Певческое искусство некрасовской казачки Анны Илларионовны Рамзаёвой из поселка Кумская Долина Левокумского района Ставропольского края
Уже в зрелые годы ей постепенно удалось восполнить пробелы по части знания некрасовского песенного репертуара. Со временем Анна Илларионовна отчетливо осознала свое особое призвание, заключающееся в том, чтобы досконально узнать по возможности больше старинных песен, в том числе и самые редкостные, и в посильной мере передать это знание другим.
В 1962 году вместе с тысячной партией некрасовцев А.И. Рамзаёва прибыла в Левокумский район Ставропольского края, где ее с мужем Мартыном Ивановичем и детьми определили на жительство в Бургун-Маджарский совхоз поселка Кумская Долина. Анна Илларионовна проживает здесь практически безвыездно. У нее девять детей, еще двое умерли в младенчестве. Однажды она исполняла для записи городскую песню, в которой есть слова:
Усыпына была детьми,
Один кричить: «Мамаша, чаю»,
Другой кричить: «Я спать хочу»,
А малый ребёнок ляжить в люльки:
«Мамаша, истюшкать хочу» [есть, кушать].
И воскликнула, обратившись к мужу, который стоял и слушал в дверях: «Это нам с тобой песня, нам, у нас содом!»
От А.И. Рамзаёвой как в сольном исполнении, так и при ее участии в местных ансамблях различного состава в течение 1982–1989 годов записано не менее 180 песен (включая целый ряд многоканальных записей). Это казачьи былины, духовные стихи, свадебные и похоронно-поминальные причитания, старинные и новые баллады, песни свадебные, хороводные (корагодные и крыловые), исторические, лирические протяжные (растяжные), так называемые шутные песни и припевки, адресуемые детям пригудки, сказки с песенными эпизодами и проч.
Больше всего малоизвестных некрасовских песен А.И. Рамзаёва переняла от старших сестер Екатерины и Серафимы. Разница в возрасте между младшей и двумя старшими сестрами, на редкость памятливыми, измеряется дюжиной лет — этим объясняется более тесная связь старших с предшествующей эпохой. Не будь их, и тогда не состоялся бы важнейший этап жизни Анны Илларионовны, который она посвятила сохранению песенной традиции казаков-некрасовцев. Старшие сестры проживали в другом некрасовском поселке, Новокумском, куда можно добраться на перекладных только через райцентр. Тем не менее все сестры регулярно виделись и оказывали помощь друг другу. Как только выпадал удобный момент, Анна Илларионовна выпытывала у сестер какую-либо ей еще неведомую песню.
С голосов своих сестер А.И. Рамзаёва на протяжении 1970–1980-х годов осваивала малознакомые песни, наперед определяя, за какую примется в следующий раз. А потом неустанно теребила пожилых людей по своему поселку: вдруг кому-нибудь знакомо то или иное место из песни? Когда поиск приносил удачу, она заостряла внимание на моментах расхождения между вариантами и оказывалась в ситуации выбора: какой из них предпочтителен? Задумывалась о том, что в них сходного.
Не будет преувеличением сказать, что у Анны Илларионовны критический ум, тренированный путем сопоставления по памяти услышанных ею исполнительских вариантов. Для нее мало относиться к той или иной песне просто как к данности. Сформировался непредвзятый взгляд А.И. Рамзаёвой на песенное достояние, руководствуясь которым она при случае подмечает возможные изъяны, деформации и путаные места, отложившиеся со временем в поэтических текстах некоторых песен, необычные и загадочные мелодические ходы в напеве. Когда собирается певческий ансамбль в том или ином составе, Анна Илларионовна при всей деликатности своего характера всегда устанавливает высокие требования к пению. В исполнении других певцов не остаются пропущенными шероховатости мелодического рисунка или небрежность по отношению к изводинкам (тонким деталям в рисунке распева наподобие едва уловимого качания голосом). Таким образом, в певице сочетаются трепетная, горячая привязанность к песням и критичность к их исполнению.
Если старшие сестры просто хранят в себе песенное богатство, младшая, Анна Илларионовна, раскрывает на него глаза другим. Ею аккумулируется песенное достояние и ею же распространяется вокруг — ради каждого, кто ей близок. Этим объясняется взятая ею на себя роль распорядителя среди односельчан-некрасовцев. Со своей стороны, те безоговорочно принимают ее первенство во всем, что касается песен и исполнительской практики. Дом Анны Илларионовны оказывается своего рода штаб-квартирой, где разрабатываются планы и принимаются решения. В то же время здесь находится уникальная творческая лаборатория, где обретают второе рождение, казалось бы, утраченные голоса прошлого, где вовсю кипит жизнь. Это и оплот песенной традиции, и по-особому притягательное место в поселке. Основные причины притягательности — незаурядная личность, богатый песенный репертуар и, разумеется, неординарный певческий талант хозяйки дома. Поет она с большой самоотдачей, погружаясь в мир песни и увлекая других за собой.
Голос А.И. Рамзаёвой звучит мощно и свободно в диапазоне свыше двух октав. Воздушный поток приподнят к нёбу, при этом звучание голоса всегда окутано матовой поволокой, возникающей оттого, что направление струи воздуха затрагивает глубокие резонаторные полости. Характерная для ее звукообразования матовая пелена обволакивает весь ансамбль, заключая струящиеся звуковые массивы в полупрозрачную тончайшую оболочку.
Вокальные позиционные переходы обыгрываются в качестве одного из выразительных средств. Момент соединения вокальных регистров чаще всего маскируется, иногда певческие регистры жестко стыкуются исходя из задач экспрессии. Как это бывает у мастеров, свободно владеющих секретами пения, верхние тоны всегда прикрыты вследствие сложной комбинации технических приемов. Певица полностью контролирует воздушный столб от самой диафрагмы, слегка варьируя направление и силу потока, перераспределяя рабочие резонаторные полости — блокируя в некоторые моменты одни из них и наращивая мощность других. Здесь целая палитра тонких нюансов в перемещении зоны звукообразования. Та же филигранная техника относится к нижним тонам, которые могут быть глуховатыми и почти теряться на выдохе или, наоборот, выделяться полнозвучностью и тембровым богатством.
В целом типичные для некрасовцев вокальные средства приобретают присущие именно исполнению Рамзаёвой особенности. Так, певческая твердая атака, которая вообще характерна для пения некрасовцев, в сочетании с плавностью звуковедения в распеве слога составляют особое выразительное средство. Призвуки в головном регистре значительно разнятся по динамической яркости и продолжительности. Они наиболее звонкие в состоянии воодушевления, ликования, восторга — тогда возникают тягучие вскрики, зависшие в вышине с легким нисходящим глиссандо от тона к тону. Нередко в напевах предусмотрены особые точки, где возможно появление такого затяжного, долгого призвука. На йотированных гласных возникают головные призвуки в детальной градации от очень ярких сочных до сухих щелчков. И все они, как правило, ощутимо резонируют в пространстве.
А.И. Рамзаёва в полном смысле слова виртуозная певица, едва ли имеющая себе равных среди некрасовцев по богатому арсеналу певческих возможностей. Однако Анна Илларионовна не стремится, да и не считает допустимым в полной мере раскрывать возможности певческой техники, которые ей доступны. В частности, ее мелодическая орнаментика сдержанна, потому что певица строго отбирает предпочтительные для нее средства.
В период с 1985 по середину 1990-х годов через дом Рамзаёвой ежегодно проходило по 10–12 экспедиционных групп собирателей из различных городов России, иногда из-за рубежа. Как только «новенькие» прибывали в поселок, чаще всего со всех сторон им указывали на А.И. Рамзаёву не только как на знатока песенной традиции и некрасовской старины, но и как на распорядителя, который поспособствует разрешению вопросов временного проживания и работы собирателей. Для каждого она изыскивала время, подробно отвечая на вопросы. Огромный массив собранной информации, полученной от Анны Илларионовны, широко рассредоточен по различным организациям и личным коллекциям и в силу этого, скорее всего, не скоро окажется доступен для обзора и систематизации.
Отдельно следует упомянуть всевозможные сведения этнографического характера, которые Анна Илларионовна обстоятельно излагала заинтересованным лицам, специалистам и любителям, которые посещали ее. Заодно с этим Анна Илларионовна впитывала в себя некоторые воззрения на сложную, загадочную историю казаков-некрасовцев от специалистов-этнографов, историков и др., складывая по-своему целостную картину из услышанных суждений и отрывочных замечаний.
Так, А.И. Рамзаёва обнаружила необъяснимый, озадачивающий ее пробел в песенном репертуаре некрасовцев. Есть немало игнатовых песен, то есть связанных с народными представлениями о предводителе некрасовских казаков Игнате Некрасове, который в 1708 году после гибели атамана К. Булавина повел мятежных казаков с семьями за реку Кубань под покровительство крымского хана и турецкого султана. Но почему-то в песнях некрасовцев нет ни единого упоминания имени самого Кондратия Булавина — лидера мятежа, развязкой которого явились бойня, учиненная российскими властями на Дону, и массовый исход казаков из России.
Анна Илларионовна задалась целью восстановить это якобы выпавшее звено и, в конечном счете, привести общую картину песенного репертуара в соответствие с постулатами отечественной историографии, которые приняты ею на веру. Расспросы старейших жителей не позволили ей продвинуться в решении задачи ни на шаг. Тогда и зародилась у нее оригинальная трактовка песни «По синёй-то море плывёт корабель» — о том, как Кондрат Булавин пытается спастись от погони (аудиопример 04). Слова взяты ею из сборника Ф.В. Тумилевича «Песни казаков-некрасовцев», изданного в 1947 году (экземпляр, в свое время подаренный автором, находился в доме Н.Ф. Елесютикова). Поэтический текст отобран из сборника и воспринят на слух, так как А.И. Рамзаёва не владеет грамотой. Имя Булавина она вставила в песню по собственному почину в убеждении, что всё так и должно быть.
По ее словам, мелодия сложилась сама собой. Бесспорно, это стало возможным при опоре на вполне определенные музыкальные образцы некрасовского репертуара. Незадолго перед этим Анна Илларионовна разучивала песни «Бояре» (от С.И. Бабаёвой, 1923 г. р.) и «Ёлушка» (от П.П. Гавриловой, 1911 г. р.) вначале с М.К. Елесютиковой, И.А. Милушкиной, С.И. Милушкиным, М.М. Чижиковой, потом еще со многими некрасовцами поселка Кумская Долина. Следствием длительного процесса разучивания стало то, что Анна Илларионовна постоянно находилась под впечатлением от песен, имеющих некоторые схожие мелодические особенности. Их вобрал в себя напев песни о Булавине, возникший у А.И. Рамзаёвой по их образу и подобию. Поэтому новый напев органично вплетается в музыкальную традицию казаков-некрасовцев. Песня стала предметом особой гордости для А.И. Рамзаёвой и ее бессменной подруги М.К. Елесютиковой, не снискав, правда, сколько-нибудь заметной известности в кругу других некрасовцев.
Смелые и оригинальные творческие достижения Анны Илларионовны у подавляющего большинства некрасовцев обычно встречали прохладное отношение, в чем-то настороженное, однако в целом терпимое. За ней признается особое право на поиск, на отклонение от рутины. Никоим образом в сообществе некрасовцев не ставится под сомнение ее авторитет всесторонне осведомленной и умелой певицы.
Поразительные истории связаны с ее усилиями по сохранению песенного наследия посредством реставрации, а не всего лишь консервации обычным путем многократного повторного воспроизведения тех или иных музыкально-поэтических образцов.
В первую очередь должна быть упомянута казачья былина «Алёша и Змей Тугарин», которую Анна Илларионовна постепенно восстановила на основе найденных ею отрывков, фактически извлекая из небытия, в период 1984–1989 годов. Она провела устные кропотливые разыскания среди казаков-некрасовцев преклонного возраста. По степени тщательности и систематичности ее поиска далеко позади остаются все мыслимые эталоны деятельности полевика-этнографа или антрополога. По отдельным уцелевшим осколкам былину для Анны Илларионовны припоминали Т.Д. Пушечкин (1901 г. р.), А.К. Милушкина (1918 г. р.), С.И. Бабаёва (1923 г. р.) и другие. Анна Илларионовна брала на заметку разные, не совпадающие между собой фрагменты, угадывая, каким образом совместить их, сложить в единое целое. В разгадываемой головоломке нашел свое место и отрывок, напетый М.М. Гоголевой в 1962 году (повторно в 1964 году). Анна Илларионовна благодаря своим детям получила возможность ознакомиться с копиями некоторых магнитофонных записей, которые были сделаны много лет назад известным исследователем фольклора казаков-некрасовцев филологом Ф.В. Тумилевичем.
Результаты своего труда А.И. Рамзаёва закрепляет в практике совместного исполнении былины с М.К. Елесютиковой и М.М. Чижиковой. Они испытывают подлинное наслаждение от пения друг с другом, вновь и вновь обращаясь к былине «Алёша и Змей Тугарин».
Отчасти с магнитофона усвоена другая казачья былина — о богатырях на корабле и разбойниках. Старшее поколение в поселках Кумская Долина и Новокумском сохранило в своей памяти еще более разрозненные фрагменты этого эпического произведения по сравнению с былиной об Алёше и Змее. К процессу обучения на этот раз Анна Илларионовна подключила С.И. Милушкина, И.А. Милушкину, В.З. Попова. Кроме того, из магнитофонных записей Ф.В. Тумилевича Анна Илларионовна почерпнула для себя былинную песню о богатырях на распутье трех дорог. Ее А.И. Рамзаёва предложила для разучивания группе некрасовцев Кумской Долины. Потом с ее же голоса песню восприняли и полюбили А.З. Никулушкина и Е.К. Гулина из Новокумского.
А.И. Рамзаёва ни в коей мере не копировала в точности все услышанное с магнитной ленты. Она выправляла закравшиеся в текст дефекты и снимала исполнительские погрешности. В итоге напев и слова песен приводились в соответствие со сложившимися у нее представлениями о возможных вариациях и рамках изменчивости.
Редкие выступления Анны Илларионовны в составе ансамбля казаков-некрасовцев на концертах можно пересчитать по пальцам, относятся они ко второй половине 1980-х годов. Сценического опыта певица не приобрела. К сожалению, на концертных площадках перед публикой и объективами видеокамер фактически остался нераскрытым ее дар пластичной и грациозной плясуньи с текучими, завораживающими движениями корпуса и рук. Как никто мастерски она в узком кругу близких людей демонстрировала женскую пляску, в частности, «Бабичью» и «Казачку».
