К пишущему
      массу исков
предъявляет
      машинистка.
— Ну, скажите,
       как не злиться?..
Мы,
  в ком кротость щенья,
мы
  для юмора —
        козлицы
отпущенья.
Как о барышне,
        о дуре —
пишут,
   нас карикатуря.
Ни кухарка-де,
       ни прачка —
ей
 ни мыть,
     ни лап не пачкать.
Машинисткам-де
         лафа ведь —
пианисткой
      да скрипачкой
музицируй
      на алфа́вите.
Жизнь —
    концерт.
        Изящно,
            тонно
стукай
   в буквы «Ремингтона».
А она,
   лахудрица,
только знает —
       пудрится
да сует
    завитый локон
под начальственное око.
«Ремингтон»
      и не машина,
если
   меньше он аршина?
Как тупит он,
      как он сушит —
пишущих
     машинок
          зал!
Как завод,
     грохочет в уши.
Почерк
    ртутью
        ест глаза.
Где тут
    взяться
        барышням!
Барышня
     не пара ж нам.
Нас
  взяла
     сатира в плети.
Что —
   боитесь темы громше?
Написали бы
       куплетик
о какой-нибудь наркомше! —
Да, товарищ, —
       я
        виновен.
Описать вас
      надо внове.
Крыльями
     копирок
         машет.
Наклонилась
      низко-низко.
Переписывает
       наши
рукописи
     машинистка.
Пишем мы,
      что день был золот,
у ночей
    звезда во лбу.
Им же
   кожу лишь мозолят
тысячи
    красивых букв.
За спиною
     часто-часто
появляется начальство.
«Мне писать, мол,
         страшно надо.
Попрошу-с
     с машинкой
           на дом…»
Знаем женщин.
       Трудно им вот.
Быт рабынь
      или котят.
Не накрасишься —
         не примут,
а накрасься —
       сократят.
Не разделишь
       с ним
          уютца —
скажет
    после краха шашен:
— Ишь,
   к трудящимся суются
там…
   какие-то…
        пишмаши… —
За трудом
     шестичасовым
что им в радость,
        сонным совам?
Аж город,
     в гла́за в оба,
            сам
опять
   работой буквится, —
и цифры
     по автобусам
торчат,
    как клавиш пуговицы.
Даже если
     и комета
пролетит
     над крышей тою —
кажется
    комета эта
только
    точкой с запятою.
Жить на свете
       не века,
           и
время,
   этот счетчик быстрый,
к старости
     передвигает
дней исписанных регистры.
Без машин
     поэтам
         туго.
Жизнь поэта
      однорука.
Пишет перышком,
         не хитр.
Машинистка,
      плюнь на ругань, —
как работнице
       и другу
на́
 тебе
   мои стихи!