Поздно. Гиганты на башне
Гулко ударили — три.
Сердце ночами бесстрашней,
Странник, молчи и смотри.

Город — как голос наяды,
В призрачно-светлом былом,
Кружев узорней аркады,
Воды застыли стеклом.

Верно, скрывают колдуний
Завесы черных гондол.
Там, где огни на лагуне —
Тысячи огненных пчел.

Лев на колонне, и ярко
Львиные очи горят,
Держит Евангелье Марка,
Как серафимы, крылат.

А на высотах собора,
Где от мозаики блеск,
Чу! голубиного хора
Вздох, воркованье и плеск.

Может быть, это лишь шутка,
Скал и воды колдовство,
Марево? Страннику жутко,
Вдруг — никого, ничего!

Крикнул — его не слыхали —
И, оборвавшись, упал
В звонкие, бледные дали
Венецианских зеркал.