Возроптали иудеи:
«Труден путь наш, долгий путь.
Пресмыкаясь, точно змеи,
Мы не смеем отдохнуть».

В стан усталых иудеев
Из неведомой земли
Вереницы мудрых змеев
Утром медленно ползли.

Подымался к небу ропот:
«Нет надежд и нет дорог!
Или нам наш долгий опыт
Недостаточно был строг?»

Рано утром, в час восхода,
Голодна, тоща и зла,
В стан роптавшего народа
Рать змеиная ползла.

И, раздор меж братьев сея,
Говорил крамольник злой:
«Мы отвергнем Моисея,
Мы воротимся домой».

Чешуёй светло-зелёной
Шелестя в сухой пыли,
По равнине опалённой
Змеи медленно ползли.

«Здесь в пустыне этой пыльной
Мы исчахнем и умрём.
О, вернёмся в край обильный,
Под хранительный ярём».

Вдруг, ужаленный змеёю,
Воин пал сторожевой, —
И сбегаются толпою
На его предсмертный вой.

И, скользя между ногами
Старцев, жён, детей и дев,
Змеи блещут чешуями,
Раззевают хищный зев,

И вонзают жала с ядом
В обнажённые стопы
Их враждебно-вещим взглядом
Очарованной толпы.

Умирали иудеи, —
И раскаялись они.
«Моисей, нас жалят змеи! —
Возопил народ. — Взгляни:

Это — кара за роптанье.
Умоли за нас Творца,
Чтоб Господне наказанье
Не свершилось до конца».

И, по слову Моисея,
Был из меди скован змей,
И к столбу прибили змея
Остриями трёх гвоздей.

Истощили яд свой гости
И, шурша в сухой пыли,
Обессиленные злости
В логовища унесли.

Перед медным изваяньем
Преклоняется народ,
И смиренным покаяньем
Милость Божию зовёт.