Родильно-крестильные обряды в Судогодском районе Владимирской области

В Судогодском районе родинные обряды по традиции осуществлялись повитухами, хотя с течением времени многие их элементы стали проводиться другими людьми. Местные жительницы говорят о высоком социальном статусе повитухи, ее главной роли в исполнении обрядов родинно-крестильного комплекса.

Начало предродовому периоду закладывалось обычно еще на свадьбе, когда повивальная бабка, мать или крестная жениха (реже — невесты) встречала молодых молоком с ягодами, чтобы будущее потомство было белолицым и румяным.

Для крестьянской семьи было важно, чтобы на свет появился мальчик, поэтому большое число магических действий было направлено на обеспечение нужного пола ребенка. Так, считалось, что если будущая мать будет есть горбушки, то у нее непременно родится сын. На это же было направлено благословение повитухой, крестной или свахой места для сна слева от мужа, причем не только в первую брачную ночь, но и до рождения первого мальчика. Если в семье рождались только мальчики, а семья хотела девочку, то полагалось спать справа от мужа.

Беременную женщину всегда интересует пол будущего ребенка. В Судогодском крае существовал целый комплекс гаданий на определение его пола. Наиболее распространенным было гадание по форме живота: если он был острым, выпирающим, то считали, что родится мальчик, а если округлым, уходящим в бока, то девочка. Гадали по месторасположению плода — наблюдали с какой стороны он толкается или шевелится: мальчик — справа, девочка — слева. Еще один способ гадания был связан с волосами беременной: если закрученные на ее затылке волосы загибались вправо — ждали мальчика, влево — девочку; если волосы вьются, то будет девочка, а если лежат прямо, то мальчик.

Будущие родители старались совершить ряд ритуальных действий, направленных на обеспечение красивой внешности и хорошего характера ребенка. Чтобы младенец был чист лицом, повитуха благословляла беременную женщину мести пол: считалось, чем чище она метет, тем меньше изъянов будет на коже ребенка. Беременной рекомендовалось употреблять в пищу определенные продукты: чтобы дети были белокожими, рекомендовалось есть капусту и пить молоко, чтобы были румяными — есть красные ягоды.

Чтобы избежать появления на свет лентяя, будущей матери запрещали много спать. Верили, что характер ребенка зависит и от поведения молодых на свадьбе. Так, существовало поверье, что если жених на свадьбе долго целует невесту в губы, то ребенок будет игривым.

По причудам беременной гадали о сроках жизни будущего младенца. Так, если женщина хотела рыбы, это предвещало, что ребенок родится мертвым или умрет вскоре после рождения.

Сами роды насыщены обрядовыми действиями, которыми руководила повивальная бабка. От ее умения и знаний зависели жизнь и здоровье младенца и матери.

Уже появление повитухи в доме роженицы сопровождалось магико-заклинательными словесными формулами, которые призваны были ускорить роды. Входя в дом, повитуха кричала: «Отворите, отворите!» или «Отпирайте! Отпирайте!» Иногда, подобные призывы перерастали в форму диалога. На призыв повитухи отвечал кто-нибудь из членов семьи, чаще всего старшая женщина: «Отворили! Отворили!» и т. п.

Целый ряд ритуальных действий был направлен на облегчение родов: в доме открывали все двери, роженице распускали волосы и развязывали все узлы на ее одежде. Эти узлы считались настолько опасными, что если умирала молодая женщина, муж которой мог вступить в повторный брак, следили, чтобы у умершей был развязан пояс, поскольку в противном случае будущая жена вдовца могла бы не разродиться или умереть родами.

На облегчение родов направленно и большое число заговорно-заклинательных действий. Некоторые из них осуществлялись с помощью воды или теста. Так, в случае тяжелых родов повитуха месила тесто и обмазывала им живот роженицы, произнося определенный заговор. Во время тяжелых родов женщину могли поить святой или чистотельной (настоянной на чистотеле) водой. Иногда воду из колодца переливали из одного горшка в другой, произнося в это время заговор.

Если родившийся младенец не подавал признаков жизни, то повивальная бабка проводила ритуалы, имитирующие повторное рождение. Так, она могла протащить его через родительскую одежду: мальчика — через отцовскую, а девочку — через материнскую. Кроме того, могли, обмазав ребенка тестом, сунуть его в остывающую печь, а затем вынуть его оттуда, имитируя допекание или перепекание, то есть доделывание или переделывание ребенка.

Повитуха различными приемами стимулировала нормализацию дыхания ребенка. Она могла просто похлопать его по спине, но чаще использовала заговорно-заклинательные действия, такие как троекратное или девятикратное подкидывание младенца, сопровождаемое чтением молитвы или заговора. Также ребенка могли троекратно протащить между ног матери, сопровождая эти действия специальными заговорами.

Некоторые пожилые исполнительницы рассказывали, что если ребенок рождался слабым, то повитуха могла окликать его, перечисляя различные имена. В этом случае ребенка нарекали тем именем, на которое он подал голос.

Обрядовые действия послеродового периода преследовали две цели. С одной стороны, они были призваны обезопасить общину от ритуальной нечистоты новорожденного и молодой матери, с другой — направлены на включение младенца в члены традиционного сообщества.

Целый ряд магических актов, осуществляемых повитухой, был связан с пуповиной и детским местом, которые необходимо было со всеми предосторожностями спрятать. Обычно пуповину и детское место зарывали в подполе или на улице под красным углом дома. Иногда исполнители отмечали, что зарывали там, «где никто не ходит».

Большое значение придавалось в судогодской традиции первому мытью ребенка. Оно сопровождалось особой магической формулой, которая с течением времени стала произноситься при каждом мытье ребенка, но первоначально была связана именно с первым омовением.

Важным послеродовым обрядовым действием была правка ребенка. Повитуха или старшая женщина в семье расправляли младенца — гладили ему ручки и ножки, гладили по спине, переворачивали на живот, приговаривая: «Расправили — уродцем не будешь!» и т. п.

После рождения младенца окружающие гадали о его будущей жизни. Так, считалось, что если ребенок сразу же после рождения заплакал, то он будет жить долго. Верили и в то, что если у ребенка много родинок, то он будет счастливым. Окружающие наблюдали, в какое время родился ребенок. Так, родившийся на заре и в первой половине дня считался более удачливым, чем тот, кто родился вечером. Счастье предвещало и рождение под молодым месяцем, тогда как жизнь родившегося при убывающей луне обещала быть плохой и бедной.

В Судогодском районе ребенка после рождения укладывали в зыбку или люльку. Зыбкой называлась деревянная рама с натянутым на нее холстом, которая крепилась на пружине к потолку. Люлькой или качкой именовался ящичек на полозьях, который ставили на пол. Укладывание ребенка в колыбель сопровождалось магическими действиями, призванными обеспечить спокойный сон ребенка. Чтобы ребенок не плакал, в зыбку клали осиновую кору или камушек. Иногда в новую колыбель сначала запускали спать кота.

Существовал строгий запрет качать пустую колыбель, так как это грозило смертью младенцу. Запрет был столь устойчив, что в настоящее время его распространили и на коляски. Именно этим обычно объясняют запрет молодым отцам или другим родственникам везти купленную коляску. Ее рекомендуется нести на руках, чтобы новорожденному не угрожала смерть.

Действия повитухи были направлены и на молодую мать, здоровье которой также подвергалось опасности. Ее поили настоями различных трав, которые могли повлиять на кроветворение и способствовали сворачиванию крови.

Молодая мать считалась «нечистой» сорок дней после родов. Поэтому женщине запрещалось делать многие домашние работы. Прежде всего это касалось ухода за скотиной, дойки коровы и замешивания теста. Считалось, что если роженица подойдет к скотине, то та начнет болеть, у коровы пропадет молоко, а тесто не подойдет. Если в доме были другие женщины, эту работу выполняли они, а иногда приходившие близкие родственники роженицы, чаще всего ее мать или сестра. Когда женской родни не было, женщине помогала повитуха.

Повитуха никогда не брала плату деньгами, и самым распространенным подарком за ее услуги были платки. Надо отметить, что повитуха довольно часто вступала в родственные отношения с семьей: ее приглашали на семейные праздники, она была важным персонажем свадебного и рекрутского обрядов. В ряде случаев именно она благословляла молодых и рекрута, особенно тогда, когда вступающие в брак или рекрут оставались сиротами.

К обрядам послеродового периода примыкают и ритуальные действия, осуществляемые в первый год жизни ребенка. Важными были обряды, связанные с наречением ребенка. Крестильный обряд старались провести как можно быстрее. В крестные выбирали либо родственников, либо друзей, которые после проведения церковного ритуала становились кумовьями. Они брали на себя заботу о крестнике и считались его вторыми родителями. В случае смерти своих родителей ребенок довольно часто мог оказаться в семье крестного или крестной, а не кровных родственников.

На крестинах должна была присутствовать и повивальная бабка, и, хотя она не могла быть крестной, ее роль в обряде была чрезвычайно значимой. Именно она примечала то, что определит будущую жизнь ребенка. Считалось, что повитуха видит, поплыли ли волосы, срезанные с головы ребенка и закатанные в воск, по купели или нет. Если шарик воска оставался на воде, то ребенок будет жить долго, а если утонул, то скоро умрет. Отмечала повитуха и как идет служба: крестные отвечают священнику без запинки — ребенок будет хорошо говорить, они запнулись — ребенок будет заикаться.

Повивальная бабка на крестильном застолье кормила отца ребенка сбродом — блюдом, представлявшим собой смесь из хлебных корок, кваса, хрена, каши и большого количества соли. Считалось, что эта еда напоминает о боли, которую испытала роженица. Молодой отец должен был одарить повитуху платком и обязательно все съесть. Иногда угощение сбродом распространялось на всех родственников, которые откупались деньгами.

Завершающий крестильный обряд обед, на котором одаривали младенца, носил название «обмывать копытца». Некоторые исполнители утверждают, что во время этого обряда младенцу действительно обмывали ножки вином, но большинство сходятся на том, что участники застолья просто пили за здоровье новорожденного и дарили ему различные подарки.

Особое место в ритуалах первого года жизни младенца занимали очистительные обряды, которые должна была совершить молодая мать. Ритуально нечистая женщина представляла серьезную опасность для благополучия дома и поэтому через шесть недель после родов должна была получить в церкви очистительную молитву. Она могла прийти в церковь с ребенком, но чаще ходила одна и получала молитву от священника на пороге храма. На следующий день она обязательно присутствовала на церковном богослужении.

Особые ритуальные действия сопровождали первые шаги ребенка. Этот обряд назывался «зарубание пут» и мог осуществляться любым членом семьи, хотя предпочтение отдавалось опять же повивальной бабке. Ребенка ставили на ноги и, как только он делал первый шаг, перед ним ножом чертили крестик. Исполнители говорят, что так «путы зарубают» или «страх зарубают», чтобы ребенок не боялся ходить.

В течение первого года проводились и магико-заклинательные действия лечебного характера. Знахарюки или повитухи заговаривали крик, лечили плакун, загрызали грыжу, выводили шекотуны, врачевали золотуху, а главное — снимали порчу, наведенную на младенца. Считалось, что маленький ребенок наиболее подвержен сглазу, поэтому в арсенале знахарок, повитух, да и многих других женщин были заговоры на снятие порчи. Эти заговоры сопровождались целым рядом магических действий, например, умыванием ребенка, бросанием в воду угольков и проч.

Определенным ритуальным действием сопровождалось и отлучение ребенка от груди матери. Иногда это делала повитуха, которая приходила в дом, брала в руки полено и, качая его, приговаривала: «Как дерево не тоскует без леса, так и раб Божий не тосковал бы без груди». Но чаще кто-нибудь из старших женщин сцеживал у молодой матери молоко и брызгал его на горячую печь. Этот обряд был призван остановить образование молока.

Особое место в обрядах первого года занимала первая стрижка ребенка. Стригли ребенка его отец или повитуха. Считалось совершенно недопустимым стричь ребенка раньше года, потому что можно было «застричь язык»: после преждевременной стрижки ребенок мог плохо говорить или не начать говорить вообще.

В Судогодском районе роль повивальной бабки заключалась не только в подготовке и проведении родов, но и в осуществлении обрядов послеродового цикла. Именно к ней обращались и для лечения болезней, связанных с деторождением, а также для избавления от нежелательных беременностей.