Лицо
   белее,
      чем призрак в белье,
с противным
      скривленным ртиной,
а в заднем кармане
          всякий билет,
союзный
     или —
        партийный.
Ответственный банк,
          игра —
             «Буль».
Красное
    советское Монако.
Под лампой,
      сморщинив кожу на лбу,
склонилась
      толпа маниаков.
Носится
    шарик,
       счастье шаря,
тыркается
     об номера,
и люди
    едят
      глазами
          шарик,
чтоб радоваться
        и обмирать.
Последний
      рубль
         отрыли в тряпье.
Поставили,
     смотрят серо́.
Под лампой
      сверкнул
          маникюр крупье.
Крупье заревел:
        «Зер-р-ро!»
«Зеро» —
    по-арапски,
         по-русски —
               «нуль».
Вздохнули неврастеники.
Лопата
    крупье
        во всю длину
в казну
    заграбастала деньги.
Ты можешь
      владеть
          и другим, и собою,
и волю
    стреножить,
          можно
заставить
     труса
        ринуться в бой;
улыбку
    послав
        побледневшей губой,
он ляжет,
     смертью уложенный.
Мы можем
      и вору
         вычертить путь,
чтоб Маркса читать,
          а не красть.
Но кто
    сумеет
        шею свернуть
тебе,
   человечья страсть?