На самоохрану двух деревень
Напал неизвестный отряд.
На базаре об этом второй день
Китайцы все говорят…

На базаре об этом в самую рань
Испуганный шепоток…
И выходит патруль из города Нинань
Посмотреть — как и что?

Грязный старик стоит на бугре.
Облик — не боевой.
Кто не видел как выглядит смертный грех —
Пусть поглядит на него.

«Китаец с китаец говоли сам…
Луские уходи». — Это — ма-си-шан,
Узнаю по усам,
Японский шпик и бандит.

Пыль, пыль. Ах, какая жара!
Позабытые богом края.
Пыль, пыль… Ах, какая жара!..
Мама родная, помираю я…

Крови нету. Самый пустяк.
Но темнеет небес бирюза.
Хочется спать, и уже не блестят
Помертвелые глаза…

Вонь, смрад, крики «ура!»
Крик помешает спать.
Васька упал в пыль…
И теперь мухи его едят.

И русский солдат на маньчжурской земле
Немецкий берет пистолет.
Шесть смертей в обойме, седьмая — в стволе —
Бессмертье на тысячу лет.

Подошел отряд и бандитская рвань
Побежала со всех сторон,
Боец из комендатуры Нинань
Достреливал седьмой патрон.

Пока впечатленья еще свежи
Годами их не занесло.
Как умею, славлю солдатскую жизнь,
Тяжелое ремесло.