Детский фольклор в Новозыбковском районе Брянской области
Детский фольклор — обширная и относительно обособленная сфера народной традиционной культуры, входящая в круг ритуалов, обрядовых и игровых практик жизненного цикла. Относительная автономность детского фольклора связана, прежде всего, с его функционированием, существованием в пределах одной социовозрастной группы. Именно принадлежностью к миру детства определяются система жанров, содержание поэтических текстов, форма произведений и способы их интонирования.
Глубинный смысл всех фольклорных произведений, исполняемых детьми, так же, как и действий, традиционно закрепленных за ними, связан с культурным строительством человека, с освоением норм и правил крестьянского сообщества, с вхождением в его структуру и с приобщением к определенным видам трудовой деятельности. Вместе с тем, основой всех произведений детского фольклора, всех обрядов, совершаемых детьми, является традиционная картина мира, мировоззрение, уходящее корнями в глубокую древность.
Территория русско-белорусского пограничья и, в частности, Новозыбковского района Брянской области относится к числу особых заповедных зон, на которых традиционная народная культура вплоть до конца ХХ столетия сохранялась в живом, активном бытовании. Фольклорные традиции этих мест исследователи относят к числу автохтонных; они восходят к эпохе Киевской Руси, к племенным объединениям восточных славян и сохраняют в себе много элементов мифологического сознания.
Так, участие детей в обрядах календарного и жизненного циклов регулируется представлениями о подобии жизненного цикла человека календарному году и суточному временному циклу. Согласно этим представлениям, ведущая роль в ритуальных действиях начала года принадлежит детям. Поскольку в древности год начинался весной, то вполне понятно, почему многие весенние обряды исполняются именно детьми. В более позднюю эпоху, когда празднование Нового года стало совершаться во время зимних Святок, за детьми также был закреплен определенный круг ритуальных действий святочного периода. Обрядовое поведение всегда регулировалось системой предписаний и запретов, сложившихся в каждой локальной традиции. И даже в наше время, когда многие фрагменты народной культуры повсеместно забываются, уходят из активной практики, на территории русско-белорусского пограничья некоторые из них по-прежнему сохраняют свою актуальность.
Зимние Святки — период, в котором соединились воедино древние представления дохристианского периода и стадиально более поздние, укоренившиеся в народной культуре после принятия христианства. Многолетние исследования ученых — этнологов, этнолингвистов, фольклористов, этномузыкологов — доказали, что в основе многих обрядов святочного периода лежат верования в то, что во время Святок души умерших предков посещают мир живых людей с целью установления в нем порядка на весь последующий год, обеспечения плодородия и благоденствия. Именно с этими представлениями связаны обходы дворов села группой лиц, воплощающих, «инсценирующих» приход умерших предков с «того» света. Их иномирная сущность может подчеркиваться необычным внешним видом, изменением облика, надеванием масок, ряженьем в стариков, нищих, животных и птиц. В зависимости от конкретных дней совершения обходов, их народных названий и наименования совершаемых действий участники обходов могут называться колядовщиками, щедровальниками, посевальщиками. Они произносят закрепленные традицией словесные формулы, поют песни поздравительного характера, которые, согласно народным представлениям, имеют магическое значение, являются своего рода заклинаниями, наделяющими хозяев и их семьи благополучием. За это колядовщиков принято одаривать едой и деньгами. В селах Новозыбковского района и сейчас совершаются святочные обходы, приуроченные главным образом к щедрому вечеру — кануну старого Нового года (вечером 13 января) и к раннему утру следующего дня. Дети во всех населенных пунктах района участвуют в утренних новогодних обходах, во время которых совершается обряд посевания. Рано утром, еще затемно, дети — и мальчики, и девочки — собираются небольшими группами («набирают команду») и обходят все дома села. Они заходят в дом, не спрашивая разрешения хозяев — считается, что не пустить их нельзя; останавливаются на пороге и, разбрасывая по полу зерно (пшеницу, просо), громко скандируют текст приговорки:
Сеем, сеем, посеваем,
С Новым годом поздравляем,
Чтоб здорόвеньки были
И горелочку пили.
Открывайте сундучки,
Доставайте пятачки!
Иногда тексты приговорок включают реалии современности, связанные с представлениями о благополучии:
Сею, сею, посеваю,
С Новым годом поздравляю,
Чтоб здоровеньки были
И купили «Жигули»!
Хозяева угощают детей конфетами, мандаринами, пирогами, а также дают им деньги. Поскольку чаще всего этот день не является праздничным, и школьники должны идти на занятия, все стараются успеть обойти как можно больше домов до восьми часов утра. После окончания занятий в школе сеять-посевать уже не полагается. Полученное угощение и деньги дети делят между собой.
В некоторых селах — например, в Новых Бобовичах — накануне вечером дети ходят в кόзы. Кого-нибудь наряжают козой: надевают на него тулуп, привязывают рога, сделанные из плотной бумаги, маску, и все вместе идут по дворам. Подойдя под окна, просят разрешения пощедровать и, получив его, заходят в дом. Там также произносится приговорка:
Я — коза-егоза, из Москвы приехала.
Дайте рубль, дайте два, чтоб назад уехала!
Коза при этом приплясывает. Артем Титов из села Старые Бобовичи вспоминал, что раньше коза падала, ее должны были поднимать. Кроме приговорки, существовала также песенка, которая начиналась словами «Го-го-го, коза, го-го, серая, коза белая…», но сейчас ее уже никто не помнит. В селе Старые Бобовичи дети никогда в козы не ходили — этот обряд совершался только взрослыми. Как и во многих селах русско-белорусского пограничья после долгого перерыва этот обряд сейчас возрождается не без участия работников сельского дома культуры. В селе Шеломы также водили козу только взрослые, но в последние 15 лет эти действия уже не совершаются. Одиннадцатилетний Дима Потапов вспоминает, что еще несколько лет назад дети этого села участвовали в обходах дворов в щедрый вечер: «Ходили по всем шеломовцам», при этом исполнялись «какие-то песенки», но в настоящее время их уже никто не помнит, и в щёдры не ходят.
Многие речитативные формы детского обрядового интонирования, которые, возможно, были когда-то связаны с календарными магическими практиками, давно утратили свой ритуальный смысл и перешли в область детских игровых приговорок. Так, по-видимому, произошло с закликаниями солнца, дождя и ветра, некоторых птиц и насекомых. В селах Новозыбковского района все дети хорошо знают: если тебе на руку сядет божья коровка, надо прокричать:
Божья коровка,
Улети на небо,
Принеси нам хлеба.
Там твои детки
Кушают конфетки —
Всем по одной,
А тебе ни одной!
Аист, как известно, наделен особой связью с детьми (согласно общераспространенным поверьям, именно он приносит детей родителям). Поэтому дети могут с его помощью гадать о предстоящей погоде. Надо обратиться к нему, громко прокричав:
Аист, аист, три колоды,
Завтра дождь или погода?
Если птица после этого взмахнет крыльями — на следующий день пойдет дождь, если останется сидеть неподвижно — будет солнечная погода.
Весной, когда растает снег, дети играют в подвижные игры, развивающие координацию движений, быстроту реакции и сообразительность. Большинство игр начинается с выбора водящего, установления очередности, распределения ролей играющих. Все это делается с помощью считалок — небольших рифмованных текстов с четкой ритмической структурой, предназначенных для избрания одного из участников игры в качестве водящего (вόды или вáды). Известный исследователь детского фольклора Г.С. Виноградов называл их «игровыми прелюдиями». Тексты многих считалок включают непонятные и бессмысленные на первый взгляд словосочетания: «су-е-фа» («цу-е-фа»), «чики-брики», «эники-беники» и др. Иногда весь текст считалки представляет собой бессмысленный набор слов. Некоторые ученые считают, что такие асемантические тексты свидетельствуют о существовавшем в прошлом, но давно утраченном магическом значении считалок, о генетической близости их к заклинательным текстам. Выбор, жребий в мифологической картине мира всегда связан с высшими силами, поскольку не зависит от человека. Это же касается и закличек, связанных с верой в магическую силу слова. Заклички, как и считалки, в прошлом входили в сферу «взрослого» исполнительства. Постепенно такие тексты утрачивали свой магический смысл и забывались или переходили в область детского фольклора, так же, как многие обрядовые действия становились игровыми.
Иногда предварительный этап игры, связанный с выбором, разрастается настолько, что по существу превращается в самостоятельную игру. Одним из наиболее известных примеров является повсеместно распространенная и в наши дни игра «камень-ножницы-бумага», которую считают одной из методик случайного выбора человека для какой-либо цели, наряду с бросанием монеты, вытягиванием из кулака спичек или соломинок и др.
В эту игру можно играть вдвоем или втроем. Игроки вместе произносят: «камень-ножницы-бумага, раз, два, три!» и одновременно показывают рукой один из знаков, изображающий камень, ножницы или бумагу. Победителя определяют по следующей схеме: камень побеждает ножницы; ножницы побеждают бумагу; бумага побеждает (накрывает) камень. Если игра идет вдвоем, и игроки показывают один и тот же знак, то она переигрывается. То же происходит, когда трое игроков показывают разные знаки. Дети называют это «каша-малаша». Эта известная каждому игра имеет очень давнюю историю: она была распространена среди военачальников Китая поздней эпохи Хань (I-III века нашей эры) и называлась «шоушилин». Таким образом определялась очередность во время военных действий. В Японии аналогичная игра носила название «цзян-кэн»; в Европу она попала в XIX веке, после расширения торговых и культурных связей со странами Дальнего Востока. Впоследствии она стала настолько популярной, что была создана международная федерация, и стали организовываться чемпионаты.
Очень часто «раз, два, три!» заменялось на «бу-це-фа», «цу-зи-ко» или «су-е-фа» («цу-е-фа»). Попытки найти перевод этих загадочных слов не увенчались успехом. Возможно, они являются имитацией какого-то несуществующего восточного языка (о восточном происхождении игры помнили довольно долго). А может быть, это — обычная абракадабра, которая придавала значительность и таинственность, к тому же звучала намного интереснее, нежели банальное «раз-два-три!». В СССР в середине ХХ столетия существовал вариант игры, где участвовало много игроков и показывалось семь фигур: камень, ножницы, бумага, карандаш, огонь, вода, бутылка лимонада. Оригинальная форма этой игры сложилась в селе Новые Бобовичи Новозыбковского района, где также показывают семь фигур, но вместо «карандаша» показывается «железная рука». Считалка звучит так:
Камень, ножницы, бумага
И бутылка лимонада,
И еще огонь, вода
И железная рука,
Цу-е-фа!
Значимость последнего слова подчеркивается названием всей игры: спорить на цу-е-фа.
В Новозыбковском районе существуют и другие, более простые считалки, например:
Сидел петух на лавочке,
Считал свои булавочки.
Раз, два, три —
И булавкой будешь ты!
Чики-брики, пальчик выкинь! — эту считалку повторяют, поочередно убирая пальцы, пока не остается последний; его хозяин и становится водящим.
После этого начинаются основные игровые действия. В селах Новозыбковского района известно множество детских игр подвижного характера. Некоторые из них являются общераспространенными: «вышибалы», «на догонцы» («салки»), «в мышеловку» («третий лишний»), «выше ноги от земли», «стуки-стуки» («прятки»). Другие менее известны: «бегемотики бежали», «зáморозки» (она же «чай, чай, выручай»), «молоко». В первой из этих игр вόда произносит текст, во время которого все игроки разбегаются в разные стороны:
Бегемотики бежали,
Мы на кнопочку нажали,
Раз-два-три,
Стоп!
На слово «стоп» все должны замереть. Дальнейшая задача водящего состоит в том, чтобы рассмешить застывших игроков. Кто рассмеется, становится вόдой. Игра в «заморозки» очень напоминает «догонцы», но в ней, помимо игроков, участвуют еще два персонажа, каждый из которых является водящим: «лёд» и «солнце». Они по очереди то замораживают, то размораживают играющих. Для этого они должны догнать кого-то из игроков и дотронуться до него. При «размораживании» произносится короткая приговорка:
Чай, чай, выручай!
Вόда — не вόда, Москва, свобода!
Некоторые известные игры имеют оригинальную, часто усложненную форму. Например, в игре «московские прятки» найденный бежит наперегонки с водящим и может «застукаться» не только за себя, но и за кого-то из найденных ранее, в том случае если опередит вόду и успеет это сделать до того, как тот прибежит к условленному месту. В игре «догонялки с мячиком» надо бежать, одновременно стуча по мячу, чтобы он отскакивал от земли (как это делают баскетболисты). Если игрок упускал мячик, ему засчитывался проигрыш. Наказанием проигравшему во всех играх обычно были «щелбаны».
Все тексты, произносимые во время игровых и обрядовых действий, сейчас кричатся — скандируются с четким соблюдением ритма, основанного на периодичности простых восьмимерных периодов, и подчеркиванием акцентных слогов. Когда-то многие из этих текстов, по-видимому, интонировались в более музыкальной форме. Об этом свидетельствует часто употребляемый детьми термин «песенка», относящийся не только к щедровкам и посевальным приговоркам, но также и к считалкам. Однако, в настоящее время все они утратили свой мелодический контур. Интересно, что в тех случаях, когда о детском фольклоре рассказывают взрослые, они многие тексты исполняют нараспев, при этом интонирование приближается к вокальному.
В общих играх в каждом из обследованных сел принимают участие все дети в возрасте от 5 до 13 лет, и мальчики, и девочки. Старшие подростки (от 14 лет) уже стесняются играть вместе с ними. Их досуг делится между домашними играми на компьютере и танцами на клубной дискотеке, в какой-то степени заменившей молодежные собрания прошлых десятилетий.
Тексты некоторых считалок и названия многих игр включают реалии современной жизни и слова, услышанные из средств массовой информации. Так, одна из версий игры в догонцы в селе Шеломы называется также зомби. Во время игры в вышибалы, один из игроков, подкидывая мяч, может закричать: «Бомба!», после чего все садятся на землю и громко просят: «Помогите!». Традиционные тексты закличек забываются; иногда их вытесняют стихотворные фрагменты из произведений школьной программы. Так, например, в том же селе Шеломы во время сильных порывов ветра дети бегут и кричат: «Ветер, ветер, ты могуч, ты гоняешь стаи туч!». В известной считалке «Вышел ёжик из тумана, вынул ножик из кармана» ёжик заменяется на Бэтмена:
Вышел Бэтмен из тумана,
Вынул ножик из кармана…
Подобные изменения в текстах свидетельствуют не столько об отходе от традиции, сколько о постоянном процессе ее адаптации к изменяющимся внешним условиям, и служат знаком жизнеспособности некоторых форм народной культуры в наши дни.
Игры органично вписываются в календарь сельской жизни. Дети участвуют в них только в свободное время, потому что, помимо занятий в школе в период учебного года, на каждого из них возлагаются определенные хозяйственные обязанности в семье. Они помогают родителям в работе в поле, на огородах, ухаживают за домашней скотиной, нянчат маленьких сестренок и братишек (при этом многие из них поют импровизированные колыбельные). Таким образом, объектом нематериального культурного наследия в данном случае является не только определенный набор обрядовых и игровых текстов, но и сохраняющийся в селах Новозыбковского района традиционный уклад крестьянской жизни. Он порождает в каждом человеке ощущение своей причастности к жизни своих родных, друзей, односельчан, чувство непрерывной связи с ними, защищенности и значимости своего существования.
