Всеволод Рождественский
Норд
Пыльное облако разодрав,
Лишь на одно мгновенье
Выглянут горы — и снова мгла,
Мутной жары круженье.Гнутся акации в дугу.
Камешки вдоль станицы
С воем царапают на бегу
Ставни и черепицы.Поднятый на дыбы прибой
Рушится в берег твердо.
Дуют в упор ему, в пыльный зной,
Сизые щеки норда.На берегу ни души сейчас:
Водоросли да сети.
Под занесенный песком баркас
В страхе забились дети.А на просторе, где тяжело
Кружится скользкий кратер,
Мутно-зеленой волны стекло
Рвет пограничный катер.Стонет штурвал в стальной руке,
Каждый отсек задраен,
В облитом ветром дождевике
Вахты стоит хозяин.Плющатся капли на висках,
Ветер ножами режет,
В окоченевших давно ушах —
Грохот, и скрип, и скрежет.Но не мутнеет, насторожен
Острый хрусталик взгляда,
Щупает каждый камень он,
Каждую ветку сада.В призмах бинокля, дрожа, скользят
За кипятком прибоя
Щебень залива, дома и сад,
Мыса лицо тупое.В грохоте тяжком, у черных скал,
На грозовом просторе
Поднят уже штормовой сигнал,
Дышит и ходит море…
Лишь на одно мгновенье
Выглянут горы — и снова мгла,
Мутной жары круженье.Гнутся акации в дугу.
Камешки вдоль станицы
С воем царапают на бегу
Ставни и черепицы.Поднятый на дыбы прибой
Рушится в берег твердо.
Дуют в упор ему, в пыльный зной,
Сизые щеки норда.На берегу ни души сейчас:
Водоросли да сети.
Под занесенный песком баркас
В страхе забились дети.А на просторе, где тяжело
Кружится скользкий кратер,
Мутно-зеленой волны стекло
Рвет пограничный катер.Стонет штурвал в стальной руке,
Каждый отсек задраен,
В облитом ветром дождевике
Вахты стоит хозяин.Плющатся капли на висках,
Ветер ножами режет,
В окоченевших давно ушах —
Грохот, и скрип, и скрежет.Но не мутнеет, насторожен
Острый хрусталик взгляда,
Щупает каждый камень он,
Каждую ветку сада.В призмах бинокля, дрожа, скользят
За кипятком прибоя
Щебень залива, дома и сад,
Мыса лицо тупое.В грохоте тяжком, у черных скал,
На грозовом просторе
Поднят уже штормовой сигнал,
Дышит и ходит море…