Традиция ненецких песен о животных в поселке Носок Таймырского района Красноярского края

В подобном же тексте, записанном Л.П. Ненянг, кулик-самец плачет и горюет о погибшей жене, которая свила гнездо у берега реки, где было «слишком много врагов, луками и силками балующихся», «маленьких поперечноглазых» (то есть человеческих детей), застреливших ее из лука.

Исполнение «Хоркы шё» («Песни Куропатки») неизменно вызывает смех среди слушателей. Комический эффект заключен в тексте песни: куропатка-самец уговаривает жену набрать ему в рюмочку ягод прошлогодней брусники, чтобы он мог выпить и повеселиться перед тем, как умрет (скорая смерть рисуется ему из-за того, что на проталины, куда куропатки прилетают поклевать оттаявшие и появившиеся из-под снега ягоды, часто приходят охотиться люди). С.Э. Яр сравнил эту песню с ябе шё (хмельной песней), так как белая куропатка — хоркы поет её в состоянии опьянения (наевшись красных ягод):

Перевод:
Женщина моя, жадная, жадная,
Рюмочку мою, мою
брусникой наполни мою рюмочку,
наполни-ка опять…

Уникальным, впервые встреченным нами у таймырских ненцев является сказочный сюжет «Хурёхо’ не шё» («Песня самки поморника»). Хурёхо — ненецкое название поморника, птицы из семейства чайковых, распространенной в тундрах Таймыра. Сказка повествует о том, как самец-поморник, полетев за добычей, запутался в рыбацкой сети и сам чуть не стал добычей для людей, но был спасен собственной женой. В сказке чередуются прозаические и песенные фрагменты, в которых повествование идет от лица самки поморника хурёхо не:

Перевод:
Она говорит: «Собрался хурёхо,
муж мой, муж мой,
собрал санки из тальника
и пошел вниз по реке, волоча санки».

Сказка с песенными вставками «Красавица-чайка», опубликованная Л.П. Ненянг на ненецком и русском языках, является широко известным среди таймырских ненцев фольклорным произведением. В исполнении С.Э. Яра повествовательная составляющая отсутствует, уступая место прямой речи — похвальбе Чайки:

Перевод:
Клэ-клэ-клэ-клэ-клэй
у меня-то, у меня-то
ножки красные мои!
А носик у меня — только-только
обструганная кость мамонта блестит.

«Илебць шё» («Песня дикого оленя») звучит в известной таймырским ненцам сказке про встречу дикого и домашнего оленей. Сюжет сказки в исполнении С.Э. Яра развернут, в ней есть большой начальный эпизод, рассказывающий, как олененок пасся вместе с матерью-оленихой на пастбище, затем грянул выстрел охотника, и мать олененка была убита, а ее сын убежал, вырос и стал сильным диким оленем:

Перевод:
Говорит: «Испугавшись, я не чуя ног
побежал куда глаза глядят,
целую зиму так бежал.
Через некоторое время говорю я,
смотрю — очутился рядом со стадом
похожих на меня оленей. И вижу много рогов
как лес передо мной.
— Увидели меня, как я бегу
вскочили и сбились вместе.

Один из популярных эпизодов этой сказки таков: дикий олень презрительно отзывается о неприятном запахе, исходящем от домашнего оленя, а тот в свою очередь гордится тем, что у него есть защитник — хозяин, не дающий своих подопечных в обиду. Окончание сказки С.Э. Яра, в котором после разговора с домашним оленем дикий олень выбирает свободу и убегает в тундру, объясняет детям, почему дикие олени никогда не присоединяются к стаду домашних животных.

«Тэваси шё» («Песня Зайца») звучит в известной сказке «Заяц и Росомаха», опубликованной на русском языке Л.П. Ненянг и имеющей назидательный характер. В сказке говорится о том, что однажды у Зайца заболела голова:

Перевод:
В конце торфяной ложбины
Зайчик приспал (отдыхает).
У зайчика голова заболела
с правой стороны,
голова заболела,
что бы это значило?

Росомаха это истолковала как плохой признак (заяц может расстаться с жизнью) и предостерегла его от хождения по обычным тропинкам. Однако заяц не послушал росомаху, пошел по своей тропе, попал в капкан и умер. В сюжете, где заяц поплатился жизнью за непослушание, явно проступает предназначенное для детей назидание: надо следовать советам взрослых и мудрых людей.

Мелодии, звучащие в песнях животных и сказках про животных, можно разделить на несколько типов. Часто это напевы, основанные на сигнальном интонировании и проистекающие из звукоподражаний голосам животных. Такие напевы можно уподобить своеобразным «звуковым маскам», делающим пение максимально приближенным к имитируемому голосу птицы или животного. Наиболее яркий образец такого рода — «напев кулика» «Тюлисе», интонируемый в узком диапазоне и передающий свист кулика «Тюлей, тюлей». Это звукоподражание является интонационной и ритмической основой начальной мелодической попевки «тюлей-эй, тюлей-эй», которая звучит в начале каждой песенной строки. Другой пример подобной звукоподражательной мелодики — «песня-похвальба чайки», которая представляет собой основанную на сигнальном интонировании ритмотонированную речь, стилевые особенности которой проистекают из имитации возгласов чайки «клэ-клэ-клэ-клэ». По словам народных исполнителей, «чайка так хвастается», когда летает.

Напевы второго типа — интонационно обобщенные, основанные на вокальном или вокально-речевом типах интонирования — лишены сходства с природными голосами животных. Они подобны мелодиям «личных» песен либо напевам из других сказок, поются в нейтральной певческой манере и обычном для голоса исполнителя певческом регистре.

Так, мелодия «песни куропатки» (юмористическая имитация хмельной песни) основана на тембровом и регистровом противопоставлении находящихся на расстоянии кварты звуков, имеет типичную для «личных» песен однострочную структуру и лишена каких-либо признаков звукоподражательности. В ней нет даже намека на характерные звукоизобразительные возгласы «кэвэв-кэвэв-кэвэв», составляющие основу звукоподражания куропатке. Регулярная ритмика песни, временнáя пропорциональность песенных строк несколько нетипична для «личных» песен, как правило, более импровизационных, и указывает, что данная песня относится к сфере детского фольклора, так как более проста для запоминания.

В сказке «Заяц и Росомаха» имеются два песенных фрагмента, один из которых связан с повествованием рассказчика, а второй передает прямую речь вступивших в диалог зайца и росомахи. Мелодии обоих песенных фрагментов сходны, имеют вокальную природу, строгую мелодическую и ритмическую организацию. В «Песне Зайца» из сказки мелодия состоит из двух фраз и охватывает одну строку поэтического текста. Первая фраза мелодии — восходящий квартовый ход — при повторении от строки к строке практически не меняется. Во второй фразе мелодия постепенно спускается на первоначальный уровень, однако постоянное высотное варьирование последнего звука создает особую интонационную подвижность мелодической формулы. Регулярная ритмика этой мелодии (может быть записана в размере 6/8) совершенно нетипична для повествовательных напевов и является скорее исключением, чем правилом. Вероятно, такая четкость метроритмической организации, как и в предыдущем случае, свидетельствует о принадлежности напева к детскому фольклору.

В сказке «Два оленя» также присутствуют два протяженных песенных фрагмента и оба поются на одну и ту же мелодию. Мелодическую строфу составляют две сопряженные в высотном отношении части: первая из них основана на опевании основного тона, а вторая — на интонационном движении вниз на кварту с последующим восхождением к основному тону. Способ интонирования напева — вокально-речевой, в мелодике отсутствуют звукоподражания голосам важенки и олененка, которые хорошо известны оленеводам. Ритмика напева не является регулярной, что типично для повествовательных напевов таймырских ненцев. Можно предположить, что в этом случае обобщенный напев сказки отражает не конкретику звукового поведения животного, а закономерности художественного мышления поющего человека.

В целом напевы песен-сказок о животных отличаются сравнительной простотой по сравнению с напевами эпических сказаний или «личных» песен.

Данный жанр может исполняться как мужчинами, так и женщинами. При этом требуются определенные навыки имитации звуков живой природы, которыми владеют практически все жители тундры. В музыкальной культуре ненцев сформировался определенный «словарь» фонетических образований, которые используются для имитации голосов животных: куропатки (кэвэв-кэвэв-кэвэв-кэвэв), чайки (клэ-клэ-клэ, кэлэй-кэлэй-кэлэй), поморника (крю-крю-крю), кулика (тюлей-тюлей), оленя-самца, оленихи-важенки (хр-хр-хр), олененка (аук-аук, ав-ав-ав), заяца, попавшего в капкан («А-а-а!»), волка и др. Важно отметить, что звукоподражания, включенные в текст песни, интонируются певцом в близком певческому регистре и тембре. Однако звукоподражания животным могут звучать в сказке и как интонационно-контрастный элемент, в этом случае имитация голоса животного максимально приближена к его звучанию в природе.

Вследствие изменения фольклорной среды современное состояние жанра можно охарактеризовать как неудовлетворительное. Хотя среди фольклорных исполнителей имеется немало людей, хорошо знающих и умеющих исполнять песни и песни-сказки о животных, аудитория слушателей быстро уменьшается. Пожилые ненцы сетуют на то, что дети не хотят слушать сказки (хотя прекрасно понимают ненецкий язык и говорят на нем). Причина нежелания — влияние современной культуры, наличие в каждом доме телевизора, компьютера, телефона. Дети предпочитают играть в виртуальные игры и смотреть мультфильмы, они не хотят сидеть с бабушками и слушать сказки про животных. Эти факты подтверждают и работники образования в Носковской школе-интернате. Однако данный жанр имеет перспективу своего сохранения в письменной форме: тексты песен и песен-сказок о животных были включены Л.П. Ненянг в методические материалы для учителей таймырских школ и используются учителями на уроках родного языка.