Песенная традиция тункинских бурят

Тункинский вариант ёхора отличается от других локальных разновидностей типом напевом и движений [Библиография: 8, с. 40; 13, с. 108]. Вот как описывает свои первые впечатления о танце замечательный ученый, знаток бурятского фольклора Дашинима Санжиевич Дугаров: «Когда я впервые слушал настоящий тункинский ёохор, то был поражен слаженностью танцующих, но вдруг через некоторое время почувствовал: перестал понимать, о чем поют танцоры. Оказывается, они первые слова каждой строки пропускали, не произносили, и получалось что-то несуразное: «свои разминаем, подобно крича, потренируем» и т. д.» [Библиография: 13, с. 108].

В Тункинском районе встречаются разные виды ёхора, получившие свои названия в основном от припевных слов — осоо, айдусай; ябоо; яхусай. Еще один бытующий у тункинцев танец, сопровождающийся песнями, — дэрбээшэн, возникший, как считается, под влиянием русской кадрили [Библиография: 8, с. 17–22].

В настоящее время ёхор потерял часть своих сакральных смыслов и переместился в завершающую, праздничную часть свадьбы, Сагаалгана (Нового года), родовых молений тайлаган и пр. Сейчас этот танец воспринимается скорее как развлечение, игра (наадан), теперь его часто сопровождают песни различного содержания.

Еще один обрядовый жанр — свадебные песни турын / хуримай дуунууд — в настоящее время также связаны только с праздничной, застольной частью обряда. Это песни-подношения почетному гостю бараньей головы тоолэйн дуунууд; песни-благопожелания юроолай дуунууд; песни-наказы турын захяа дуунууд, адресованные невесте (басаганай дуунууд), жениху и остальным родственникам и т. д. Эти песни, входящие в группу свадебных застольных архиин хуримай дуунууд, могут звучать и вне свадебного пира, на других праздниках, например в честь приезда родственников.

Застольные песни, как и ёохор, пользуются большой популярностью у тункинцев и являются непременной частью любого застолья. В песнях хозяева выражают радость встречи с гостями, гости в ответ поют об уважении к хозяевам, об украшающих их дом детях и внуках, о крепкой молочной водке — тарасуне, о дружбе и т. д.

Помимо «обычных» застольных юрын архиин дуунууд у тункинцев есть старинные протяжные, богато орнаментированные застольные песни, которые называются сэгээ дуунууд («кумысные песни»). Они поются обычно людьми самого старшего поколения, почтенными стариками и старухами. В старину они звучали на различных общественных или семейных празднествах и приурочивались к приходу весны, началу доения кобылиц и приготовлению первого кумыса [Библиография: 14, с. 383].

Поэтические тексты этих песен отличаются степенностью и глубиной содержания, в них воспевается красота родных мест и природы, тучные и многочисленные стада, богатство и благополучие родственников.

И на застольях, и в ёхоре могли петься песни различного содержания, в том числе не имеющие обрядовой и календарной приуроченности. Это песни о родных местах нютагай дуунууд, песни-раздумья hанаан бодолой дуунууд, наказы друзьям и родственникам, любовные инагай дуунууд, шуточные шог дуунууд, частушки шагша, военные песни дэйнэ дуунууд, песни о родителях эхэ эсэгын дуунууд, сиротские үншэн хүнэй дуунууд, колхозные колхозай дуунууд, трудовые ажалай дуунууд.

Исполнение песен нередко превращалось в песенное состязание между хозяевами и гостями, требующее от участников знания традиции, певческого мастерства и умения импровизировать. На застолье, в хороводе или просто в компании в диалогической форме дуу андалдаха («обмениваться песнями») или дуу хаялсяха («бросаться песнями») звучали шуточные, застольные, частушки, любовные песни.

Одна из сторон могла пригласить другую принять участие в отгадывании загадок, исполнив таабари дуун — «песню-загадку». Такой турнир мог начаться традиционным вступлением, когда один из исполнителей пел:

В песне-отгадке требовалось ответить, что загадка была про мираж.

К числу лирических примыкают также бытующие только в Тункинском районе «санные песни» шаргын дуунууд, сопровождающиеся зачастую ёхорными припевами. Воспевающие красоту природы и родных улусов, радость от встреч со сверстниками, друзьями и любимыми, они исполняются обычно в пути одним или несколькими певцами [Библиография: 12, с. 271].

Практически остались в прошлом охотничьи песни ангуушадай дуунууд, прославляющие доблесть и меткость стрелков, природные богатства тайги.

Еще один редкий в наши дни жанр — исторические песни түүхын дуунууд. В Тункинском районе зафиксированы песни о Шудармане и Амар Санане (Амурсане), отражающие события монгольской истории середины XVIII века [Библиография: 35, с. 40], песни о переселении хонгодоров, о пограничной службе, об алчном и жестоком хоринском тайше Ринчин Доржи Дымбылове [Библиография: 1, 2 т., с. 67], о Шоно-баторе и т. д.

Исполнение түүхын дуунууд обычно сопровождается повествованием о произошедших когда-то реальных исторических событиях. В ткань рассказа вплетаются одна или несколько песен, в которых дается лирическая оценка происходящего, от первого лица выражаются чувства и настроения героя. В качестве примера приведем первую из песен Шоно-батора: в ней он сетует на несправедливое отношение к нему отца, поверившего клевете брата Сэрэн-Галдана.

Особым почетом пользуются бурханэй или буддын магтаал дуун, прославляющие буддийские святыни.

Как видно, бытующие у тункинских бурят виды песен выделяются по разным признакам ­— тематическому, функциональному, эмоциональному и другим. Как следствие, жанровое обозначение песни может указывать на различные стороны исполняемого образца, такие как поэтическое содержание, принадлежность к определенной тематической группе, стилистические характеристики текста и напева и пр. Некоторые жанровые обозначения, например, юрын дуунууд («обычные песни») — используются как объединяющие для нескольких песенных жанров.

Существуют также национальные термины для обозначения стилистических характеристик мелодии и текста: богони дуунууд («короткие песни»), ута дуунууд («долгие песни»), тургэн аялга («скорая мелодия»), дондур аялга («средняя мелодия»), аалин аялга («тихая, спокойная мелодия»), татаад аялга («затянутая мелодия»). Как следствие, одной и той же песне могут быть даны разные жанровые определения.

Мелодический фонд песенной традиции составляют типовые напевы, как специфичные для тункинских бурят, так и встречающиеся у разных западно-бурятских групп. На один типовой напев могут быть спеты песенные тексты разных жанров, как обрядовые, так и внеобрядовые. Кроме того, одна и та же мелодия, — ускоренная или замедленная, расширенная или сжатая метро-ритмически, с мелодическими и тембровыми украшениями или, напротив, упрощенная, — может встречаться в протяжной, «средней» или скорой песне [Библиография: 20; 25].

У тункинских бурят существует несколько десятков типовых напевов. Относительная закрепленность напевов за определенным жанром наблюдается, пожалуй, лишь в ёхорных песнях, что не исключает исполнения на эти же напевы песен иных жанровых групп. Репертуар одного исполнителя может включать как несколько, так и один напев, на который поются все известные ему тексты [Библиография: 21; 24].

Большинство песенных жанров допускает как сольное, так и совместное пение. В совместном пении — например, в ёхоре или застольных песнях, — возникает гетерофония монодийного типа (близкая к унисонному звучанию) или многоголосие так называемого «ленточного» типа, в котором мелодия излагается параллельными интервалами (терциями, квартами, квинтами); изредка этот параллелизм нарушается.

Песни состоят из нескольких (чаще — двух-трех) музыкально-текстовых четырехстрочных строф, отделенных друг от друга паузами. Поэтические строфы и строки совпадают с мелодическими. Начала и концы поэтических строк выделены разного рода созвучиями. В последующих строфах, как правило, варьируется текст и мелодия первой строфы.

Мелодические строфы состоят из двух двустиший, одинаковых или почти одинаковых по мелодическому строению и объединенных поэтическим параллелизмом. Все четные строки, как и все нечетные, сходны по музыкальному, синтаксическому, а часто и образному строению и образуют мелострофы типа АВАВ или АА1АА1. Строки одной четности, как правило, выравниваются по времени звучания, соседние же строки зачастую различаются по длине. К четырехстрочной мелострофе могут присоединяться одно-трехстрочные припевы.

Ладовой основой тункинских песен являются преимущественно бесполутоновые узкообъемные структуры, чаще всего трех-четырехзвучные, а также узкообъемные диатонические лады с широкими зонами ступеней.

В песнях ведущей является тоническая система стихосложения, счетной единицей в которой является слово. В них также проявляются силлабические закономерности, выражающиеся в стремлении к слоговому выравниванию внутри строфы строк одной четности либо всех строк строфы.

В целом песенная традиция тункинских бурят в условиях полной или частичной утраты обрядовых и эпических традиций приняла на себя роль этнокультурного маркера. При активном бытовании песенной традиции в ней заметны как обнадеживающие тенденции, так и кризисные черты. Усиливаются процессы взаимодействия между тункинской песенной традицией и песенными традициями других западно-бурятских групп и восточных бурят, выражающиеся в заимствовании иноэтнических напевов и текстов.

С уходом в прошлое традиционного жизненного уклада, ритуалов и праздников многие песни утратили свое обрядовое содержание и исполняются как лирические в быту или со сцены, в концертной практике клубных самодеятельных коллективов. В настоящее время хранителями тункинской песенной традиции остаются в основном люди среднего и старшего поколения, в том числе — участники народных фольклорных коллективов района.