Теперь проедем
       в дождь трамваем…
Народ у трамвая
       дождем омываем.
Стрелочник всегда
        торчит на посту.
Дождь ли,
    мороз ли —
          стой! не бастуй!
И если случается
       хоть малюсенький дождь —
вымачивает стрелочника
           вдрызг
              и в дрожь.
В дождь не поможет
         ни молитва, ни плач;
лучшая помощь —
         брезентовый плащ!
Какой же может быть
         вывод из этого?
Выдать
   стрелочникам
         плащи брезентовые!
Казалось бы — просто!
          Но хозяйственники-разини
взяли и выдали
         плащи на резине.
Плащ не пропускает
         водицы дождевой.
Но стрелочник,
       избавясь от внешних купаний,
стоит
  и исходит, еле живой,
паром,
   как в страшно распаренной бане.
Преет и мается,
       шапку насупив,
и мокнет,
    и мокнет,
        как клецка в супе.
В чем же дело?
       В чем же загвоздка?
Резиновый плащ
       не пропускает воздуха,
и пот
  до того возмутительно прет,
что шуба дымится,
        как горячий пирог.
А шубе стоит по́том упиться,
и через год —
      не шуба — тряпица.
А шуба —
     тоже казенная,
           кстати…
Как же
   хозяйственников
          не упрекнуть в растрате,
когда из-за этого
        тыщи четыре
улетучатся запахом нашаты́ря!
Хозяйственник!
       Не гляди на рабочих Кащеем,
выдай немедленно
        брезентовых плащей им.
Вреден
   для республики
          пальцев разжим
в деле —
    над рабочими — заботы и опеки.
Товарищи!
        Уничтожьте
          бессмысленный режим,
режим экономии на рабочей копейке.

По шоссе Ленинградскому,
            грязному,
                   пыльному,
подъедем теперь к заводу лесопильному.
На 11-ой версте —
        завод «Братуево».
А ну, «Рабочая Москва»,
           ату его!
Хозяйственники
       для этого завода несчастного
старый двигатель
       купили у «частного».
Работающие
      над починкой двигателя
глаза от удивления выкатили:
двигатель внутри, как гнилой орех —
и смех
   и грех!
И зря
  рабочее время соря,
над этим двигателем
         потели слесаря.
Хозяйственники
       ходят с экономной рожей,
а двигатель
     выходит
        нового дороже.
И на заводе, где пилят бревна,
тоже не все гладко и ровно.
Напилят доски,
         свезут на склад
и скажут,
    бросив на доски взгляд:
— Не годятся,
      очень узки́,
вези обратно,
      пили бруски…
А результат простой:
где 3-х,
   где 4-х-часовый простой.
Решенье огульное:
штрафовать рабочих
         за часы прогульные.
И выгнали…
     Безработный голодает и воет,
а на заводе —
      простоев вдвое.
И выходит —
      не рабочие,
           а хозяйственники виноваты…
Очевидно, уши у них длинноваты.