Ночь давно уж царила над миром,
А они, чтоб оканчивать споры,
Все сидели за дружеским пиром,
Но не дружные шли разговоры.
Понемногу словами пустыми
Раздражались они до мученья,
Словно кто-то сидел между ними
И нашептывал им оскорбленья.
И сверкали тревожные взгляды,
Искаженные лица горели,
Обвиненья росли без пощады
И упреки без смысла и цели.
Все, что прежде в душе накипело,
Все, чем жизнь их язвила пустая,
Они вспомнили злобно и смело,
Друг на друге то зло вымещая… Наступила минута молчанья;
Она вечностью им показалась,
И при виде чужого страданья
К ним невольная жалость подкралась.
Им хотелось чудесною силой
Воротить все, что сказано было,
И слететь уже было готово
Задушевное, теплое слово,
И, быть может, сквозь мрак раздраженья,
Им — измученным гневом и горем —
Уже виделся миг примиренья,
Как маяк лучезарный над морем.
Проходили часы за часами,
А друзья все смотрели врагами,
Голоса возвышалися снова…
Задушевное, теплое слово,
Что за миг так легко им казалось,
Не припомнилось им, не сказалось,
А слова набегали другие,
Безотрадные, жесткие, злые;
И сверкали тревожные взгляды,
Искаженные лица горели,
Обвиненья росли без пощады
И упреки без смысла и цели…
И уж ночь не царила над миром,
А они неразлучной четою
Все сидели за дружеским пиром,
Словно тешась безумной враждою!
Вот и утра лучи заблестели…
Новый день не принес примиренья…
Потухавшие свечи тускнели,
Как сердца без любви и прощенья.Апрель 1883