Культурная дуэль: Сезанн — Машков

Поль Сезанн (1839–1906) — французский постимпрессионист, прославившийся своими натюрмортами, в которых натура вовсе не мертвая, а, напротив, живет и даже манит — так и хочется взять какой-либо фрукт, написанный художником, и ощутить его в собственной руке…

Сезанн сумел воспеть в своих натюрмортах красоту самого обыденного. Его не интересовали дорогие шелка и драгоценные вазы. Его драпировка — самая обычная белая салфетка, брошенная на простой стол, рядом незатейливый графин и белая расписная плошка — вот и весь набор, оттеняющий несколько разбросанных красных апельсинов и лимонов. Белизна ткани призвана притянуть взгляд и одновременно подчеркнуть яркость и сочность фруктов. Выделить их из общего набора предметов и даже как бы выдвинуть вперед к зрителю, будто бы приглашая отведать. Сезанн долго и тщательно выстраивал свои натюрморты. Они полны точной геометрии и материальности. Геометрия дает гармонию, а материальность создает иллюзию реальности изображенного на полотне. Поэт-модернист Райнер Мария Рильке считал, что натюрморты этого художника «выражают всю Вселенную». Действительно, в подобных полотнах Сезанн пытался выразить не столько природу вещей, сколько сущность всего окружающего мира. И благодаря Сезанну такой второстепенный жанр, как натюрморт, занял свое полноправное место в истории французской живописи конца XIX столетия.

Илья Машков (1881–1944) — московский сезаннист, один из основателей группы «Бубновый валет»; он, как и его собратья по группировке Кончаловский, Куприн, Фальк, воспринял не только французский постимпрессионизм, но и фовизм, кубизм… Однако «валетам» была присуща собственная манера, в которой они совместили русский лубок с новейшими французскими течениями.

В своем натюрморте Машков проявляет себя как сезаннист, стараясь передать материальность объектов, их осязаемость, но, как русский художник, обращается к традициям лубка, народных промыслов и купеческой вывески. Оттого и фон такой темный, и фрукты такие яркие. Машков писал о народном творчестве: «Вот где настоящая живопись по энергичной выразительности, по лапидарности форм, по выразительности живописного и контурного начала и подлинно русская живопись по национальности этих художественных элементов… Это наше собственное. Это то, что мы внесли в сезаннизм». Вот эта вывесочная лихая «зазывность» так и привлекательна в его натюрморте. Машков — великолепный колорист. Он пишет одновременно синие сливы, лиловый виноград, темно-красную грушу и желтый лимон и, создавая это буйство цвета, умудряется сделать так, что полотно смотрится гармонично. Натюрморт не разваливается, поскольку все предметы объединены сезанновскими геометрией и приемом белого цвета: у Машкова это белая миска, в которой лежат фрукты. От Сезанна здесь и живописная лепка форм, а вот экспрессионизм — совершенно машковский. Со временем буйство из его полотен уйдет, останутся гармония, красота цвета и умение передавать фактуру — и его натюрморты станут сравнивать с искусством малых голландцев.