«Париж!
    Париж!..
        приедешь, угоришь!»
Не зря
   эта рифма
        притянута рифмачами.
Воришки,
     по-ихнему —
           «нуво-риш»,
жизнь
   прожигают
        разожженными ночами.
Мусье,
   мадамы,
       возбужденней петухов,
прут
  в парфюмерии,
         в драгоценном звоне.
В магазинах
      в этих
         больше духов,
чем у нас
     простой
         человечьей вони.
Падкие
    до всякой
         титулованной рекламки,
все
  на свете
      долларом вы́ценя,
по тысячам
      франков
          раскупают американки
разных
    наших
       князей Голицыных.
Рекламы
    угробливают
          световыми колами;
аршины
    букв
       подымают ор,
богатых соблазняют,
          всучивают рекламы:
гусиную печенку,
        авто,
          ликер.
И въевшись
      в печенку,
           промежду
повис
   плакат
      на заборе каменистом:
«Я,
 основатель комсомола,
            Морис
Лапорт,
    бросаю партию
            коммунистов».
Сбоку нарисовано, —
          как не затосковать! —
сразила
    насмешка
         дерзкая, —
нарисовано:
      коммунистам
             сыплет Москва
золото коминтернское.
С другого
    портрет —
         французик как французики,
за такого
    лавочники
         выдают дочек.
Пудреная мордочка,
          черненькие усики,
из карманчика
       шелковый платочек.
По карточке
      сосуночек
           первый сорт, —
должно быть,
     либеральничал
          под руководством мамаши.
Ласковый теленок
         двух маток сосет —
и нашим,
    и вашим.
Вырос Морис,
       в грудях трещит,
влюбился Лапорт
        с макушки по колени.
Что у Лапорта?
       Усы и прыщи, —
а у
  мадмуазель —
         магазин бакалейный.
А кругом
    с приданым
          Ротшильды и Коти́
Комсомальчик
       ручку
          протягивает с опаской.
Чего задумался?
        Хочется?
            Кати
колбаской!
     А билет партийный —
девственная плева.
Лишайтесь, —
       с Коти
          пируя вечерочками.
Где уж,
   нам уж
      ваших переплевать
с нашими
     советскими червончиками.
Морис,
    вы продались
           нашему врагу, —
вас
  укупили,
      милый теленок,
за редерер,
     за кроликовое рагу,
за шелковые портьеры
           уютных квартиренок.
Обращаюсь,
      оборвав
          поэтическую строфу,
к тем,
   которыми
        франки дадены:
— Мусью,
     почем
        покупали фунт
этой
  свежей
      полицейской телятины? —
Секрет
   коммунистов
         Лапортом разболтан.
Так что ж, молодежь, —
           без зазренья ори:
— Нас всех
     подкупило
          советское золото,
золото
   новорожденной
           Советской зари!