Фольклорное наследие Марфы Семеновны Крюковой из деревни Нижняя Золотица Приморского района Архангельской области
Марфа Семеновна Крюкова является яркой представительницей фольклорной эпической традиции Зимнего берега Белого моря. Первые записи старин (былин) от Марфы Крюковой были сделаны А.В. Марковым в 1899 и 1901 годах. По описанию А.В. Маркова, тогда еще молодого московского студента, она была большой любительницей песен, «которые поет мастерски; старины же “сказывает” редко, только Великим постом; вследствие этого она поет их довольно неуверенно, несколько прерывистым голосом и, сравнительно с Аграфеной, плохо выдерживает стих. На замечание матери, что она поет нескладно, она сказала: “Зато я пою так, как слышала, а вы, мама, и дедушка Гаврило прибавляете от себя; вот у вас и выходит складно”»[1]. Читая эти строки, трудно представить, что спустя тридцать с небольшим лет о Марфе Крюковой будут говорить как о «выдающемся импровизаторском таланте»[2]. В первую свою поездку Марков записал от нее пять былин[3], а во вторую — две былины и два духовных стиха[4]. Кроме того, Марков зафиксировал еще пять известных Марфе Семеновне былин. Две из них он записал от ее матери Аграфены Матвеевны, перенявшей их от дочери, и отметил знание ею ряда духовных стихов. Таким образом, даже по величине эпического репертуара (12 былин, а может быть, и больше), столь значительного для молодой сказительницы 23 лет, Марфа Семеновна выделялась уже во времена Маркова.
На тот момент М.С. Крюкова знала следующие старины: Святогор и Илья Муромец; Женитьба Добрыни и неудавшаяся женитьба Алеши; Бой Добрыни и Алеши с татарином; Алеша освобождает из плена сестру; Соловей Соловьевич (Будимирович); Исцеление Ильи Муромца; Волх Святославьевич; Как Цюрило ходил к Пересьмякиной жене; Про трех сыновей князя Владимира: Святополка, Бориса и Глеба (духовный стих) и др. Марков отмечал, что «в говоре М.С. Крюковой заметно влияние грамотности; но так как это влияние не очень велико, то ее речь представляет из себя странную смесь местного наречия и книжных форм»[5].
Во время экспедиции А. Марковым и А. Масловым были сделаны записи напевов М.С. Крюковой на фоновалики, которые позднее оказались утеряны. Нотации этих напевов были опубликованы в первом томе «Трудов музыкально-этнографической комиссии».
Большую часть старин и духовных стихов Марфа переняла у матери, Аграфены Матвеевны Крюковой, от которой было записано 60 текстов былин, и у деда Василия Леонтьевича Крюкова, который славился как замечательный сказитель. С девяти лет он учился в кельях Онуфриевского скита, «где он выучил духовные стихи и некоторые старины»[6]. М.С. Крюкова ссылается также на брата деда Гаврилу Леонтьевича. Несколько былин Марфа переняла лет в 8–9 от покрученников[7] с Мезени, которые нанимались на судно ее отца, «когда он ходил в Норвегию за трескою»[8]. Поэтому одни былины она пела на «мезенский голос», а другие — на «золотицкий»[9].
Семьи Крюковых (род отца) и Стрелковых (род матери) отличались сказительским даром, который был унаследован и представительницами младшего поколения семьи Крюковых — Марфой Семеновной и ее сестрой Павлой Семеновной. Недаром еще молодыми девушками они были отмечены Марковым как незаурядные сказительницы.
С ранней юности, с 14 лет, Марфа была известна в родном селе как песенница, поскольку статус сказителя, наделенного даром эпического повествования, в народной традиции приобретался только с возрастом. Долгое время в среде фольклористов слава матери и деда затмевала славу Марфы, самой младшей в семье. После А.В. Маркова в течение длительного времени былины от Марфы не записывали.
Личная жизнь М.С. Крюковой не сложилась. Замуж она так и не вышла. В начале 1930-х годов после смерти матери и холостого брата Артемия, с которыми она жила, Марфа вынуждена была перейти в семью своей замужней сестры Павлы приживалкой, то есть фактически бесплатной работницей, как это было принято в крестьянских семьях.
В 1934 году аспирант Ленинградского государственного университета В.П. Чужимов по совету известной собирательницы былин А.М. Астаховой совершил поездку в Зимнюю Золотицу «по следам Маркова». Ему удалось записать большое число былин от самой М.С. Крюковой и ее односельчан (по несчастной случайности, большинство записей Чужимова погибло). Две из записанных тогда от Марфы старин — «Гарвес» и «Князь Михайло» — были опубликованы в журнале «Советский фольклор»[10]. Комментируя эту публикацию, А.М. Астахова отметила, что в творчестве М.С. Крюковой сказывается влияние волшебно-рыцарских романов XVIII века, вероятно, известных сказительнице по лубочным изданиям. Записанная от нее стáрина «Гарвес» очевидно является поэтическим переложением одного из таких романов. Кроме того, Астахова обратила внимание на чрезвычайно сильно выраженный у Марфы импровизационный дар: если традиционная былина-баллада «Князь Михайло» у других сказителей занимала в среднем 150 стихов, то у М.С. Крюковой она превратилась в поэму в 923 стиха, обильно насыщенную психологическими деталями. Здесь впервые с очевидностью проявился импровизаторский талант сказительницы, принесший ей впоследствии и славу, и бесчестье. В том же 1934 году с М.С. Крюковой встречалась А. Колотилова, известная ныне как создательница Северного русского народного хора. Именно с этих двух встреч и началось восхождение Марфы Крюковой к всероссийской известности.
На судьбу сказительницы сильно повлияла политическая жизнь страны. В 1937 году, когда страна готовилась отметить 20-летие Октябрьской революции, фольклористы вынуждены были решать поставленную перед ними сталинским режимом задачу — найти в народе эпические произведения, воспевающие советскую власть. Так как эпос такого рода народной традиции не свойствен, то собиратели решили «помочь» сказителям в создании «новин» — былин на советские темы. Необычайный импровизационный дар М.С. Крюковой, способной облекать даже бытовую речь в строй и ритм былинного стиха, оказался востребованным временем и господствовавшей идеологией.
Оказать сказительнице помощь в сочинении советских сказов было поручено А. Колотиловой. В марте 1937 года редакция газеты «Правда» вызвала М.С. Крюкову в Москву, где после посещения музея В.И. Ленина и мавзолея родился знаменитый плач о вожде «Каменна Москва вся проплакала», опубликованный 9 сентября в газете «Правда» и многократно перепечатанный в других изданиях. В то же время появляется новина «Слава Сталину будет вечная», которая была включена в сборник редакции газеты «Правда» под названием «Творчество народов СССР»[11]. В него вошли многочисленные произведения народных сказителей, инспирированные собирателями. С этого момента М.С. Крюкова оказалась в поле повышенного внимания не только фольклористов, но и властей.
В июне 1937 года М.С. Крюкова, вызванная из Зимней Золотицы в Архангельск, приняла участие в Областной олимпиаде народного творчества. К ней был приставлен литератор Викторин Попов, в обязанности которого входила помощь М.С. Крюковой в создании новых произведений о советских героях. В это время в городе находился знаменитый полярник О.Ю. Шмидт, которому, как писали газеты, «старушка-поморка» Марфа Крюкова «передала былины о нем». В них Шмидт, носивший длинную бороду, именовался Поколен-борода[12]. Тогда же, в июне 1937 года, В. Попов побуждает сказительницу к созданию длинного, более чем в 1000 стихов, «Сказа о Ленине». В том же году выходят два сборника ее новин, подготовленных В. Поповым[13], которые уже очень слабо соотносятся с истинно традиционной культурой, но благодаря которым поморка Марфа Крюкова становится известной в самых широких общественно-литературных кругах. Дар импровизации способствует «перерастанию хранительницы “преданий старины глубокой” в современного народного поэта».
К счастью, от сказительницы в 1930-е годы записывали и серьезные профессиональные фольклористы. В июле–августе 1937 года 40 текстов былин, составляющих по объему около 50 печатных листов, от М.С. Крюковой записала фольклористка А.М. Астахова вместе с аспирантками И.М. Колесницкой и М.А. Шнеерсон, которые по поручению Фольклорной комиссии Института этнографии АН СССР (Ленинград) посетили Зимнюю Золотицу. Эти записи до сих пор не опубликованы и хранятся в фольклорном архиве Института русской литературы (Пушкинский Дом) РАН. В настоящее время 15 текстов былин на традиционные сюжеты готовятся к печати в рамках серии «Былины» Свода русского фольклора:
1. Про отця Ильи Муромця,
2. Первая поездка Ильи Муромца,
3. Про Илью Муромца и Святогора-богатыря,
4. Подарок князя Владимира Илье Муромцу,
5. Про Калина-царя,
6. Никита Залешанин,
7. Илья Муромець поехал ко заставы богатырской,
8. Битва Ильи Муромца с татарином,
9. Камское побоишшо,
10. Свидание Ильи Муромца с Добрыней Никитичем,
11. Бой у Добрыни со Змеем,
12. Съезд Добрыни с Настасьей Микуличной,
13. Про молода Волгу Святослаевича,
14. Про Глеба, князя Московского,
15. Про Бориса князя и про Владимира князя.
Именно А.М. Астахова первой в отечественной фольклористике дала подлинно научную характеристику импровизаторского таланта М.С. Крюковой. По наблюдениям исследовательницы, сказительница смело изменяла традиционные композиционные схемы старин, вплетала в них новые мотивы, вводила в фольклорные произведения несвойственные им психологические мотивировки поведения героев, давала пространные описания пейзажей и т. д. Все это определило особое место ее былин в фольклорной традиции, строящейся на стереотипных формульных клише и типических повторениях. По мнению А.М. Астаховой, огромный репертуар Марфы Крюковой, несравнимый с репертуаром ни одного из русских сказителей, определяют четыре фактора: мощная фольклорная традиция Зимнего берега; многочисленные книжные источники; совершенное владение техникой былинного стиха с использованием эпических формул и непревзойденный импровизаторский дар[14].
Тогда же, осуществляя научный план Государственного литературного музея, к исчерпывающей записи былинного репертуара М.С. Крюковой приступили Э.Г. Бородина и Р.С. Липец, что дало рекордную цифру записей былин от одного сказителя — 157 текстов, что почти втрое превышает огромный репертуар матери М.С. Крюковой. Вскоре, в 1939–1941 годах, собиратели издают двухтомный сборник былин сказительницы, сразу же завоевавший авторитет в отечественной фольклористике[15]. Это главная книга Марфы Крюковой.
Весной 1938 года власти устраивают для нее большое путешествие по Советскому Союзу. Она побывала в Москве, Азербайджане, Грузии. После посещения музея И.В. Сталина на его родине в селе Гори рождаются очередные славословия в его честь, отраженные в сборниках «Новины Марфы Семеновны Крюковой» и «Новины М.С. Крюковой», подготовленные В. Поповым. Героями ее новин становятся также красные полководцы К.Е. Ворошилов и В.И. Чапаев, писатель и «верный друг» Ленина и Сталина Максим Горький, «филостох-мудрец» Михайла Ломоносов и др. Она воспевает события Гражданской войны на Русском Севере, героическое покорение советскими людьми Арктики, колхозные поля, Красную Армию, советскую Родину и т. п. В. Попов записывал от М.С. Крюковой и сказки[16]. Следующее путешествие приводит ее в Киев — город, знакомый ей по былинам об Илье Муромце, Добрыне Никитиче и Алеше Поповиче[17].
В июне 1938 года в Кабинете по изучению музыки народов СССР при Московской государственной консерватории с голоса М.С. Крюковой были сделаны записи на пленочные диски звукозаписывающим аппаратом «Telefunken» полного исполнения былин «Микула и Илья», «Разговор Добрыни с родной матушкой», «Князь Михайло», новины о папанинцах и плача о Ленине. Помимо трех напевов, на которые она распела все сюжеты, сказительница, по ее словам, а также и наблюдениям собирателей, другими в то время не пользовалась. Иногда первый стих былины М.С. Крюкова исполняла на напев, несколько отличный по мелодике и ритмике от последующего основного напева, на который пела все другие стихи. Напев первого стиха имеет несколько неустойчивый, импровизационный характер.
Летом 1939 года рождается необычная, по-своему уникальная автобиографическая книга М.С. Крюковой «На Зимнем береге, у моря Белого»[18], представляющая ряд новин, где сказительница в песенно-стихотворной форме излагает свои воспоминания о деде, своей семье, приезде в Нижнюю Зимнюю Золотицу А.В. Маркова и о последующих событиях своей жизни. Эту поэтическую биографию исполнительницы записала Э.Г. Бородина-Морозова.
По иронии судьбы или по ее промыслу, М.С. Крюкова оказалась единственной из сказительниц Зимнего берега Белого моря, которую удалось записать фольклористам-музыковедам советского времени[19].
В марте 1940 года Архангельск торжественно отметил 65-летие со дня рождения М.С. Крюковой. В газете «Правда Севера» за 24 и 25 марта опубликован ее портрет, тексты поздравительных телеграмм от Обкома партии, Обкома ВЛКСМ и других организаций, даны статьи о творчестве сказительницы, напечатаны ее собственные произведения. Здесь же помещен посвященный М.С. Крюковой сказ пинежанки А.Е. Суховерховой «Изо всех звезд краше всех». Так золотицкая сказительница сама стала героиней сказа.
Во время Великой Отечественной войны Марфа Крюкова сочинила ряд сказов о войне, записанных Э.Г. Бородиной-Морозовой и А.А. Морозовым, подолгу проживавших в то время в Зимней Золотице. Произведения Крюковой военных лет публиковались в газетах «Правда» и «Правда Севера», в журналах «Звезда», «Краснофлотец», «Пограничник», «Крестьянка» и др.
В послевоенный период интерес к старинам М.С. Крюковой не пропадает. Э.Г. Бородина-Морозова и А.А. Морозов издали еще два ее сборника[20], которые вызвали живой отклик у читателей. Произведения сказительницы, старые и новые, еще долго продолжали печататься в различных периодических изданиях. Скончалась Крюкова 7 января 1954 года. Некролог, посвященный М.С. Крюковой, члену Союза советских писателей и орденоносцу, был опубликован в «Литературной газете»[21].
При всем кажущемся благополучии последних двадцати лет жизни сказительницы, ее судьба по-своему драматична. Наделенная незаурядным, хотя и неоднозначно оцениваемым современными исследователями импровизаторским талантом, не по-крестьянски начитанная Марфа Крюкова в 1930-е — 1950-е годы купалась в славе и была обласкана властью. Новое содержание, вложенное ею в былинную форму, привело к трансформации самого жанра. По своей структуре новые эпические произведения Крюковой сильно отличаются от традиционных былин. Эти произведения представляют особый жанр «сказания» или «народной поэмы», хотя и выросший на основе былины и ей родственный. Новая форма эпических сказаний М.С. Крюковой подсказана новым материалом, а также обусловлена спецификой ее дарования[22]. Несмотря на непрерывность творческого процесса в области былины Крюкова сохранила все лучшие традиции народного эпоса: характер его героических образов, выделение определенных социальных моментов. Марфа Семеновна впитала в себя все, что знал ее крюковский род, что знали поморы. Не было еще случая, чтобы от одного носителя устного творчества было записано такое собрание былин — ни по количеству текстов, ни по их объему (более 100 тысяч стихотворных строк). Но Крюкова знала не только былины. Она владела огромным репертуаром сказок, бывальщин, исторических и обрядовых песен, легенд, пословиц, поговорок. Вследствие этого в ее наследии в значительном количестве встречаются оформленные в былины повести, сказки и песни.
Унаследованные Крюковой фольклорные образы и мотивы получили в ее творчестве индивидуальное выражение. Используя в новых произведениях образы и мотивы традиционного эпоса, М.С. Крюкова не переносила их из старых былин механически, а преобразовывала с большим художественным тактом. В новом контексте у Крюковой они получают новое звучание: «Точно удерживая сюжетную схему, исторические характеристики и фактологию, Марфа Семеновна каждый раз как бы наново импровизирует свою былину, как бы наново ее творит. Былины Крюковой свидетельствуют о живом процессе в былинном творчестве»[23]. В ее исторических эпопеях герои имеют яркую и постоянную характеристику, события же находятся в оправданной взаимосвязи. Былины Крюковой — это поэтическая история, как донесена она народом из веков[24].
Талант сказительницы был поставлен на службу сталинскому режиму и активно эксплуатировался, что не могло не оказать некоторого ущербного влияния на качество ее произведений. Но если говорить в целом, то творчество М.С. Крюковой — это заметная страница в истории русской культуры. Оно ярко демонстрирует, что старые традиционные формы и формулы не мертвеют и при умелом и искусном подходе могут служить новому содержанию. И нам, живущим в новой России, надо об этом помнить и знать.
[1] Беломорские былины, записанные А. Марковым. М., 1901. С. 304–305.
[2] Астахова А.М. Былины Севера. Т. 1. С. 84.
[3] Беломорские былины, записанные А. Марковым. М., 1901. № 61–65. С. 304–305.
[4] Материалы, собранные в Архангельской губ. летом 1901 г. А.В. Марковым, А.Л. Масловым и Б.А. Богословским. Ч. 1: Зимний берег Белого моря. Волость Зимняя Золотица // Труды Музыкально-этнографической Комиссии. Т. 1. М., 1906. С. 11–157. № 4–5, 8–9.
[5] Беломорские былины, записанные А. Марковым. М., 1901. С. 254.
[6] Там же. С. 304. По предположению А.В. Маркова, там он выучил старины, неизвестные другим сказителям в Золотице: Илья и калики; Святогор и Илья; Женитьба Добрыни и неудачная женитьба Алеши; Алеша и Тугарин; Борис Романович; Соловей; Разбойник Илья; Два купца в кабаке; Сенька Разин; Петр I.
[7] Рабочие, ходившие на рыбную ловлю и бой зверя на судах хозяев за проценты.
[8] Там же. С. 304.
[9] Астахова А.М. К новым записям былин в Поморье // Советский фольклор. № 2–3. 1935. М.; Л., 1936. С. 153–154.
[10] Чужимов В.П. Новые записи былин в Поморье // Советский фольклор: Сборник статей и материалов. М.; Л., 1936. Вып. 2–3. С. 119–151.
[11] Творчество народов СССР / Под ред. А.М. Горького, Л.З. Мехлиса, А.И. Стецкого. М., 1937.
[12] Участники экспедиции на Северный полюс в Архангельске // Комсомольская правда. 1937. 24 июня, № 143.
[13] Сказания Марфы Семеновны Крюковой: Сказание о Ленине. Чапай. Поколен-борода и ясные соколы / Зап., обраб. и послесл. В. Попова. М., 1937; Сказания-поэмы Марфы Семеновны Крюковой / Зап., обраб. и послесл. В. Попова. Архангельск, 1937. В 1938 г. В. Попов издал еще одну книгу — «Сказание о Ленине Марфы Семеновны Крюковой» (М., 1938).
[14] Астахова А.М. Беломорская сказительница М.С. Крюкова // Советский фольклор: Сборник статей и материалов. М.; Л., 1939. Вып. 6. С. 176–213.
[15] Былины М.С. Крюковой / Зап. и комм. Э. Бородина и Р. Липец. М., 1939–1941. Т. 1–2 (Летописи Гос. лит. музея; Кн. 6).
[16] Крюкова М.С. Нагай-птица / Зап. В. Попов. Архангельск, 1940; Крюкова М.С. Сказки / Зап. и ред. В. Попова. Архангельск, 1940.
[17] См. подробнее: Попов В. Марфа Крюкова. М., 1940.
[18] Крюкова М.С. На Зимнем береге, у моря Белого / Зап. летом 1939 г. Э. Бородина-Морозова. Архангельск, 1940.
[19] См.: Крюкова. Т. 1. С. 723–730; Гуменник А.З., Кривоносов В.М. Марфа Семеновна Крюкова и северные былины // Советская музыка. 1939. № 1. С. 49–55.
[20] Крюкова М.С. О богатырях старопрежних и нынешних / Запись Э.Г. Бородиной-Морозовой и А.А. Морозова. Архангельск, 1946; Крюкова М.С. Беломорские былины / Запись Э.Г. Бородиной-Морозовой. Архангельск, 1953.
[21] М.С. Крюкова. Некролог // Лит. газета. 1954. 9 января, № 4.
[22] Астахова А.М. Беломорская сказительница М.С. Крюкова // Советский фольклор. Сборник статей и материалов. № 7. М.; Л., 1941. С. 247–248.
[23] Попов В. Марфа Крюкова. М., 1940. С. 23.
[24] Там же.
