«Прославленные песни» казаков-некрасовцев Левокумского района Ставропольского края
Все они принадлежат к необрядовой лирике, весомо представленной в репертуаре некрасовцев. Однако лишь немногие образцы необрядовой лирики певцы вполне единодушно причисляют к своим прославленным песням.
Как правило, определение прославленные не распространяется на песни, исполняемые в круговом медленном хороводе и подвижном хороводе-крыле. Для них вне зависимости от ситуации исполнения всегда сохраняются жанровые обозначения корагодные и крыловые, в том числе и по отношению к самым любимым. То же самое можно сказать и об образцах необрядовой лирики, приуроченных строго к свадьбе, но при этом не являющихся собственно свадебными по структурным признакам. Такова, например, лирическая протяжная песня «Изошёл я тебя, а моя сторонушка», которая пронизывает весь ход свадебного обряда и, как считают некрасовцы, не может звучать вне свадьбы. За рамками прославленных остаются и песни, особенно любимые и часто исполняемые определенным человеком и потому ассоциирующиеся с ним («бабки Симашачихи песня», «Матрёнки-русянки любимая»). Кроме того, к прославленным не относятся так называемые простенькие песни (к примеру, «Вы блины мои, блины», «Силен, силен комарьюшек», «Уж ты белая моя») или популярные шлягеры (типа песни «Ой, вы цыгане»).
В сообществе некрасовцев особое отношение сложилось к отдельным лирическим песням: они всем нравятся, каждому известны, легко припоминаются и согласуются в повседневном быту с многообразными ситуациями. Основной круг возможных ситуаций, в которых исполнялись такие песни, был очерчен Е.К. Гулиной, рассказывавшей о бытовом укладе в турецком поселке Коджагёль, где некрасовцы родились и выросли:
«Шерсть чесали — пели, бобы убирали — пели, вязали — пели, шили — пели. Какая на ум придёт, ту и играли. Не выбирали жа: надо шить, то «Вышивала она тонкаю рубашечку», когда шили бы, — а она в корагоде игралася. Поймитя, вот идёшь ты, например, куды-то за озеро — не кричишь же по улице песню. Дома, если семья, ты же её тоже не кричишь… ты не играешь песни. А когда кукурузу чистили, подсолнухи били, бобы убирали, солому таскали — тогда играли песни. Всяво четыре работы, которые ночью выполняли, а днём у себя ня пели. Днём в поле пели, дома днём нихто песню ня пел. За исключением, когда Маслена, вот тогда пели… Абы иде идёшь по дороге и песню кричишь, что вся сяло слышить, — такого не было. Девки вот под мельницей играють и туды на мост úдуть, с моста úдуть по лясу — там другоя дело». Прославленные песни звучали во время работы, на застолиях или посиделках: «когда пололи кукурузу, бобы», «горох (бурщак) и фасоль рвали», «на вечерках, когда шерсть чешуть, фасоль перебирають», «кукурузы початки чистили», «когда пондлевали — ходили на посиделки к девкам бурлáки [неженатые парни], собирались они, вместе сидели». Наконец, в разговоре о ситуации исполнения песни «Взвейся, взвейся, голубочек» (аудио 18) отметили: «Абы иде, даже на поминках её поють».
Исполнение почти любого образца песенной лирики обычно узко ориентировано на определенную, предпочтительную именно для него бытовую ситуацию. Однако это не касается приуроченности прославленных песен, поскольку для них приемлемы всевозможные контексты, как необрядовые, так и обрядовые.
Многие из прославленных песен исполняются не только во время работы, застолий и посиделок, но и на свадьбах. Так, о песне «Не летай, голубь, высоко» (аудиопримеры 01, 02) сообщается: «песня в компаниях», «всюду: на свадьбу, на беседах, в крыле; про такую говорять: «прославленные песни»». В связи с песней «Зашаталася пошла, а моя бурлацкая» (аудиопример 04) говорят: «Пойдуть кого сватыть и начнуть играть её. И каравай сдають у молодых, её заиграють. Как заиграють голос под голос мужчины и женщины, это отдаля — заслухаисси». При этом она же исполняется «в компаниях» и когда шли на посиделки, «как сядуть початки чистить» и во время других работ. Балладу «Что под грушею было под зелёною» (аудиопримеры 05, 06) пели, в частности, «к свадьбых когда начал ложуть». По поводу песни «Сторона ли ты моя, а моя сторонушка» (аудиопримеры 07, 08, видеопример 01) отмечали: «Эту песню бувалыча невеста заводила вместо «У отца-то было да у матери», — «У-у, бабы, весялитеся!» И завела её, это потому что она её любила». Разумеется, ее популярность распространяется и на другие ситуации: «Иной раз идёшь на бакчи: «Ой, сторона ль моя, сторонушка». И парни играли ночью её». Причем по содержанию поэтического текста эту песню можно было бы отнести к рекрутским, хотя проводы казака на военную службу у некрасовцев и не сопровождаются какими-либо песнями.
В свадебном обряде находится место и для баллады «Травушка-муравушка, зелёный лужок» (аудиопримеры 09–11): «К невесте идуть играють, вот молодые девки-то, и оттуда идуть играють, и жениха к невесте вядуть тожа с этой песней». Широко практикуется и хождение по улицам с этой песней с наступлением темноты. Так, в 1982 году довелось наблюдать в поселке Новокумском, как поздним вечером небольшая компания некрасовской молодежи шла по улице именно с песней «Травушка-муравушка», которая звучала весело, с резкими вскриками и в подвижном темпе. Кроме того, по словам исполнителей, «и под мельницей её играють».
По отношению к песням «Любила молодчика молоденького» (аудиопримеры 12, 13), «Соловейка-пташка» (аудиопример 15), «Едет Ваня со гулянья» (аудиопример 20, видеопример 02) обычно можно услышать: «На свадьбах и абы иде».
Специально оговорены условия исполнения на свадьбе песни «Зародилась красная девочка разбесчастна» (аудиопримеры 17, 18), где ее остерегаются петь с первых слов и выносят за рамки исполняемых «на заказ», когда в ответ на пожелание какого-либо участника обряда положено заводить песню: «Если счастья нету, девка поёть. И сирота поёть эту песню. Иной раз какая девка грустит да и её запоёть или женщина, у какой счастья нет. И на свадьбах играли, а чтоб заводить на свадьбе — того не было. Невеста не заводила её, пусть даже и сирота. Там, на свадьбе, наоборот, чтоб счастье было, веселье». При всем том песню любят за ее красоту и задушевность, не подвергая сомнению ее принадлежность к немногим самым притягательным. В 1988 году А.З. Никулушкина была удивлена тем, что эта песня до сих пор не записана: «Она ж из прославленных. Вязде играем ее».
Развитая, насыщенная событиями свадьба казаков-некрасовцев — совершенно особое торжество, на котором общезначимые приоритеты песенной традиции прилюдно выносятся на обозрение. Песня, не признаваемая свадьбенной, бывает допущена в строго регламентированный свадебный обряд на исключительных, специально для нее предписанных условиях. Тем самым демонстрируется ее власть над сердцами, общая для всех увлеченность ею — в отличие от многих других песен, не исполняемых на свадьбе. Сообществу предъявляются ее особые преимущества перед остальными, к примеру, она может быть предметом искренней, разделяемой всеми привязанности.
То же самое касается и допуска песни в хороводное крыло вопреки ее общепризнанному статусу некрыловой песни. Такое возможно в отношении именно прославленных песен, однако не каждой, а лишь нескольких из них, и то не на постоянной основе (как в свадьбе), а только изредка. В крыле иногда поются не являющиеся крыловыми песни «Девочка крапивушку жала» (аудиопример 03), «Едет Ваня со гулянья» (аудиопример 20), крайне редко — «Не летай, голубь». Их исполнение при вождении крыла — скорее, исключение из правил, о чем известно едва ли не каждому. Такую песню даже могут сначала ошибочно назвать крыловой, что случалось на сеансах записи, но тут же кто-нибудь из присутствующих певцов вносит необходимые разъяснения.
Итак, отличительное свойство таких песен — способность проникать через некие барьеры, установленные традицией. Здесь, как кажется, снимаются важные ограничительные рамки и расширяются пределы возможного в функционировании этих песен. Следовательно, можно их определить как песни, по отношению к которым значительно раздвинуты границы бытования. Однако на самом деле установленные границы не снимаются и не размываются. Прославленная песня всего лишь пересекает их: она допускается в свадебный обряд или хоровод-крыло, получив от присутствующих всеобщее одобрение, а в другой раз она будет исполнена в совершенно ином контексте. Такое реальное преимущество в исполнительском обиходе некрасовцев получают лишь немногие песни.
Часто вспоминаемые, добротно усвоенные одни песенные образцы непринужденно сцепляются с другими, при этом песни, свободно чередуясь, нередко и поются не с начала, и не допеваются до конца: «У нас видитя как, вот чаво увидели — такая из песни слово, они оттуда начинали. Ни начала, ни конца. А на свадьбых, например, много людей сидело, один край одну песню, другой край другуя песню играеть. Так было, весялились люди, играли. Песни играли»; «Всю песню у нас не играють. Эту подхватим, на какую слову пришлось-зацепилось, играем да бросим, до конца не доигрываем — уже за другую примемся, перебираем без конца, без начала».
Именно прославленные, как уверяют певцы, приходят на ум чаще остальных песен и поются безотлагательно, коль скоро возникло такое желание: «играешь, как надумаешь», «везде, где на ум приходилась, там её и играли», «где захочешь играють». Они приоритетны в исполнительской практике, в ходу при самых разных бытовых обстоятельствах и надолго никогда не исчезают из поля внимания певцов. Традиционное исполнительство нуждается в них как в эффективном связующем, цементирующем материале, который всякий раз неповторимым образом организует, перестраивает и вновь скрепляет песенную мозаику.
Это обязательные песни, которым старшие учили детей в возрасте 7–10 лет. А еще прежде дети младшего возраста, пяти-семилетки, разучивали с голоса взрослых несколько простеньких песен («Марусенька пшаниченку жала», «Вы блины мои, блины» и др.). Потом брались за некоторые прославленные: «Девочка крапивушку жала», после нее «Взвейся, взвейся, голубочек», «Травушка-муравушка, зелёный лужок». По мере взросления круг освоенных песен постепенно расширялся.
Приобщение к разностороннему песенному репертуару некрасовцев происходило именно через прославленные песни, поскольку в них заложены определенные мелодико-ритмические стереотипы некрасовского музыкального фольклора. Едва ли не каждая песня, которая слывет у некрасовцев как всеми излюбленная, образует вместе с какими-либо иными песнями компактную однородную группу с общими мелодическими рисунками в напевах (аудиопримеры 04, 14, 16).
Самими исполнителями близость напевов прославленных и иных песен не осознается. В экспедиционной практике даже был проведен своеобразный эксперимент, когда певцам-некрасовцам предлагались для сравнения несколько пар песен (одну из них определяли как прославленную, другую так не называли), исходя из очевидного сходства их напевов. В ряде случаев певцы впервые для себя открывали, насколько напевы близки между собой, и отмечали, что ранее не задумывались об этом («нам невдомёк»). Некоторые же исполнители решительно отрицали, казалось бы, несомненный факт близости мелодий: «У каждой песни свой голос».
Итак, в песенной системе некрасовцев выделяются группы напевов с родственными характеристиками, узловую роль при этом играют прославленные песни. К этим песням, выделяемым из общего ряда, не сводится многообразие некрасовского песенного репертуара, но благодаря им сохраняется и поддерживается певческая традиция в целом.
Это не означает, что в прославленной песне в большей степени сконцентрированы ярко выраженные характерные признаки, которые были перенесены в иные песни. Напевы той или иной группы песенной лирики связаны отношениями равнозначности и в равной степени обладают запоминающимися специфическими чертами. Однако в сфере исполнительства отношения между песнями неравнозначные. Конкретно та или иная здесь представляет собой центр предпочтений на фоне песен, хотя и очень близких к ней мелодически, однако не относимых к прославленным. Особое отношение к этим песням — как к первым среди равных — налицо.
Все напевы прославленных песен очень разные, все они не похожи друг на друга, каждый по-своему характерен. При этом затруднительно уловить что-либо, свойственное только им и никаким другим, схожим с ними песням. Вместе с тем именно прославленные песни включают весь комплекс специфических признаков некрасовской певческой традиции. Через эти песни, выделенные из совокупного репертуара, певцы-некрасовцы могут вновь и вновь со значительной полнотой раскрывать свои музыкальные богатства.
Формирование в сообществе казаков-некрасовцев устойчивого восприятия прославленных песнях как самых любимых и предпочтительных связано, возможно, с избыточностью песен в их репертуаре. Таких, особых песен в традиции всегда немного, на порядок меньше всей совокупности образцов необрядовой песенной лирики. Так, к примеру, в 1980-е годы по-настоящему прославленных песен, чей статус подтвержден мнением большинства некрасовцев, насчитывается не больше двенадцати. На них отсутствует некая печать избранности, невозможно утверждать, что они являются самыми простыми или сложными, красивыми, неповторимо яркими или самыми мелодичными. Но тогда в чем же тайна их притягательности для певцов?
У каждого певца есть особые привязанности, свой круг предпочтений в отношении традиционных песен. Избирательность интересов сглажена либо ярко выражена: «Одному такая песня нравится, а другому — нет, уже не нравится такая песня или не очень [нравится], у него свои песни самые любимые». Вследствие уточнения, сравнения друг с другом всевозможных личных предпочтений формируется область их совпадения. Возможно, на пересечении личных симпатий певцов как раз и находятся прославленные песни. Общепризнанный ореол славы вокруг тех или иных песен помогает упрочить отношения групповой солидарности между исполнителями.
Состав песен в этой номинации достаточно подвижен и изменчив, что нередко обусловлено сменой поколений. Выбор той или иной песни в качестве прославленной часто зависит от определенной ситуации или чьей-то индивидуальной воли. Так, персонально связанная когда-то с фигурой Татьяны Васильевны Бабаёвой, редко встречающаяся песня «Не летай, голубь, высоко» («песня бабки Танюшки») во многом с ее подачи становится общеизвестной («песню сама прославила») и потом слывет у певцов как одна из любимейших, желанных. Во второй половине 1980-х годах среди некрасовцев обрела популярность протяжная песня «Уж вы горы мои, горы Майносские», которую в далеком прошлом пели в селе Гамидие дунайцы-липоване, поселившиеся неподалеку от озера Маньес (Майнос) по соседству с группой казаков-некрасовцев. По инициативе А.И. Рамзаёвой, которая выделила эту, что любопытно, вовсе не некрасовскую, песню и широко распропагандировала ее, она к середине 1990-х годов вошла в число наиболее ценимых, особенно у жителей поселка Кумская Долина.
Итак, в песенной традиции казаков-некрасовцев, изобилующей образцами необрядовой лирики, прославленные песни служат некими ориентирами, эталонами, организующими и систематизирующими совокупное песенное достояние. Эта строго упорядоченная песенная система достаточно гибка и подвижна, она не застывает в своих формах и тонко дифференцируется средствами самой исполнительской практики. Показательно с этой точки зрение прославление некоторых песен, утверждение их центральной и, более того, ведущей позиции в исполнительском обиходе.
