Человек лекарства глотает,
Ворот рубашки рвет.
Воздуха не хватает!
Врач тяжело вздыхает
Долго не проживет…

Все скверно и безнадежно.
И как избежать сейчас
Вот этих больших, тревожных.
Тоскливо-молящих глаз?!

— Доктор! Найдите ж, право,
Хоть что-нибудь наконец…
У вас же такая слава
По части людских сердец!

Ну, что отвечать на это,
Слава… Все это так.
Да чуда-то в мире нету,
И доктор, увы, не маг!

Пусть было порою сложно,
Но шел, рисковал, не спрося.
И все же, что можно — то можно
А то, что нельзя, — нельзя!

А что насчет «знаменитости»,
Так тут он спускает флаг.
Попробуй пройди сквозь мрак
Барьера несовместимости!

Сердце стучит все тише,
Все медленней крови бег…
Ни черт, ни бог не услышит,
Кончается человек…

Но что это вдруг? Откуда?
Кто поднял поникший флаг?!
Гений? Наука? Чудо?
В клочья порвали мрак?

Под небом двадцатого века,
В гуле весенних гроз,
Шагнул человек к человеку
И сердце ему принес!

И вовсе не фигурально —
В смысле жеста любви,
А в самом прямом — буквальном:
— На. Получай. Живи!

Чудо? Конечно, чудо!
Ведь смерть отстранил рукой
Не Зевс, не Исус, не Будда;
А отпрыск земного люда —
Умница и герой!

Однако (странное дело!)
Куда ты ни бросишь взгляд —
Талантливых, ярких, смелых
Сначала всегда бранят!

И вот по краям и странам
Повеяло злым дымком.
Кто звал его шарлатаном
Кто — выскочкой, кто — лжецом.

А тот, за морями где-то,
Словно под градом свинца,
Как сказочные ракеты,
Во тьме зажигал сердца!

И смело, почти отчаянно
Он всыпал расизму перца,
Когда, словно вдруг припаяно,
Забилось в груди англичанина
Черного негра сердце!

Все злое, тупое, дикое
Он смел, как клочок газеты.

Где выбрана цель великая,
Там низкому места нету!

Пройдут года и столетья,
Но всюду, в краю любом,
Ни внуки, ни внуков дети
Не смогут забыть о нем!

И вечно мы видеть будем,
Как смело, сквозь мрак, вдалеке
Идет он, как Данко, к людям
С пылающим сердцем в руке!