Ум свой в думы погрузив,
За столом сидел калиф.
Пред владыкой величавым
Раб трепещущий его
Блюдо с пышущим пилавом
Опрокинул на него. Грозен, страшен, как судьба,
Посмотрел он на раба;
Тот, готов расстаться с светом,
Прошептал полуживой:
‘Рай обещан Магометом
Тем, кто гнев смиряет свой’. ‘Не сержусь’, — сказал калиф,
Укрощая свой порыв.
Ободряясь, отирает
Раб холодный пот с чела.
‘Рай — и тем, — он продолжает, —
Кто не памятует зла’. ‘Забываю’. — Веселей
Стал калиф, а раб смелей:
‘Надо в светлый рай для входа
И за зло платить добром’.
— ‘Раб! Дарю тебя свободой
И осыплю серебром’. От восторга раб едва
Мог опомниться сперва,
Пораженный этим чудом, —
А калиф смотрел, признав
Самым вкусным сердцу блюдом
Опрокинутый пилав.