1 Вы видели море такое,
когда замерли паруса,
и небо в весеннем покое,
и волны — сплошная роса? И нежен туман, точно жемчуг,
и видимо мление влаг,
и еле понятное шепчет
над мачтою поднятый флаг,
и, к молу скрененная набок,
шаланда вся в розовых крабах? И с берега — запах левкоя,
и к берегу льнет тишина?..
Вы видели море такое
прозрачным, как чаша вина?! 2 Темной зеленью вод бросаясь
в занесенные пылью глаза,
он стоит между двух красавиц,
у обеих зрачки в слезах. Но не любит тоски и слез он,
мимолетна — зари краса.
На его засвежевший лозунг
развиваются паруса. От его молодого свиста
поднимаются руки вверх,
на вдали зазвучавший выстрел,
на огонь, что светил и смерк. Он всему молодому сверстник,
он носитель безумья брызг,
маяками сверкают перстни
у него на руках из искр. Ополчись же на злую сушу,
на огни и хрип кабаков, -
Океан, загляни нам в душу,
смой с ней сажу и жир веков! 3 Он приставил жемчужный брегет
к моему зашумевшему уху,
и прилива ночного шаги
зазвучали упорно и глухо. Под прожектор, пронзающий тьму,
озаряющий — тело ль, голыш ли? -
мы по звонкому зову тому
пену с плеч отряхнули — и вышли. И в ночное зашли мы кафе —
в золотое небесное зало,
где на синей покатой софе
полуголой луна возлежала. И одной из дежурящих звезд
заказав перламутровых устриц,
головой доставая до люстры,
он сказал удивительный тост: «Надушён магнолией
теплый воздух Юга.
О, скажи, могло ли ей
сниться сердце друга? Я не знаю прелестей
стран моих красавиц,
нынче снова встретились,
к чьим ногам бросаюсь». И, от горя тумана серей, сер
он приподнялся грозным и жалким,
и вдали утопающий крейсер
возвестил о крушении залпом. Но луна, исчезая в зените,
запахнув торопливо жупан,
прошептала, скользя: «Извините».
И вдали прозвучало: «Он пьян».