Много
    чудес
       в Москве имеется:
и голос без человека,
          и без лошади воз.
Сын мой,
     побыв в красноармейцах,
штуку
   такую
      мне привез.
«Папаша, — говорит, —
           на вещицу глянь.
Не мешало
      понять вам бы».
Вынимает
     паршивую
          запаянную склянь.
«Это, — говорит, —
         электрическая лампа».
«Ну, — говорю, —
        насмешил ты целую волость».
А сам
   от смеха
        чуть не усох.
Вижу —
    склянка.
        В склянке —
              волос.
Но, между прочим,
         не из бороды и не из усов…
Врыл столбище возле ворот он,
склянку
    под потолок наве́сил он.
И начал
    избу
      сверлить коловоротом.
И стало мне
       совсем неве́село.
Ну, думаю,
     конец кровельке!
Попались,
     как караси.
Думаю, —
     по этой по самой
              по проволоке
в хату
   пойдет
       горящий керосин.
Я его матом…
       А он как ответил:
«Чего ты,
     папаша,
         трепешься?»
И поворачивает
        пальцами —
              этим и этим —
вещь
   под названием штепсель.
Как тут
    ребятишки
          подскачут визжа,
как баба
     подолом
          засло́нится!
Сверху
    из склянки
          и свет,
              и жар —
солнце,
    ей-богу, солнце!
Ночь.
   Придешь —
         блестит светёлка.
Радости
    нет названия.
Аж может
     газету
         читать
             телка,
ежели
   дать ей
       настоящее образование.