиту он может ходить на пасеку и брать мед. Для того, чтобы избежать подобных посещений, пчеловоды одаривают водяного первым медом и первым воском, в отдельных случаях — первыми продуктами с каждого улья. Чаще всего это делают на Преображение.
Иногда в дар водяному пасечник жертвовал свой лучший улей или рой пчел, для этой цели его завязывали в мешок и топили. Ожидаемыми наградами за такие дары были: охрана пасеки от бедствий, умножение пчел и меда, и дарование кукушки. В первом случае водяной защищает пчел от болезней, сырости, вредителей и воровства, в третьем — дарит кукушку, которую пчеловод должен был поселить тайно в улье на пасеке, чтобы она стала ее защитницей. Считалось, что ее постоянное присутствие на пасеке не только обеспечивает хорошее роение, но и способствует тому, чтобы отделившийся рой остался у хозяина. Согласно другим поверьям, если кукушка улетит, то вместе с ней улетят и все пчелы.
Вторую «награду» можно назвать таковой весьма условно: водяной действительно одаривает пасечника новым роем пчел, но их мед отличается от обычного в худшую сторону, он неприятен на вкус и водянист.
Практически у каждого пчеловода есть «потайная тетрадка», в которой содержатся разнообразные рекомендации, касающиеся содержания пчел. Для владельцев подобных тетрадей как практические, так и магические знания были окружены ореолом некой исключительности и представляли собой единую область тайных знаний. Записи, с которыми удалось ознакомиться участникам экспедиций, представляют собой поведенческие правила, регулирующие общение с пчелами, взаимодействие пчеловодов между собой и с окружающими людьми.
Правила обращения с пчелами подробны и разнообразны. Они затрагивают наиболее важные для пчеловодов действия. Так, например, улей нельзя покупать или поручать его изготовление кому-либо, в противном случае не будут вестись пчелы. Материалы для улья лучше всего своровать. Вообще воровство является рекомендуемым действием для пчеловода. Так, украсть нужно не только материал для улья, но и рой пчел, если хочешь организовать пасеку. Кража в данном случае выступает как средство отчуждения предмета и придания ему черт «ничейного» или найденного. У пчеловодов существует устойчивое поверье о том, что самый лучший для разведения — это найденный рой. Воровство, таким образом, превращает пчел того или иного хозяина в ничейных/найденных, а значит, наиболее желанных для разведения и получения прибыли. Однако то, что одним людям приносит выгоду, на других может оказывать негативное воздействие. Неизвестный корреспондент Тенишевского бюро из Ковровского уезда Владимирской губернии (земли которого сейчас входят в состав Селивановского района Владимирской области) сообщает, что «если украдут несколько ульев, то от оставшихся на пасеке прибыли не будет» [РЭМ. Ф.7. Оп.1. Д. 22. Л.12]. Но и вору не всегда украденный рой приносит удачу. Укравший пчел человек сильно рисковал как в своей земной, так и в посмертной жизни. Кража улья или увод роя считались колдовством. Существует мнение, что в обычной ситуации рой не улетит с пасеки, пчеловод успеет его снять и посадить в приготовленный улей. Если же этого не происходит, то причина однозначно считается связанной с колдовством. Согласно народным представлениям, смерть человека, совершившего такие действия, как и всех деревенских колдунов, будет очень тяжелой, и на том свете его ждут мучения. Но и в этой жизни воровство пчел могло быть сурово наказано односельчанами.
Надо отметить, что пчел нельзя было покупать как обычный товар. Существовал строгий запрет на совершение сделки купли-продажи на пасеке или в доме пчеловода. Передача никогда не происходила из рук в руки. В большинстве «тайных тетрадок» пчеловодов запрет на обычную продажу пчел так или иначе оговаривается.
Основные правила, которые должны соблюдать пчеловоды, были связаны, прежде всего, с удержанием роя. Довольно устойчив запрет шуметь на пасеке, чтобы рой не улетел. По этой же причине пчеловодам запрещалось сориться и громко разговаривать рядом с ульями. За роем следили даже на больших пасеках, где потеря пчел не была значительной. Верили: если улетит первый рой, то будут улетать и другие.
Существовали и другие способы удержания роя. Пчел можно было приговорить: заговорить конкретную ветку на дереве, чтобы рой сел именно на нее. Были распространены заговоры на остановку роя, призванные остановить пчел. Произносящий заговор тем самым «замыкал пчелиной матке путь». Известны и другие заговоры, целью которых являлось создание вокруг пасеки некой преграды, непреодолимой границы. В настоящее время о таких заговорах сохранились лишь отдельные воспоминания. Существовали и невербальные магические средства, целью которых была остановка роя. Для этого использовали пасхальную скатерть, венчальные свечи и другие предметы, связанные с церковной традицией.
Еще одна группа предписаний связана с увеличением добываемого пчелами меда. С одной стороны, пчеловоды обязаны скрывать истинное количество меда, которое приносит их пасека. С другой стороны, медом полагалось делиться. Пасечнику предписывалось угощать медом любого, зашедшего на пасеку человека, и сколько бы раз к пчеловоду не обращались с просьбой о мёде, он не должен был отказывать просящему. Считается, что если делиться медом, то это способствует его умножению. Существовали и другие причины такой вынужденной щедрости. Согласно поверьям пчелы не ведутся у скупых пасечников, а не получившие меда в ответ на свою просьбу могут изурочить пасеку (навести порчу). Повсеместно было распространено представление о том, что медом нужно угощать детей и нищих, потому что в противном случае «бог накажет».
Увеличению меда способствует и пожертвование части первого меда на церковь. Помимо этого, на количество меда влияет строгое соблюдение сроков первой подрезки сот. Обычно соты подрезают в определенные, значимые для традиции календарные даты, чаще всего на Ильин день или в Медовый спас. Мед, изъятый до этого времени, может привести к гибели пчел. Еще одна группа правил связана с защитой пчел от порчи и болезней, а также от воровства меда пчелами с других пасек. Для того чтобы пчел не испортили, на пасеку запрещалось смотреть посторонним, особенно в тот момент, когда выкачивали мед. Считалось, что пчелы могут сойти с ума, впасть в ярость и начать жалить всех подряд. Особенно осуждалось подсматривание за пасекой в щель забора, поскольку считалось, что подсматривают только те, кто хочет испортить пчел. Самым действенным средством для защиты пасеки от сглаза считался конский череп, который вешали на забор пасеки.
С большинством проблем, возникающих на пчельнике, пасечник мог справиться самостоятельно. Однако в некоторых случаях он вынужден был прибегнуть к помощи более сильного и универсального специалиста — деревенского колдуна. Так, например, если по каким-либо причинам в улье погибала матка, то для спасения безматочного улья пасечник звал «знающего человека» и тот, совершив ряд магических действий, ставил в улей «кусок сота именно с червой», то есть с личинкой будущей матки.
Благополучие пчеловода во многом зависело от его поведения в быту. Для того, что пасека процветала, пасечник не должен был пить вино, спать с женой, есть мед. О пчеле нельзя было говорить, как о животном — сдохла/пала, а только как о человеке — умерла; нельзя было упоминать о них на закате и ночью. Пчеловод не имел права обмывать покойников, укладывать их в гроб, давать мед на поминки, продавать воск для похорон. Считается, что нельзя давать мед тяжело больному человеку, так как если он умрет, то такая же участь постигнет и пчел. На жизнь пчелиной семьи невольно могли оказать влияние и окружающие. Так, если женщина во время месячных оказывалась в непосредственной близости от ульев, это могло привести к их гниению и гибели пчел.
Как видно из приведенных примеров, хотя в народной традиции пчеловодство считается богоугодным делом, оно, как и любое специальное знание, оказывается тесно связанным с магией. Пасечник может быть либо богоугодным человеком, либо колдуном. Такая двойственность подкрепляется, с одной стороны, связью пасечника с пчелами, насекомыми, относящимся к чистым, божьим тварям, находящимся под покровительством Бога и Богородицы. С другой стороны, для успешного разведения пчел пасечник должен был обладать целым рядом магических знаний, далеких от церковных догматов. Ему приходилось вступать в контакт с иномирными существами, заключая с водяным определенного рода договор и платя ему за помощь. Наряду с предметами, наделенными христианской символикой (благовещенская просфора, святая вода, пасхальная скатерть) в деятельности пчеловодов используются с магическими целями и другие предметы, связанные с колдовством — например, череп животного или рука мертвеца. Иногда происходит соединение этих сакральных сфер, и тогда текст молитвы может сопровождать магические действия, а при произнесении заговора пчеловод обращается к солнцу, месяцу и святым угодникам одновременно.
