Город растет,
         а в далекой деревне,
в тихой глуши
          медвежья угла
все еще
     стынет
           в дикости древней
старый,
     косматый,
              звериный уклад.
Дико в деревне,
        и только селькоры,
жизнь
   подставляя
         смертельным рискам,
смело
   долбят
      непорядков горы
куцым
   своим
      карандашным огрызком.
Ходит
   деревнею
        слух ухатый:
«Ванька — писатель!» —
Банда кулацкая,
камни запрятав,
        таится у хаты,
бродит,
    зубами
        по-волчьи лацкает.
В темном лесу
       настигнут к но̀чи…
«Ванька идет!
       Православные,
               тише!»
Раз топором!
      А после гогочут:
«Што?
   Теперь,
       небойсь, не напишет!»
Труден
    и тяжек
        путь селькора.
Но славят
     и чтут вас
          каждый день
все,
  кто беден,
       все, кто в горе,
все, кто в обиде,
        все, кто в нужде!
Враг богат,
      изворотлив
            и ловок,
но не носить нам
        его оков.
Ваш карандаш
       вернее винтовок,
бьет
  и пронзает
       лучше штыков.