Эпоха в фильме «Цирк»
Один из самых известных фильмов советского кино — «Цирк» стал зеркалом времени, в котором был создан. Сам выбор сюжета может рассказать многое о положении культуры в 1930-х: из всех популярных видов искусства цирк оставался относительно независимым, тогда как в стране устанавливалось культурное единообразие и шла своеобразная унификация массовых зрелищ. Именно тема цирка подарила Александрову право на создание собственного художественного мира картины. В незамысловатую историю режиссер вложил многое из того, чем жил СССР в конце десятилетия.
Орлы на башнях Кремля
В «Цирке» на башнях Кремля красуются имперские двуглавые орлы, которых к тому времени просто не успели заменить на революционные звезды. Александров оказался одним из последних режиссеров, в чьем фильме можно их увидеть, но также одним из первых, кто показал на экране новый, уже советский вариант украшения башен. В том, когда и какая символика появляется в кадре, можно угадать целую историю изменений, прошедших в Кремле в 30-х годах, а также разгадать, в какой момент создан тот или иной эпизод фильма.
Из окон гостиницы, в которой живет Марион Диксон, видна Спасская башня. В панораме, с которой начинается «Песня о Родине» в исполнении Мартынова и Диксон, мы видим на ее вершине двуглавого орла. Однако именно Спасская станет первой из кремлевских башен, на которой старая символика будет заменена новой. Это случится 24 октября 1935 года. Следовательно, сцена «Песни о Родине» снималась не позже осени 1935-го.
Звезды же у Александрова появляются как предвестницы будущих перемен в декорациях парада к Первому мая, их хорошо видно в сцене, где Мэрион плачет после объяснения с Кнейшицем. Перемены грядут и в жизни самой героини.
Советская мода
Григорий Александров создавал образ иностранки и старался сделать это не только с помощью акцента, но и с помощью одежды. Героиня Любови Орловой у Григория Александрова сформировалась под впечатлением от образа Марлен Дитрих. В «Цирке» Александров не раз цитирует фильмы с ее участием, взять хотя бы сцену, где Марион снимает парик и превращается в блондинку — прямая цитата «Голубого ангела», в котором главную роль сыграла Дитрих. Однако специалисты видят и другие прототипы для образа Марион Диксон, например звезду комедийного немого кино Мэрион Дэвис.
«Образ Марион Диксон, при всех искренних попытках изобразить экзотическую американку, не сказать чтобы сильно выпадал из общего контекста советской моды. Платье, в котором она сидит на рояле, соответствует европейской моде, но в то же самое время оно типично «советское», примером чему прилагаемые иллюстрации из журналов мод. Длинное платье в сцене коленопреклонения — уже скорее попытка создать образ «загадочной иностранки-звезды» за счет ношения такого платья дома, поскольку даже если советская женщина и была бы обладательницей такого платья (она могла даже сшить его сама), то скорее использовала бы его как нарядное, а не как домашнее. Впрочем, то же самое касается и рядовой европейки или американки — если только они не были кинозвездами или представительницами высших социальных слоев, их домашний наряд был значительно скромнее. Белый жакет в комплекте с платьем с рюшами на лифе и элегантной шляпкой вполне соответствуют рекомендациям и западных, и советских модных журналов того периода, ничего «особо отличающегося» в них нет. Более того, в этих сценах вязаные перчатки на руках Любови Орловой — откровенно советские, точно такие же есть в моей личной коллекции. Комплект из юбки с блузкой полностью соответствует тенденциям тогдашней моды, хотя он скорее «советский повседневный», нежели «западный».
Мэган Виртанен, историк моды, преподаватель СПбГУ
А вот что действительно было нетипичным для СССР, так это обтягивающее трико, в котором не могла появиться ни одна советская актриса 30-х. Героине Орловой вольность позволялась благодаря образу беженки из загнивающего буржуазного Запада. Сцена, где Марион Диксон танцует на пушке является, пожалуй, одной из самых эротичных сцен советского кинематографа 30-х.
Куда скромнее выглядит другая героиня фильма — Раечка, советская девушка, тоже, впрочем, одевающаяся не без шика.
Читайте также:
«На Райке типичные вещи городской девушки, стремящейся быть модной и имеющей некоторые средства. Нужно помнить, что многие женщины пользовались услугами частных портних, это было недорого и общепринято. Еще большее количество женщин шили самостоятельно. Советский Союз тридцатых сильно отставал от Запада по количеству и качеству выпускаемой готовой одежды, но ткани были доступны, выкройки модных платьев публиковались даже в журнале «Работница», а минимальные навыки шитья считались само собой разумеющимися. Более того, Райка — москвичка, да и работает не на заводе — так что ее наряды можно считать вполне типичными».
Мэган Виртанен, историк моды, преподаватель СПбГУ
Молодежные организации
О моде и стиле жизни 1930-х говорят не только женские образы, но и внешний вид главного героя. Благородный и смелый Иван Мартынов, высокий блондин с голубыми глазами, в момент своего первого появления на экране одет в полувоенный костюм.
Если внимательно присмотреться к знакам отличия на груди Мартынова, то можно угадать и значок «Ворошиловский стрелок» (своим умением стрелять Иван хвастается в первые минуты появления в кадре), и значок парашютного клуба. К слову, воздушная символика в фильме встречается на каждом шагу, что отражает мечты ровесников героя.
«Советские летчики соревновались с иностранными пилотами в попытках покорить «стратосферу» — термин, не сходивший со страниц газет: «Планеры летят в стратосферу», «Рейс в стратосферу». Александров также назвал советский цирковой номер «Полетом в стратосферу»; в номере на пандусе девушки одеты в майки, украшенные изображениями самолетов; в другой сцене их руки изображают лопасти пропеллера. После своего полета Орлова спускается на землю на парашюте, и миниатюрные парашюты составляют слово «Конец» в финале фильма.
Римгайла Салис. «Нам уже не до смеха»: музыкальные кинокомедии Григория Александрова»
Вполне возможно, Мартынов было членом оборонной организации ОСОАВИАХИМ, появившейся в 1927 году и объединявшей советскую молодежь. Именно авиахимовцы открывали первую общественную школу для летчиков, создавали мотоклубы и клубы парашютистов, а в 1934 году благодаря членам организации было утверждено положение о звании «Ворошиловский стрелок».
Что касается одежды Ивана, то вспомним, что 30-х годах в СССР популярным становится стиль милитари. Соответствующий костюм мы видим на персонаже Сергея Столярова. Таком образом, Александров конструирует образ идеального героя, каким его видели во второй половине десятилетия.
Расовое неравенство
По сюжету красавица Марион Диксон — мать чернокожего мальчугана Джима, рожденного в США. Именно за «ошибку молодости» Диксон стала изгоем среди соотечественников и попала в труппу к Кнейшицу, с которым и приехала в СССР. Цвет кожи Джима тоже несет определенную смысловую нагрузку: в конце 30-х в советской культуре активно развивалась тема прав темнокожего населения в США, одной из площадок для дискуссии (впрочем, односторонней) стал журнал «Интернациональная литература», публиковавший статьи, заметки и короткие рассказы о том, как живется афроамериканцам. Ничего хорошего, конечно, об их жизни в «Интернациональной литературе» не сказано. То ли дело в СССР, где все народы, права которых «ущемлялись» до прихода советской власти, теперь обрели право голоса.
Истории о несчастных афроамериканцах на Западе эффектно подчеркивали рассказы о жизни представителей малых народов в СССР, где с любовью и радушием примут всех, — вспомните слова директора цирка и сцену колыбельной в конце фильма.
Парад физкультурников
Заключительным эпизодом, в котором Марион Диксон превращается в полноправную гражданку Страны Советов, стала сцена парада физкультурников на Красной площади. Сначала нерешительно, а потом резким движением руки героиня срывает с шеи шарфик и остается в безупречно белом физкультурном костюме — символе не только ее собственной новой жизни, но и новой жизни всей страны.
Парад физкультурников, прошедший в 1935 году, впервые был проведен с участием хореографов и включением в программу профессиональных номеров. Он и стал образцом для последующих мероприятий подобного плана, а также для последнего эпизода знаменитой картины Григория Александрова.
