Билет —
    щелк.
       Щека —
           чмок.
Свисток —
     и рванулись туда мы
куда,
  как сельди,
        в сети чулок
плывут
    кругосветные дамы.
Сегодня приедет —
         уродом-урод,
а завтра —
     узнать посмейте-ка:
в одно
   разубран
        и город и рот —
помады,
    огней косметика.
Веселых
    тянет в эту вот даль.
В Париже грустить?
         Едва ли!
В Париже
     площадь
          и та Этуаль,
а звезды —
     так сплошь этуали.
Засвистывай,
       трись,
          врезайся и режь
сквозь Льежи
       и об Брюссели.
Но нож
    и Париж,
        и Брюссель,
              и Льеж —
тому,
   кто, как я, обрусели.
Сейчас бы
     в сани
        с ногами —
в снегу,
    как в газетном листе б…
Свисти,
    заноси снегами
меня,
   прихерсонская степь…
Вечер,
   поле,
      огоньки,
дальняя дорога, —
сердце рвется от тоски,
а в груди —
      тревога.
Эх, раз,
    еще раз,
стих — в пляс.
Эх, раз,
    еще раз,
рифм хряск.
Эх, раз,
    еще раз,
еще много, много раз…
Люди
   разных стран и рас,
копая порядков грядки,
увидев,
    как я
       себя протряс,
скажут:
    в лихорадке.