Автобусы бежали,
пыхтели и жужжали,
и все автомобили
бежали и спешили.
И все мотоциклисты,
все вело-
сипедисты,
все очень торопились,
катились и катились.

Вдруг, откуда ни возьмись,
на самом перекрестке —
БАРАБА-
БАРА-
БАРАН.
Встал Баран
как истукан.
И все поперепуталось!
Попо-пере-пупуталось!
Авто-
цици-
педисты!
Мото-
бубу-
циклисты!
Вело-
цици-
онеры!
Мили-
цици-
билисты!
Баран шарах-шарахнулся
и бахнулся,
и трахнулся,
и бухнулся,
и стукнулся…
И бе-е-е-е-е-е-е-е-жать!!!
Он бы убе-бе-бежал,
если б Гусь не задержал.

Гусь стоял на возвышении,
регулировал движение.
И сказал он: — Ага-га!
Наруш-ш-шаеш-ш-шь, га-га-га?
Всем меш-ш-шаеш-ш-шь, га-га-га?
Что моргаеш-ш-шь, га-га-га?
Иль не знаеш-ш-шь, га-га-га,
что бежать по мостовой
НЕ ПО-ЛО-ЖЕ-НО!
Что для этого нарочно
есть удобная дорожка —
пеш-ш-ш-шш-ш-шеходная дорожка
ПРО-ЛО-ЖЕ-НА!
А сейчас
как возьму…
как я ш-ш-штраф с тебя возьму!

Вынул ножницы
и вмиг —
вмиг Барана он постриг!